– Я бы и сам справился, – раздражённо пробормотал Весташи куда-то в сторону и, удобнее перехватывая моё непослушное и ослабевшее тело, взял на руки.
– Знаю. Но такая практика случается не часто.
– Ты хорошо справилась, – голос мэтра казался совсем далёким.
– Да, – не стал оспаривать его слова Кирино.
Мне стало стыдно. Ведь не я делала что-то, а непонятный голос, мне оставалось только смотреть и учиться. Да и то, не факт, что получится повторить, тем более, так чётко и аккуратно. Надо постараться запомнить энергетическое плетение заклинания и обязательно зарисовать его, а ещё спросить, чей это голос мог быть… уж не Хеффы ли?.. Потому что кто, как не она, является покровительницей Смерти. Значит, меня действительно берегут все Семеро, не только Скиль?..
Потом… как-нибудь. Мне едва хватило сил, чтобы ткнуться носом в Таши, и я сразу провалилась в сон.
========== (29) ==========
Тёплый солнечный луч скользнул из-за занавески, лизнув выглядывающую из-под одеяла пятку, а после нацелевшись точно в глаз. Я зажмурилась и перевернулась на другой бок, едва разомкнула веки и только тут поняла, что чуть не столкнулась лбами с Весташи. Спали мы, если судить по подушкам и покрывалу, в комнате Ярая, и с учётом того, во что превратилась моя, такое решение казалось логичным. Только вот где Кирино… и сам Ярай? У нас ведь вышло его спасти?
Надо бы расспросить Кирино о том, что и в каком порядке он делал, для лучшего понимания. К примеру, почему бы не залечить раны сразу, пока время для Ярая ещё было остановлено? А если как раз из-за этого нельзя было вылечить?..
Спящий мэтр выглядел совсем иначе – спокойное лицо, без мелькавшей столь часто улыбки, было словно и не его, особенно в обрамлении рыжих волос, к которым всё ещё не привыкла. Он лежал на животе, и на куда более бледной, чем обычно, коже яркой россыпью светились веснушки. Стоило мне поднести руку, чтобы убрать прядь с лица, как Таши заворочался и отвернулся. Не решившись его будить, я села и лениво обвела комнату взглядом.
Очень не хотелось вставать и вновь окунаться в вереницу событий, не имея возможности без паники сесть и обдумать всё случившееся, начиная с самого начала, которое, кажется, случилось задолго до моего похищения Цикадой. Если это действительно было так, и отец на самом деле не продал меня тем Владеющим… А даже если и продал, какие цели он преследовал? Он находился где-то поблизости лагеря похитителей, не мог не знать о запертом в лесу осколке души Кирино, предполагал, что хмырь поможет мне выбраться… но зачем-то вмешался и сам, и привёз Ирнэ. Знала ли сестра, кем на самом деле был магистр Ардо лисс Раджети? Да и оговорился насчёт сестры он явно не просто так. Значит, ему нужно было как-то устроить мою жизнь в столице, и Ирнэ подходила для этого как нельзя кстати. Став, заодно, удобной приманкой. Но вот она пропала, и это, кажется, в план не входило. А нападение на постоялом дворе и тот побег, перемещение меня из Кипенного в Алитту – было ли спланировано и это? Или на самом деле у отца нет никакого порядка действий, и он просто… импровизирует? Нет, глупо. Конечно же, без импровизаций никуда, но о существовании хитрой паутины не стоило забывать.
И всё-таки не могла так сидеть и дальше – надо было узнать, что там с Яраем. Поэтому, собрав всё мужество в кулак и заранее готовясь к дурным вестям, решительно встала. Нога утонула в чём-то тёплом и пушистом. Опустив взгляд, увидела разлёгшегося поперёк прикроватного коврика Шугена. Наступила я точно на живот кота, взиравшего на меня со странной смесью спокойствия и интереса.
– Извини, – шёпотом попросила я.
Что странно, фамильяр не мявкнул, не зашипел, даже не попытался вывернуться из-под ноги – просто лежал и смотрел синими очами. Чёрная шерсть словно бы расступилась вместе с туловищем под ней, обхватив со всех сторон ступню.
– Охотишься? – зачем-то поинтересовалась и, не надеясь на ответ, направилась к двери.
Шуген чуть скачущей походкой последовал за мной. Видеть фамильяра в качестве обычного кота было непривычно и грустно, очень хотелось верить, что он вскоре вернёт не только свои способности, но и ехидный характер.
Хмырь и Ярай оказались в той же комнате. Всё ещё не пришедшего в себя магистра Кирино перенёс на диван, а сам устроился у стены напротив, прямо на полу. Где-то он уже успел найти и перо с чернильницей, и кипу чистых листов – и сейчас вокруг него лежал целый ковёр записей, сделанных аккуратным мелким почерком, с непонятными рисунками и схемами. Моего появления не заметили, поэтому, немного поколебавшись, я подошла ближе, села на корточки и потянулась к первому попавшемуся листу.
– Не трогай.
Два ржаво-рыжих глаза, в которых не осталось ни капли голубой стали, смотрели недовольно. На всякий случай я прижала ладонь к груди, словно бы её могли откусить. Подумав немного, опустилась на колени и, когда Кирино вернулся к своим записям, стала просто смотреть. На одном из рисунков были изображены похожие завихрения, которые видела вчера над Яраем. Все эти листы – вчерашнее заклинание? А вот язык, на котором писал хмырь, мне знаком не был, и подтвердить или опровергнуть свою теорию я не смогла.
– Что это? – всё-таки спросила.
Как-то же маги передают свои знания, записывая не только словесные формулировки, но и ритуалы, зарисовывая энергетические плетения. И если я хочу запомнить то, с помощью чего вчера удалось сдержать рвущуюся нить, надо понять, как это сделать. А до этого мне всё объясняли на словах и примерах, что отец, что Таши, что Ярай. Мол, так проще, не вдавайся ты во все эти сложности!.. Ага. И как тут не вдаваться, когда передо мной сидел Кирино, подробно расписывающий что-то. Магия казалась невообразимо сложной, если объяснять её пространными образами и учить только руны от демонов, но вот оно, подтверждение того, что это такая же наука, как и математика. А с математикой у меня проблем не было. По крайней мере, матушка была довольна моими результатами.
– Мтисавский, – нехотя ответил Кирино, но, поняв, что я так просто не отстану, со вздохом пояснил: – Тело сохраняет старые привычки, особенно когда делаешь что-то, не задумываясь.
– Он был мтисавцем?
Не знаю, зачем спросила и так очевидное, скорее, просто надеялась поддержать разговор, а заодно, что хмырь немного разговорится, и получится узнать не только про состояние Ярая, но и…
Я плохо понимала, что связывало его с отцом. Кирино не был похож на того, кто станет выполнять что-то против своей воли; с помощью страха или привязанностей на него не надавить, тем более, единственной привязанностью был, пожалуй, только Весташи. Значит, Кирино что-то получал взамен. Или цель, которую ему обрисовали, имела важное для него значение. Чем же таким отец завлёк его помогать, несмотря на неприятие… нет, не просто неприятие – нескрываемую ненависть.
– Да. А ещё работорговцем, – хмыкнул он. – Слабеньким магом и – работорговцем.
Мотнула головой. Как же тогда он стал советником Их Величества? Мтисава, конечно, далеко, но если вдруг кто-то узнает в нём бывшего владельца тела? Не доставит ли это лишних проблем?
– А как же тогда… при дворе?
– Грассэ всё продумал. Цырта – так его звали – продался ещё лет десять назад, работал двойным агентом. Мне такая слава даже на руку.
Судя по раздражённому виду, Кирино говорил столь прямо скорее потому, что хотел быстрее отделаться от надоедливой собеседницы и вернуться к записям. Вины за то, что отвлекала, я не испытывала – хмырь сам заявил, что будет со мной абсолютно честен и не станет ничего скрывать. А когда ещё выпадет столь удачный случай побеседовать с ним с глазу на глаз?
Вот, кстати!..
– Почему твои глаза меняют цвет? – спросила то, что интересовало больше всего.
– Я умер, – пожал плечами он, словно бы для него это было столь обычной практикой, как посещать званые вечера. – Таши смог вернуть меня к жизни. Я продолжил умирать, но медленнее.
