– Всё в порядке? – сухо спросил магистр.

Я кивнула – от напряжения во рту пересохло, и говорить было сложно.

– Идём. Основное веселье впереди.

Глядя на морозники на запястье, я подумала, что и правда – самое тяжёлое ещё только предстояло, тогда как беседа с Росэром уже не казалась такой уж страшной.

В самом деле, не съел же он меня?

***

– Семерых ради, простите меня, сеньорита! – хохотнул парень, вновь наступив мне на ногу, правда, уже на левую.

Да уж, уроки с Санри, отлично знавшим все па, шаги и повороты, изрядно меня избаловали. До этого и не думала даже, что позориться во время танца будет кто-то другой.

– Ничего страшного, сеньор, – натягивая вежливую улыбку, я молилась, чтобы мазурка закончилась как можно скорее. Потные ладони кавалера и желание оттоптать мне все туфли были меньшим из зол.

– Так значит, вы младшая дочь знаменитого магистра Грассэ? – вернулся к интересующему его вопросу горе-танцор, хотя я отчего-то уже понадеялась, что от скользкой и неудобной темы удалось отвертеться. – Познакомите? Он же где-то здесь сейчас, верно?

При желании, конечно, я бы и могла отказаться от танца, тем более, Ярай нисколько не возражал, однако если бы юная сеньорита провела весь вечер в окружении увлёкшихся аркарой пожилых магов, это вызвало бы волну слухов и сплетен. Пришлось поступить благоразумней, и согласиться на приглашение сеньора Йрика руи Эрите. И семи пядей не надо быть во лбу, чтобы догадаться – парень искал для себя подходящую партию среди юных магесс, а приставка «лисс» в моём имени говорила сама за себя.

– Мне лестно, что вы упоминаете моего отца, однако сегодня меня сопровождает муж сестры, магистр Ярай. Вы видели его среди играющих.

Вести этот разговор дальше не было ни сил, ни желания, но, слава Семерым и Скилю отдельно, музыка уже подошла к концу. Жаль, из-за треклятого этикета кавалер был обязан отвести меня обратно к сопровождающему, а по пути беседа точно продолжится…

Мне повезло, потому что на пути возникла долговязая фигура, укутанная в чёрный, шуршащий даже на вид плащ. Ньэннец – а это, вне всяких сомнений, был именно он – уставился на Йрика алыми светящимися глазами, заставляя отступить назад, а вот я дёргаться не стала. Нелюдям этикет был не писан – во многом из-за того, какое влияние Ньэнн оказывал на остальные государства, но больше потому, что заставить ньэннцев вести себя по-человечески было крайне трудно. Они просто не понимали большинства правил «приличий».

Ньэннец прятался в плаще от макушки до пяток, и это только добавляло зловещей ауры, а всё же малодушие кавалера вызвало досадное чувство.

– Вот мы и встретились вновь, сестра. – Квиль откинул капюшон и приветливо оскалился. Я невольно вздрогнула.

Встретить его здесь ожидала меньше всего, как-то запамятовав, что Лэтис благодаря своей известности вхож и во дворец. Впрочем, несмотря на неожиданность встречи, видеть знакомое лицо было в радость. Но его здесь появление предвещало также выступление барда! Может, не считать вечер таким уж испорченным?

– Я стану сопровождающим, – переведя взгляд на сеньора Эрите, Квиль улыбнулся чуть шире, обнажая острые жемчужные клыки, и мигом испарившийся «жених» позабыл про всякий этикет.

– Пожалуй, он мог бы проявить больше смелости, чтобы очаровать девушку, – я проводила сверкающего пятками Йрика взглядом и оскалилась ничуть не хуже ньэннца.

– Ты могла позвать меня по имени, если тебе нужна была помощь.

Как он себе это представлял, интересно? Вот позвала, и он возник бы подобно ачйжи прямо из-под земли? Магией уроженцы Ньэнна не владели… и всё же, Конклав они держали в страхе, смея диктовать ему условия, а значит, какая-то сила у них была.

– Я не знала, что вы будете здесь, – пожала плечами и оглянулась на столы для аркары, до которых оставалось дойти всего ничего.

Ярай, к счастью, заметил сцену «перехвата», но подзывать к себе не стал – мало ли, разонравился один кавалер, пришёлся по душе другой… ну и пусть, что нелюдь, для подопечной ничего не жалко, лишь бы счастлива была. Только вот к чему все эти правила разучивать, если их каждый второй во дворце нарушает? Чтобы просто было? Или всё это имело значение только при общении с кем-то вышестоящим? Или эти знания Ярай заставлял зубрить больше для того, чтобы я понимала, что нарушаю и чем это грозит?

Вот такая смена кавалеров со стороны могла расцениваться как большее благоволение «захватчику». Или так мог повести себя жених, ревностно оберегающий возлюбленную. Но работали все эти нюансы в отношении ньэннцев? А если работали, то как?

– Танец? – коротко спросил Квиль, протягивая одну из левых рук.

– Не хочу привлекать внимание, – вздохнула, но от протянутой руки отказываться не стала.

– Разве ты не за этим здесь? – покачал головой он, однако всё же повёл не к танцующим, а в сторону столов с закусками.

– Достаточно того, что я с вами разговариваю.

И действительно, от обращённых на нас взглядов становилось совсем неуютно – причём откровенно никто не пялился, только проявление праздного интереса, не более. А всё ж и этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать себя зайцем на городской площади да ещё в рыночный день. Знай я заранее, чем чреват план Ярая, нипочём бы не согласилась! Хотя, далеко не факт, что стоит только показаться, и об этом сразу станет известно Цикаде, а следовательно – и отцу. Может, и не грозит ничего совсем уж страшного? Да и Шуген рядом – при одной только мысли о фамильяре тот дал знак, заставив кулон потеплеть.

– Достаточно ли? – хмыкнул ньэннец и взял со стола блюдо с тарталетками.

– Опять вы будете говорить, что я доверилась не тому человеку? – фыркнула я, и чтобы как-то скрыть негодование, схватила первый попавшийся стакан и сделала несколько длинных глотков. Повезло ещё, что попался морс, а не вино.

– Разве я так говорил? – вновь хмыкнул Квиль и отправил в рот украшенную ягодами и взбитыми сливками корзиночку. Длинные клыки как-то не давали поверить в то, что мяса ньэннцы не едят. А Таши, выходит, почти ньэннец – халаты шёлковые носит, мясо и рыбу тоже не ест…

Я осеклась. Потому что нелюдь был прав, ничего подобного он не говорил, лишь перечислял, что ему известно. А ещё он знал, кем был Ардо на самом деле, но не видел смысла рассказывать – «стоит ли это того, если на самом деле он не плохой человек?» Тот вопрос и сейчас заставлял задуматься, особенно, когда теперь я знала, что Раджети и есть мой отец. Считать ли доброй вестью, что Квиль считал его хорошим? Вернее, не плохим. Что вообще входит в понятия «плохо» у ньэннцев? Может, детей не ест и ладно, считай, уже не плохой.

– Может быть, всё-таки танец? – проглотив вторую тарталетку, на этот раз с желе из ананаса, оскалился Квиль.

От такой улыбки становилось не по себе, потому что вряд ли ньэннцы показывали свою доброжелательность подобным способом – было видно, что Квиль больше повторяет, не совсем понимая смысл, чем действительно хочет показать радость. Или он знал, что его «улыбка» имела скорее отрицательный эффект?

– А Лэтис сегодня здесь? – мило улыбнувшись в ответ, решила я перевести тему.

Не то, чтобы мне не хотелось танцевать или было страшно привлечь к себе ещё больше внимания. Знал ли ньэннец хотя бы один человеческий танец, вот в чём был вопрос, который прямо задавать казалось немного глупым, а проверять на практике было немного страшновато, тем более что кавалер имел не только высокий рост, но и целых четыре руки. Вот за какие держаться? А остальные куда? Любопытно, а всё же на сегодня всяких потрясений – вроде аудиенции у короля – как-то больше не хочется.

Глядя на Квиля, попытка сдержать смех превращалась в пытку – в трёх руках были блюда, а четвёртой он подносил к глазам то одну тарталетку, то другую, пристально осматривал двумя парами гранатовых глаз, и, если его всё устраивало, закуска заглатывалась целиком, без лишнего пиетета. Заодно я узнала, что язык у ньэннцев не только длинный, но и раздвоенный, причём не как у змей, а скорее как разделённый на две половинки человеческий. Ужасающе? Немного. Но мне ньэннец казался похожим на какую-нибудь белку, придирчиво осматривающую каждый орешек из своих запасов. Четырёхрукую красноглазую белку, ага.