Напряжение копилось, норовя разорваться грозой: Вика кое-как отошла от случившегося, Измайлова с трудом держала себя в руках, Костя с Ромой ходили мрачнее туч, обещая найти виновных и как следует наказать. Плачевный вид допросной и допрашиваемых с пристрастием серьезность намерений подтверждал: даже не сторонник подобных методов Щукин сдерживаться нужным не считал.
Ирина, кое-как приведя соратников к порядку и задействовав связи, пришла к выводу, что источник всех неприятностей один, в том направлении и велела работать. Однако Донской словно сквозь землю провалился, и ниточки к исполнителям оборвались. После долгих усилий удалось кое-что нарыть на Ведищева, но в свете последних событий полковник сильно сомневалась, что шантаж возымеет нужное действие, так что информацию придержала, прокручивая иные варианты решения проблемы.
— Ир, мы что, будем ждать, пока нас всех не переубивают в темных переулках? — не сдержался Савицкий после очередных заверений, что и так делается все, что возможно. Похоже, заверения уже мало кого успокаивали.
— Ром, я сказала, что разберусь, значит, разберусь, — отрезала Ирина, не желая ни о чем распространяться и посвящать в ненужные детали.
Савицкий ответом явно остался недоволен, наверняка прикидывая, что мог бы сделать сам, и в этот момент Ира только порадовалась, что Ткачев остался от всех разборок в стороне: эти “двое из ларца” на пару могли наворотить такого, что не расхлебаешь.
***
— То есть вы предлагаете мне подставить своего конкурента, чтобы он оказался в тюрьме, и гарантируете всяческое содействие? — Человек напротив недоверчиво прищурился, словно пытаясь что-то для себя прояснить.
— Леонид Петрович, я бы сказала другими словами, — невозмутимо ответила полковник, с удовольствием делая глоток кофе. Весь ее расслабленный, безмятежный вид должен был настроить собеседника на нужную волну и заставить принять правильное и выгодное для обеих сторон решение. — Я предлагаю заключить взаимовыгодный союз, от которого никто не останется в минусе. Вы получите бизнес, а нашему отделу достанется поощрение за раскрытое преступление.
— Заманчивое предложение. Только откуда я могу знать, что это не какая-то подстава, которая выйдет мне боком?
— Но ведь риск оправдан, не так ли? — усмехнулась Ирина уголком губ. — Подумайте. Подумайте о том, что у вас появился шанс наказать человека, который в свое время лишил вас всего и никак за это не ответил.
Не дожидаясь ответа, Зимина поднялась, бросив на стол деньги, и направилась к выходу. Она была уверена, что ее собеседник решение уже принял.
***
Переступив порог, Ира словно окунулась в другую реальность. Из кухни доносился аромат любимого с детства яблочного пирога, слышался звон посуды и весело переговаривающиеся голоса.
— О, Ирин Сергевна, — поприветствовал Ткачев, что-то увлеченно кромсавший на разделочной доске. — Вы как раз вовремя.
— Мы шашлыки замутили, — пояснил Сашка, гремя чем-то в навесном шкафчике. — А бабушка пирог испекла, с яблоками…
— Весело вам тут, смотрю, — не без некоторой зависти заметила Ира, наливая себе чаю.
— Ага, — кивнул сын и наконец оторвался от раскопок, помахав в воздухе каким-то пакетиком с ароматным содержимым, которое от энергичного жеста едва не просыпалось на пол. — Мы сегодня опять стрелять ходили. А еще Паша мне рассказал, как правильно девчонок пи… — сын споткнулся на полуслове, поняв, что сболтнул лишнее, и, выпалив “ой, я ж про шампуры забыл!”, скрылся из кухни.
— Та-ак! — грозно протянула Ира, вперив в “пикап-мастера” суровый взгляд. — Это еще что?.. Ну ладно стрельба, это я еще понимаю! Но про девок-то нафига? Еще бабушкой мне стать не хватало!
— Да ладно вам, Ирин Сергевна, — обезоруживающе улыбнулся Паша и налил начальнице еще чаю. — Сахарку?
Ира, метнув очередной сердитый взгляд, признала свое поражение, озадачившись: и почему она только терпит это восхитительное нахальство? Ответа почему-то не нашлось.
Вечер за суетой и веселыми посиделками пролетел незаметно, и сомнения, стоило ли тащиться в такую даль вместо родной квартиры, оставили Ирину. От цепкого внимания не ускользнуло, как легко и непринужденно Паша вписался в ее семью, завоевав расположение и мамы, и Сашки. Да и ей самой присутствие Ткачева в столь близком кругу вдруг показалось удивительно правильным и естественным, словно именно так и должно быть. Удивительно, как, несмотря на все пережитое, Паше удалось сохранить ту душевную простоту и открытость, что неизменно располагали к нему людей.
— Замерзли? — От Ткачева не укрылось, как Ирина Сергеевна зябко повела плечами, поудобнее устраиваясь на деревянных, нагретых солнцем ступеньках. Дневная жара спала, с озера неподалеку тянуло прохладой. Умиротворенная тишина царила вокруг, и вдруг все перестало иметь значение: и в один миг навалившиеся проблемы, и все поводы для тревог, и даже хроническая тоска, прочно въевшаяся в душу. В это мгновение, когда ладонь Ткачева легла на ее плечо, придерживая наброшенную сверху куртку, Ира с внезапной остротой ощутила, что, несмотря ни на что, счастлива. Ее друзья, слава богу, живы. Ее семья в безопасности, Сашка, целый и невредимый, мирно спит, умаявшись за день. И здесь, с ними, с ней, этот мужчина, который не позволит, не допустит, чтобы случилось что-то плохое. И лишь это по-настоящему важно. Как и его теплая рука, бережно обнимающая за плечи.
— Вы так и не рассказали, что произошло, — нарушил безмолвие Паша. Он как-то удивительно ясно уловил нечто незримое, смутное, что объединило их сейчас — нет, не очередные посиделки, не расстояние в несколько миллиметров и даже не его ладонь на ее плече. Это нечто было таким необъяснимым, трепетным и хрупким, что, казалось, могло растаять от одного неловкого вздоха. Но Ткачев все же решил прервать молчание. Потому что это молчание могло сказать то, о чем он сам предпочитал даже не догадываться.
— Потом, Паш, — скорее выдохнула, чем произнесла Ирина Сергеевна, прикрывая глаза. И не замечая, как неосознанно прижимается к его руке, словно желая отстраниться от всего, что мучило и не давало покоя.
— Я могу чем-то помочь?
Ира, чуть повернувшись, удивленно взглянула в излучавшие тепло и тревогу глаза, не обратив внимания, насколько опасно-волнующе-близко оказались их лица в этот момент.
— По-моему, ты и так делаешь очень много для меня, — ответила мягко и тут же поправилась: — Для нас, для Сашки…
— Только то, что должен, — твердо ответил Паша, по-прежнему не убирая руку.
Все было абсолютно и неоспоримо правильно сейчас: одна тишина на двоих, невесомое прикосновение и долгожданное чувство покоя. Так правильно. Только так и никак иначе.
========== Барьеры ==========
К своему стыду, закрутившись в водовороте неприятностей, она совершенно забыла про Марка. Телефон, непрерывно разрывающийся от звонков с сообщениями об очередном ЧП, совсем не годился для романтических переговоров. Редкие спокойные минуты, что выдавались весьма нечасто, полковник предпочитала проводить в тишине, пытаясь найти решение всех проблем сразу и обойтись при этом малой кровью. Еще совсем недавно ответ был бы очевиден и напрашивался сам собой, но сейчас… Что-то надломилось в ней после того случая с убийством Ведищева-младшего, и теперь прибегать к радикальным мерам Ирина не хотела.
Леонид Петрович, конкурент Ведищева, имевший к нему свои счеты, принял правильное решение, и план, так тщательно продуманный, принес свои плоды. Можно было бы порадоваться своему хитроумию, если бы не одно “но”: Ведищев, по примеру своего помощника, бесследно исчез. Он вполне мог догадаться, кто стоит за его поражением, и это могло стать еще одним поводом для мести.
Предаваясь нерадостным размышлениям и лениво кроша ложечкой лежавшее на тарелке нетронутое пирожное, Ира не сразу заметила Марка. Только почувствовав чужое присутствие, вскинула голову и столкнулась с внимательным взглядом насмешливых голубых глаз.
— О чем это ты так увлеченно думаешь, что ничего вокруг не видишь? — улыбнулся Забелин, накрыв ладонью ее руку. “Над тем, где найти уродов, которые едва не убили моего сына и моих друзей. И над тем, что с ними сделать потом”, — хмыкнула про себя Ирина, а вслух, мило улыбнувшись, произнесла:
