Нет, он в самом деле не понимает? Чёрт, я была о начальнике лучшего мнения. Поджав губы, я сухо ответила:

– Я беру то, за что смогу расплатиться…

– Не говорите глупостей, – даже не дал мне договорить он. – И берите нормальный обед.

– Александр Михайлович!.. – начала было я возмущённым голосом, но мне опять не дали закончить.

– Если на переговорах у вас вдруг заурчит желудок от голода, это будет гораздо хуже, чем если сейчас я заплачу за вас, – сразу раскусил причину моего упрямства Смычковский, и тоже раздражённым тоном. – Перестаньте и ешьте нормально.

Ох. Ну, тоже верно, и если уж выбирать меньшее зло, пусть лучше будет обед за счёт шефа. В конце концов, много мне не надо в любом случае, обойдусь горячим и салатом, и кофе. Обедали мы тоже в молчании, и я старалась лишний раз не поднимать взгляд от тарелки. И так присутствие Смычковского ощущалось слишком остро, нервное волнение никак не желало покидать, мешая наслаждаться едой. Когда наконец мы встали из-за стола, я едва облегчённо не вздохнула. Дальше шеф повёз нас на встречу, в офис партнёра, как поняла, тоже недалеко от центра, где находилась наша контора.

– Сделаете завтра протокол, Олеся Викторовна, – обронил Смычковский перед тем, как войти в бизнес-центр.

Да легко, это я делала регулярно. Поднявшись в кабинет, я устроилась на стуле, достала блокнот и ручку и приготовилась слушать. Невольно заинтересовалась: начальники обсуждали спрос, ассортимент, на какие новые позиции стоит обратить внимание, и так далее. А я ещё по общению в филиале с клиентами помнила, как составляла сводную таблицу наиболее востребованных материалов, и о чём спрашивают чаще всего, чего у нас не было. Ну и, не утерпела, совершенно позабыв, что я всего лишь секретарь, и моё дело – не вмешиваться.

– Простите, можно кое-что добавить? – вежливо поинтересовалась, дождавшись паузы в разговоре и даже подняв руку, как школьница, и глядя на незнакомого мужчину – хозяина кабинета.

Он посмотрел на меня, подняв брови, краем глаза я уловила удивление на лице Смычковского, но не смутилась и спокойно заговорила о том, что хорошо знаю. Упомянула и о составленной таблице, посетовав, что, если бы знала, прихватила с собой, а так, она осталась в офисе.

– Интересные выводы, Олеся Викторовна, – одобрительно кивнул мой собеседник, погладив подбородок. – Я бы посмотрел на ваши выкладки, сравнил с аналитикой в моём отделе.

– Хорошо, я могу выслать, – отозвалась я, мысленно довольно улыбаясь.

Да, приятно, когда тебя хвалят за профессиональные навыки, ещё и по праву.

– Пожалуй, мне тоже, – обронил Смычковский, постучав пальцами по столу.

И непонятно по непроницаемому лицу, как отнёсся к тому, что я влезла в обсуждение. Ну и ладно, я же по существу, а не просто так. Дальше я только записывала, не вмешиваясь. Мы просидели практически до конца рабочего дня, и когда уходили, была уже половина шестого. Конечно, можно с чистой совестью отправиться домой, но мне ещё письма надо отправить, почта как раз недалеко от моего дома. Ведь ещё целых полчаса, а Смычковский на машине и наверняка быстро довезёт.

– Где вы живёте, Олеся Викторовна? – вырвал из размышлений голос шефа.

– А? – не совсем вежливо откликнулась я, не ожидая подобного вопроса.

– Где вы живёте? – терпеливо повторил Александр Михайлович, открывая передо мной дверь на улицу и глядя с лёгкой усмешкой.

– Зачем вам? – мгновенно насторожилась я, хмуро покосившись на него.

– Отвезти вас домой, – невозмутимо ответил Смычковский, выходя за мной.

– Я и сама могу, мне тут недалеко, – не сдавалась я, не желая, чтобы начальство утруждалось. – И мне на почту ещё надо зайти…

И заодно узнало, где я живу. Конечно, можно в отделе кадров уточнить, если приспичит, но тогда по всему офису разойдётся сплетня, что господин Смычковский интересуется скромной секретаршей. Думаю, ему это на фиг не сдалось.

– Олеся Викторовна, считайте это приказом начальства, рабочий день ещё не закончился, – коварно ухмыльнулся этот тип, вогнав меня в нервную дрожь.

Причём не знаю, чего в моих эмоциях было больше, странного волнения, возмущения или беспокойства. Я заметила его взгляд, скользнувший по моему декольте. Кобель!! Пусть вон на своих Вероник и Танечек так смотрит! Несколько секунд я сверлила его очень выразительным взглядом, напряжённо размышляя, побежит ли он за мной, если рвану к остановке, но отбросила эту идею. Я на каблуках – это первое, устраивать цирк для обывателей не хотелось – это второе. Ну и третье, слишком уж ребячество, удирать от шефа, любезно предложившего подбросить до дома. Кому расскажи, засмеют. Поэтому, поджав губы, я подошла к машине Смычковского и села, глядя перед собой. Когда он устроился за рулём, назвала адрес ровным тоном, и мы поехали. Снова в молчании, к моему тайному облегчению.

– Откуда у вас такие сведения, Олеся Викторовна? – спросил вдруг шеф, сворачивая в мой район. – По ассортименту и востребованности?

– Я общалась с клиентами и с некоторыми обсуждала их предпочтения, – пожав плечами, ответила ему. – У меня образование дизайнера, – не удержалась и добавила со слегка насмешливыми нотками. – Мне же надо знать, к какому менеджеру направлять звонок. Так и накопились сведения.

– Ясно, – с непроницаемым лицом кивнул он.

Мы заехали в мой двор, Смычковский остановился, и я взялась за ручку двери, собираясь выйти, однако не успела. Шеф вдруг развернулся ко мне, положив локоть на спинку моего сиденья, и я дёрнулась, вжавшись в угол и выставив перед собой сумку. Сердце ухнуло в желудок, по спине пробежал холодок, а во рту пересохло.

– Александр Михайлович, – напряжённым голосом произнесла я, не сводя с него взгляда. – Зачем вы закрыли дверь? Дайте мне выйти.

Говорить старалась ровно, не давая эмоциям прорваться, а Смычковский молчал и улыбался, и в серых глазах застыло странное выражение. Его взгляд медленно прошёлся по моему лицу, спустился на шею, и кожа покрылась мурашками. Шеф, проигнорировав мои слова, наклонился чуть вперёд, и я вжалась ещё сильнее в угол, стиснув сумку.

– Вам очень идёт такой вырез, Олеся Викторовна, – мурлыкнул вдруг Смычковский бархатистым, низким голосом, и тело охватила непонятная слабость.

Как заворожённая, я смотрела на его руку – он медленно поднял, потянулся к моему декольте, и… Тёплый палец коснулся груди чуть ниже ямочки между ключицами, так же медленно провёл вниз, до самой ложбинки, а я почему-то не одёргивала нахала. Чёрт, по коже разливался жар, оставался огненный след, и странное томление стеклось к низу живота, отозвавшись там болезненным спазмом.

– Хотелось бы почаще его видеть, – добавил Смычковский, тихонько погладив, и я вздрогнула, очнулась, выныривая из опасно сладкого тумана.

Издав невнятный возглас, я ошалело уставилась на него, ладони сами упёрлись в его грудь – отвесить пощёчину не рискнула, всё-таки, он мой шеф.

– Ч-что вы себе позволяете?! – сипло выдавила я и надавила сильнее. – П-пустите!..

Ещё несколько долгих мгновений мужчина смотрел на меня, не убирая руки, а потом выпрямился, и усмешка стала шире.

– Всего доброго, Олеся Викторовна, до завтра, – как ни в чём не бывало, произнёс он, разблокировав двери. – И не забывайте про ужин.

Не ответив, я почти вывалилась из машины, глотая воздух, и бегом бросилась к подъезду, напрочь позабыв о письмах и почте. Господи… Я хочу обратно в филиал! Обещаю, честно-честно, с завтрашнего дня начну работать хуже всех, чтобы он отправил меня из своего офиса!

На следующее утро, собираясь на работу, я… решила стать плохой девочкой. Наступила на горло собственной аккуратности и вместо делового костюма или хотя бы платья надела джинсы, тонкий свободный свитер и собрала волосы в хвост, а не в привычный гладкий пучок. Вот! Пусть выговор мне ставит! Ничего не имею против! Вздёрнув подбородок, я вышла на улицу, твёрдо намеренная сегодня саботировать всё, что можно. Пресловутые письма решила отправить в обед. Будет трудно, придётся следить за собой, но на что не пойдёшь ради спокойной жизни. Ещё бы пережить ужин вечером…