– Ты, конечно, прав. Дожидайся начала расследования, а потом как можно скорее добирайся в офис.

Милиция приехала быстро. Случай был из ряда вон. Заслуженных деятелей науки в Москве среди бела дня убивают не так уж часто. В бригаду входили старший оперуполномоченный МУРа майор Измайлов, криминалист Сидорова, следователь капитан Рогожин и судмедэксперт Танеев.

Майор Федор Петрович Измайлов, руководитель оперативной бригады, производил на окружающих сильное впечатление. Это был двухметровый исполин с огромными руками, крупной головой и простецким, но очень приятным лицом, на котором выдавались мощный подбородок и высокие хорошо очерченные скулы. Его побитые уши и слегка свернутый в сторону нос не оставляли сомнения в том, что Федор Петрович в свое время отдал должное благородному искусству бокса. Вообще, он производил странное впечатление: напускная строгость не могла скрыть природную доброту и расположенность к людям. Майор слыл прекрасным опером, на счету которого числилось раскрытие множества запутанных дел и несколько сложных операций по силовому задержанию опасных преступников. При этом у Измайлова не было высшего образования, в свое время после армии он окончил московскую специальную среднюю школу милиции и в те годы даже не задумывался о получении вышки. В свои 43 года он четко понимал, что перспектив карьерного роста у него никаких. Но это не слишком огорчало великана-майора.

Картина преступления была очевидной. После всех протокольных действий – первичного опроса свидетелей, фотографирования, дактилоскопирования, получалось следующее.

Преступник выстрелил в сердце Верту, по-видимому, из пистолета ПСМ, который валялся под тумбочкой для телевизора. Пуля застряла в районе сердца. Это было ясно из того, что выходного отверстия не было, входное читалось достаточно ясно. Конечно, предстояли баллистические экспертизы, но было очень похоже, что Верта убили одним выстрелом из найденного пистолета.

Со следами дело было хуже. Нужно было тщательно исследовать толстый мягкий ковер, который закрывал пол в кабинете Верта. Не лучше обстояли дела и в комнате отдыха.

Майор Измайлов обратил внимание на интересную деталь. Входная дверь в приватные покои со стороны коридора была оснащена современным замком, который работал по типу английского. Стоило плотно прикрыть за собой дверь, замок защелкивался и дверь нельзя было открыть снаружи. Но изнутри сколько угодно. В противоположность этому дверь кабинета запиралась добротным замком со специальным круглым запорным устройством. Это означало, что если дверь была заперта, ее в любой момент можно было открыть ключом, или же находящийся в кабинете человек должен был открыть ее с помощью запорного устройства. Немного подумав, Измайлов сказал:

– Схема отхода убийцы очевидна. Как он проник в кабинет директора нам неясно, но отход мог быть через дверь интимных покоев, которая выходит в коридор. Он вышел из кабинета в комнату отдыха, тщательно помыл руки в туалете Верта, аккуратненько прикрыл дверь и все. Обе двери заперты, а убийца благополучно выбирается на свободу. Ручки протерты. Или другой вариант – у убийцы был ключ от кабинета. Люба, как бы ты определила время убийства?

Эксперт задумалась:

– Тело обнаружено в 14:23. Думаю, что убийство произошло часа за полтора до этого плюс-минус 15 минут. Хотя тут есть вопросы. В кабинете профессора собачий холод, так что обычные временные нормы остывания и окоченения при комнатной температуре требуют корректировки. Ты согласен, Саша? – обратилась она к Танееву. Тот согласно кивнул головой и добавил, что дополнительная информация появится после вскрытия.

– В общем, так, – подытожил Измайлов. – Труп в морг, а я начинаю предварительный опрос свидетелей. Все должно быть по уставу, хотя устав в таком дрянном деле несильный помощник. Итак, кто обнаружил тело убитого?

В конце рабочего дня Матвей Серебровский пригласил к себе начальника службы безопасности компании «Юнгфрау» Кирилла Дунаева. Кирилл Дунаев, полковник МВД в отставке, много лет проработал в МУРе и ГСУ, считался одним из лучших специалистов. В перспективе была хорошая карьера. Но времена были тяжелые. Дунаев откровенно говорил, что перейти в «Юнгфрау» его побудила, как он выражался, зарплата, «которую не стыдно отдать жене».

Серебровский начал обсуждение сложившейся ситуации. Потом президент компании выругался и сказал:

– Ты не знаешь главного. Когда аукцион по Рожкам закончился, представитель «Беаройл» случайно или умышленно вывалил на стол экспертное заключение по Рожкам. Сделал он это таким образом, чтобы хорошо была видна последняя страница с характерной подписью Верта и голубая печать. Наш Кошеваров, увидев это, чуть не упал в обморок. Кстати, он уже прилетел в Москву и был у меня. По его словам, «Беаройл» с ходу объявил сумму в 5 раз большую, чем наш предполагаемый лимит.

– Пойми, Кирилл, против нас разыграли дьявольскую комбинацию. Посмотри на ее составляющие. Во-первых, убит наш многолетний партнер, и я могу сказать, мой друг, дружба у нас была деловая, но это тоже дружба. Во-вторых, ты знаешь, как Верт не любил бандитские компании. Кроме того, что он не желал с ними работать, он несколько раз давал отрицательные заключения по, казалось бы, очень выгодным для них проектам. Когда не самые честные чиновники хотели отказать очередному проходимцу, они часто кивали на Верта. Не дай бог этот деятель начнет «бороться за правду» и мобилизует свои связи наверху. Ненавидели его многие. Но решил разделаться с ним кто-то один. По совпадению дат и событий все указывает на «Беаройл». Но может быть, это такая хитрая подстава. Надо разбираться. В-третьих, мы потеряли великолепный лицензионный участок, на котором через 5 лет раскочегарили бы добычу не менее 5 миллионов тонн в год. А наши враги создали впечатление, что мы проиграли аукцион по Рожкам из-за предательства Коли Верта. Ты сам знаешь, что в нашем деле такое бывает. Хотя сразу тебе скажу, что в предательство Николая не верю ни минуты. И наконец. Злодеи обставили смерь Верта таким образом, будто бы это наша импульсивная месть за якобы имевшее место предательство. Ты знаешь, что 30% акций нашей компании принадлежат швейцарским банкам. Они редко вкладываются в нефтяные проекты, но нам они поверили. Их капитал – хорошая база для развития компании «Юнгфрау». Сейчас швейцарцев активно прессингуют по проблеме золота Холокоста. А тут пойдет волна, что банки имеют дело с компаниями, которые в лучших традициях коза ностра убивают своих «предателей». Конечно, никто ничего не докажет, но наши добрые западные партнеры организуют такую бурю в СМИ, что швейцарцы могут дрогнуть. В общем, Кирилл, задача, и прежде всего твоя задача, найти злодеев, изобличить их и, самое главное, отдать под суд. Никакие другие способы наказания негодяев и мести за смерть профессора Верта нам не подходят.

В кабинете повисла густая недобрая тишина.

Наконец Дунаев выдавил из себя следующую фразу:

– Матвей Борисович, все еще гораздо хуже, чем вы себе представляете. Для следственных органов будет существовать дело об убийстве профессора Верта. Если будет работать хороший следователь, он будет тянуть за разные ниточки. Но вряд ли в центре его внимания, окажется Рожковская экспертиза. Прежде всего будут изучаться мотивы самые стандартные: женщины, ревность, месть, зависть. Все, вплоть до картежных долгов. Вы только что обрисовали логичный замысел преступления, но для следователя это дальний свет, иной мир.

– Вот ты, Кирилл, и подсказал бы своим бывшим коллегам реальную подоплеку этого дела. Ввел бы их в реальный мир этого преступления.

– Матвей Борисович! Все будет зависеть от уровня руководителя следственной группы и от того, насколько я с ним пересекался в прошлой жизни.

– Но вот что я тебе скажу, нам может помочь то, что Верт был достаточно крупной фигурой. Заслуженный деятель науки, награжден двумя орденами. Он оказывал определенные услуги администрации президента и правительству. Постараюсь поговорить наверху, чтобы оттуда подсказали товарищам из прокуратуры и МВД отнестись к расследованию убийства крупнейшего ученого со всей серьезностью. Думаю, что в этом случае следствие охотнее пойдет на контакт с нами, и тогда вместо зависти и ревности на передний план выйдут реальные мотивы этого мерзкого преступления.