Мысли о несчастной девушке не отпускали Катю. Одним кликом она пробудила ото сна свою страницу на «Фейсбуке», где бывала не так уж часто, но которой, как все интеллигентные москвички, конечно же, иногда пользовалась. В последние годы она отмечала интересную тенденцию: иногда даже крупные клиенты, минуя формальное обращение в агентство и воспользовавшись рекомендациями, находили ее профиль в «Фейсбуке» и просили заняться вопросами с недвижимостью. Поначалу Катя с осторожностью относилась к таким заявкам, но после нескольких удачных сделок признала их пользу. В конце концов, клиент всегда прав, и, если клиенту удобнее написать специалисту по недвижимости в мессенджере, его желание – закон.

Сейчас Катя думала не о работе, а о том, что наверняка Соня и ее друзья ведут сбор средств и в Интернете. Узнав о беде, даже незнакомые люди могут оказать посильную помощь – это известно каждому пользователю социальных сетей. Ей вдруг захотелось выяснить о той девушке больше, может быть, написать слова поддержки.

Со своей страницы она перешла на страничку Сони, которая, разумеется, была у нее в друзьях. Еще одна примета времени, не отменяющая извечную проблему «отцов и детей», но придающая ей некий свойственный веку информационных технологий колорит. Родители и дети являются друг другу «друзьями»: первым это помогает контролировать вступившее в трудный возраст чадо, вторым – говорить и чувствовать себя с «отцами» на равных, по крайней мере в виртуальном пространстве. Эта мысль промелькнула у Кати в одно мгновение, пока открывалась страница Сони.

Промелькнула и как бы зависла, сорвалась и полетела куда-то в пропасть.

С размещенной несколько часов назад стильной черно-белой фотографии на нее смотрела Соня – в джинсах и белой футболке, на тыльной стороне левой руки красовалась надпись: My dreams come true.

О том, что мечты всегда сбываются, знает каждый взрослый человек, хотя правильнее сказать – зрелый. Но, к сожалению, очень часто, когда они сбываются, мы уже забываем, о чем мечтали, и потому в суете повседневности не можем оценить всю красоту этого непреложного закона Вселенной.

Мальчик хотел велосипед, но у родителей не хватало денег – десять лет спустя он сам заработает на последнюю модель спортивного велосипеда. Вспомнит ли мальчик о своей мечте?

Скромная, неприметная школьница мечтала, чтобы на нее хотя бы раз взглянул лучший в классе парень, неважно, что он двоечник. Став через десять лет «Мисс Москва», взглянет ли она в его сторону на встрече одноклассников, если даже придет на нее? У любви свои законы, и Вселенная их одобряет – она взглянула бы, но и он не придет: что делать ему рядом с королевой красоты, когда и в школе-то не смел подойти к отличнице? Через год или годы они все-таки встретятся где-нибудь в Майами, а может, в кофейне на Садовом кольце. Только бы не забыли, о чем мечтали.

Если ты хочешь любви, она обязательно к тебе придет, если мечтаешь о счастье для своего ребенка – сбудется. Главное, чтобы и он о нем мечтал, ведь в какой-то момент родители перестают быть ответственными за мечты своих детей.

Катя откинулась на заднее сиденье автомобиля и прикрыла глаза. Сбывающиеся мечты в полудреме казались ей камнями, летящими с горы и неминуемо настигающими своих создателей и адресатов. Вызванный ни свет ни заря Толик, как ни странно, был тих и не лез к ней с глупыми расспросами. Он, как верный пес, почуял, что хозяйку – так он называл Катю про себя – сегодня лучше не трогать.

Дорога в Москву в начале седьмого утра почти пустая, ехали без пробок. Катя надеялась немного подремать в пути. Сказать, что она не выспалась, было нельзя, потому что она и не спала: ворочалась, вскакивала и зачем-то подходила к окну, ей все казалось, что в комнате не хватает воздуха, снова ложилась и вскакивала, словно ее кололо что-то невидимое.

Раз за разом она прокручивала в памяти недавний – всего каких-то пару часов назад – разговор с Соней. Обычный разговор. Конечно, если не считать известия о заболевшей однокурснице. На фоне такого диагноза меркнут все собственные житейские невзгоды, и даже странная татуировка на руке дочери кажется сущей ерундой.

Катя успокаивала себя, но память опять и опять возвращала ей тонкую, словно фарфоровую, руку, закатанный рукав кашемирового свитера и точно такую же татуировку. Анна… Она видела эту молодую женщину всего один раз в жизни, ее смерть – ужасная и необъяснимая – была всего лишь смертью постороннего человека. «Увидеть Берлин и умереть», – сказала ей Анна, конечно, в шутку: она улыбалась, Дирк сжимал ее руку, надпись на которой утверждала то же, что и Сонина татуировка: My dreams come true.

Как только стрелка будильника с классическим круглым циферблатом и вытянутыми римскими цифрами показала время, приличное для самого раннего звонка – половина шестого утра, Катя набрала номер Толика и попросила приехать за ней как можно скорее. Он обещал домчать за полчаса и не подвел, поэтому его и держали столько лет в агентстве, несмотря на то что раз в полгода Толик имел обыкновение уходить в запой ровно на неделю и даже предупреждал о грядущем «отрыве». Эту неделю Катя засчитывала ему в отпуск, тем более что из планового запоя он возвращался без опозданий и, как положено отпускнику, с тортиком. В остальное время Толик был безупречным работником и опытным водителем.

Жемчужно-серый «Мерседес» представительского класса ехал плавно, как большой корабль. «Это обычных людей встречают по одежке, а директора агентства недвижимости встречают по машине», – пошутила Катя перед его покупкой. Толик гордился машиной и относился к ней бережно, как к своей, что стало еще одним поводом терпеть его плановые «отпуска». Он натирал авто до блеска, даже капли дождя стирал специальной тряпочкой, была бы его воля, он бы вообще никого, кроме Кати, в машину не сажал. «Натопчут, а мне потом все коврики вымывать», – ворчал он, как уборщица в присутственном месте.

Катя сонно приоткрыла глаза и увидела старушек, которые, несмотря на ранний час, продавали охапками сирень всех мастей: и самую простую сиреневую, и «шоколадную» с грязно-розовыми пышными соцветиями, обычно благоухающими так, что казалось, будто кто-то открыл советские духи. Взгляд выхватил одну женщину, и Катя поняла, что та ненамного старше ее самой. Почему нам кажется, что дачные цветы и букеты сирени продают непременно старушки?

– Толик, останови, пожалуйста.

Машина плавно притормозила и съехала на обочину. Дав задний ход, медленно подкатила к замеченной Катей женщине.

– Три букета, пожалуйста! – попросила Катя.

Женщина, обрадованная первой покупательнице, стала поспешно выбирать для Кати самые пышные связки сирени. Она была одета очень скромно, но опрятно. Возле глаз сеточкой расходились морщинки – «гусиные лапки». Потухший взгляд и немного виноватая улыбка делали ее действительно похожей на старушку.

Катя протянула купюру и отказалась от сдачи.

– Удачного дня, храни вас Бог! – сказала женщина нараспев, как говорят прихожанки в церквях.

В машине, положив букеты на колени, Катя вспомнила, что бабушка не любила ни «Белую сирень», ни «Красную Москву», ей всегда кто-нибудь привозил духи «Diorissimo» из заграничной командировки. Маленькая Катя потихоньку брала этот миниатюрный пузырек с крышечкой и аккуратно, боясь разлить, капала всего одну капельку на свой батистовый платочек, а потом весь день доставала и нюхала ландышевый аромат. Это была ее тайна. Она знала, что бабушка и так разрешила бы ей пользоваться духами, но Катя не хотела их расходовать, только капельку.

Неожиданно машина резко вильнула вправо, на обочину. По встречке неслась «Скорая помощь» с воющей сиреной. Катя вздрогнула, вспомнив поезд и человека на путях – не увиденного, но оттого еще более страшного, дорисованного воображением. Ей снова стало нехорошо – от воспоминаний и от того, что она, как всегда, не позавтракала. Желудок сжался мучительным спазмом, тошнота окольцевала горло, липкая испарина покрыла тело.