После этого целую неделю она игнорировала мои звонки. Но я был достаточно упрямым, чтобы шаг за шагом приручить дикую кошку. Она не рассказывала о прошлом, а я не настаивал, веря, что однажды она все же сможет довериться.

Настоящим открытием стала наша первая совместная поездка. Мне нужно было вернуться в столицу на пару дней, и я рискнул, пригласив с собой Санни. Она ответила без энтузиазма, но мне и этого было достаточно.

И вот в Москве она будто преобразилась. Я не узнавал в этой повеселевшей блондинке свою девочку. В нее будто вдохнули жизнь – она была куда более разговорчива и эмоциональна. Конечно, мы не превратились во влюбленных голубков, но именно тогда она впервые заикнулась о прошлом. Настолько осторожно, что я не посмел давить и расспрашивать больше того, что она озвучила.

Но стоило нам вернуться в Питер, как Саша снова стала собой – более замкнутой и апатичной. Я не понимал почему, искал причину в себе, гадая, что сделал не так. Сколько ни спрашивал, аккуратно выводя на разговор, ничего толкового в ответ не получал. Повезло, что в Сочи проходила выставка, которую очень хотел посетить. Я снова позвал с собой девушку.

И в этот раз она опять ожила. Пусть не до конца, но все же. В ночь перед вылетом обратно я все же с трудом, но смог получить от нее признание, что прошлое давит на нее слишком сильно, что Питер… это воспоминания. У меня были догадки на этот счет, но я и подумать не мог, что все настолько серьезно.

Целую неделю пропадал на работе – проект перешел в завершающую стадию, и вырваться куда-то было практически невозможно. Санни хранила молчание. Она вообще редко сама проявляла инициативу. А я все больше осознавал, что хочу забрать ее с собой, когда контракт закончится. Вот только не уверен был, что она согласится.

И оказался прав – ведь тот судьбоносный разговор оказался не просто сложным…

Отмахиваюсь от воспоминаний и прохожу в квартиру. Тишина. Неудивительно – еще слишком рано для такого трудоголика, как Саша. По привычке делаю себе кофе, раздумывая, дождаться ли жену или поехать в магазин самому – завтра с утра ехать к друзьям на дачу, а Костик просил привезти побольше угля.

Щелкает дверной замок, и я удивленно оборачиваюсь на звук. Выхожу в коридор и сталкиваюсь с потерянным взглядом Саши.

– Привет, – вымученно улыбается она, разуваясь.

– Привет. Устала?

– Есть немного…

Что-то настораживает в ее голосе. Что-то не так. Я научился достаточно хорошо различать любые перемены в ее настроении. И утром совершенно точно ничего такого не было.

– Что-то случилось? – Жена прячет взгляд, поправляя сумку на комоде. – Саш?

Она поднимает лицо, на котором виноватое выражение.

– Влад, я…

Прикрываю глаза, стараясь не думать о худшем. Если она снова заведет разговор, что недостойна и лучше мне найти кого-то другого, я просто пойду подышать. И все.

– Я снова виделась с ним… – почти шепотом добавляет она.

Резко раскрываю глаза – мне не нужно уточнять, о ком речь, хотя прошел месяц и мы больше не возвращались к той теме.

– Зачем? – резче, чем следует, спрашиваю я.

Девушка закусывает губу и едва слышно всхлипывает.

– Монаков отправил отвезти документы, а там он… Я не знала! – в отчаянии говорит она. – Правда!

Обнимаю жену и понимаю, что ту по-настоящему трясет. А я начинаю звереть. Потому что Саша – стрессоустойчивая женщина. И если она в такой панике, то этот урод точно что-то натворил.

– Он что-то сделал?

– Попытался, – неохотно признается она. – Поцеловал.

Смотрю ей в глаза и понимаю, что это все. Что больше ничего не было. Мне даже не нужно озвучивать вопрос. У Александры очень избирательно проявляется доверие. Когда-то мы договорились не лгать друг другу, и она всегда следует этому. Но даже без ее слов я могу прочитать все по глазам.

– Санни-и… – прижимаю к себе, поглаживая плечи. – Кто?

– Влад, ты что? – дергается она. – Не смей! Мы больше не будем общаться!

– Ты так уверена? – Отводит взгляд, и я понимаю, что ни черта она не уверена. А еще меня так и подмывает спросить: что она почувствовала? Захотела ли повторить? Блядская ревность начинает медленно сводить с ума. Ведь она – моя женщина! Моя!

– Я уверена, что не позволю ничему случиться, – твердо заявляет Саша. И я ей верю. Потому что она – моя. Со всеми ошибками, что совершает. – Прости, я не должна была сваливать это на тебя, – тут же добавляет виновато. А я едва не задыхаюсь. Между нами столько всего, но она до сих пор боится, что перегружает меня чем-то, что попросит больше, чем ей положено. Мне до сих пор так и не удалось полностью вытравить из нее прошлые шаблоны, вбитые намертво бывшим мужем. Приподнимаю ее лицо и целую. Кто бы ни был этот ублюдок, если он посмеет снова прикоснуться к ней – руки поотрываю. А здесь и сейчас хочу смыть с нее следы чужого мужчины.

Саша быстро включается и начинает отвечать на мои ласки. Я не могу ждать. Потребность обладать этой женщиной, взять прямо здесь, доказать, что я не потерял ее, что она все еще моя, вымывает рациональные мысли. Задираю платье и усаживаю на тумбу. Моя девочка сама послушно разводит ноги и берется за пряжку ремня.

Сейчас не будет прелюдий – быстро, жадно, до боли. И она не сопротивляется, не останавливает. Лишь нетерпеливо ерзает, молчаливо призывая продолжать нашу гонку за удовольствием.

Первое движение, и я едва не схожу с ума. Мне всегда будет ее мало. Всегда. Что бы ни происходило между нами, какой бы отстраненной и холодной она ни была – наши тела всегда идеально подходят друг другу.

– Вла-а-а-ад… – ее голос сводит с ума. Мое имя на ее губах. Слизываю его, вгоняя все глубже. Так, чтобы почувствовать – она только моя! Мне было непросто закрыть глаза на то, что было месяц назад. И все же я смог. Ради нее. Ради нас.

Но больше я не оставлю ее одну, не позволю никому воспользоваться ее слабостью.

– Санни, девочка моя…

Удовольствие накрывает обоих, и мы еще какое-то время пытаемся отдышаться. Жена едва слышно хихикает.

– Надеюсь, эта тумба окажется крепче предыдущей. – И меня отпускает по-настоящему. Потому что я слышу ее – свою солнечную девочку. Ту, что полюбил всей душой.

– Идем в душ. Нам еще в магазин, – командую, подхватывая свою ценность на руки. Саша лишь довольно жмурится и льнет ко мне, как сытая кошка. И я готов душу продать за то, чтобы так было всегда.

Дорога до дачи Покровских занимает больше времени, чем мы предполагали: то одна авария на трассе, то другая. Влад кажется спокойным, даже расслабленным. Хотя я знаю, как он не любит опаздывать. Ускориться в любом случае не выйдет, и я просто ловлю кайф от совместной поездки. Пусть и со скоростью десять километров в час.

– Ты во мне дырку прожжешь, – усмехается муж, в очередной раз перестраиваясь в другой ряд.

– Прости, – улыбаюсь, все так же продолжая разглядывать его профиль.

Иногда на меня накатывает странное настроение – я могу часами любоваться этим мужчиной. Никогда ему не признавалась и не уверена, что когда-нибудь рискну, но без его железной уверенности, твердой руки я, скорее всего, не выжила бы. Прошлое не болит уже давно, но шрамы остались слишком глубокие. И, как любая травма, время от времени они дают о себе знать. А что-то и вовсе отрезает какую-то часть жизни навсегда.

И признания о собственной слабости и нужде – как раз из этой области. Когда Зарицкий позвал меня с собой в поездку в первый раз, я согласилась, потому что было безразлично. Мое эмоциональное состояние было на отметке “ровно на все”. Поэтому я просто кивнула. Страшнее, чем то, что уже случилось со мной, вряд ли могло быть. Да и к тому же Влад казался нормальным мужиком. Единственным, которому я позволила быть рядом. Это было суррогатом, пародией на отношения. Я видела, чувствовала его интерес. И, возможно, в каком-то смысле из благодарности за упорство предложила переспать в первый раз.