«Как пассажир поезда подсаживается к вагонному окну, так и я, припав к иллюминатору, замирал, любуясь сказочной картиной, которая проплывала внизу. Не имело значения, где мы находились: над Индонезией или Северной Америкой, над Тихим океаном или Памиром, день это был или ночь, перспектива открывалась неповторимая. Я и раньше знал, что над Землей одновременно бушуют тысячи гроз, но не мог себе этого представить. А там, в космосе, убедился во всем сам. Сполохи молний сопровождали нас все время, пока мы летели в тени. С сожалением отмечали, что во многих местах на Земле пылают пожары. На Аравийском полуострове, в долине Тигра и Евфрата ночью видно множество ярких костров – очевидно, горят отходы нефти и газа. В джунглях Африки, Южной Америки и Индонезии горят леса. Их легко обнаружить даже днем по длинным шлейфам дыма, которые протянулись на десятки километров.

Темно-коричневые полосы на желтом песке Сахары говорят о господствующих там ветрах. Пустыня Такла – Макан показалась мне сверху ровным дном высохшего моря, неизвестной силой поднятым в горы на большую высоту и обрамленным скалистыми берегами. Наш Крымский полуостров в лучах вечернего солнца смотрелся почти так же, как и на цветной карте учебника по географии.

Иногда хотелось ущипнуть себя – не сон ли это? Только что под тобой проплывала коричневая прядь Кордильер – и вот уже роскошная зелень долины Амазонки, а впереди поблескивает серовато-синий Атлантический океан. Еще несколько минут – и на его стальном фоне появляются необычной красоты изумрудные Канарские острова. Не успев ими как следует налюбоваться, уже висишь над светло-коричневыми просторами Сахары, однообразность которой нарушает только змейка извилистого Нила. Над всей Северной Африкой ни облачка – только солнце и наш «Союз». От этой картины бросает в жар. Потом мягкие краски Средиземноморья и… необъятные просторы нашей Родины. Их ни с чем не сравнить, и ни с чем не спутать.

И все это проплывает перед твоим взором за какие-то несколько десятков минут.

Так же быстро, как и картины Земли, изменялись и наши ощущения. Пребывая в земной тени, смотря на мириады звезд и большое количество созвездий и галактик, каждой клеточкой чувствуешь эту бесконечную бездну и кажешься себе мизерной песчинкой, которая потерялась в безграничном космосе.

Юрий Гагарин как-то сказал, что космос напоминает ему вспаханное поле, усеянное семенами – звездами! Очень образное сравнение. Но когда смотришь на космос долго и внимательно, картина эта из плоской превращается в объемную, и чем больше смотришь, тем больше чувствуешь ее глубину. И такое чувство, будто заглядываешь в бездонный колодец. Становится жутко перед лицом такого величия Вселенной».

По заданию метеорологов космонав­ты наблюдали и фотографировали тайфуны, циклоны, облачные образования, снежные и ледовые поля. Экипажам космических кораблей было поручено провести астрофизические наблюдения и та­кие эксперименты, как определение поляризации солнечных лучей, отра­женных атмосферой, измерение освещенности, создаваемой Солнцем, определение истинной яркости звезд.

Георгия Шонина больше всего поразили удивительно красивые «рассветы» на орбите:

«Сначала на горизонте появляется небольшая узенькая полоска густого темно-красного цвета. Потом она постепенно начинает расширяться по горизонту и высоте, светлеет, верхний слой из желтовато-зеленого становится голубым, и, наконец, показывается четкий краешек Солнца. Красные тона отодвигаются в стороны, их заменяют голубые. Над горизонтом зависает диск Солнца, и наша красавица планета окутывается голубой шалью».

Медико-биологическая программа космической экспедиции трех «Союзов» включала контроль частоты дыхания и энергозатрат всех космонавтов при выпол­нении операций в условиях невесомости, периодические замеры артериального давления и частоты пульса, изучение влияния дозированной физиче­ской нагрузки на величину артериального давления, изучение влияния невесомости на вестибулярный ап­парат, получение эксперименталь­ных данных о состоянии психофи­зических функций организма че­ловека.

В ходе полета космонавты вели на­блюдения и фотографировали облач­ные образования и циклоны, Луну и звезды на фоне горизонта, а так­же оценивали яркость нашей плане­ты в сумеречной и на освещенной сторонах.

Космонавты определяли возможность ориентации кораблей в сумерках и в тени Земли с помощью оптическо­го визира, контролировали точность системы ручной ориентации. Кроме того, экипажи проводили взаимное наблюде­ние космических кораблей, фотографирование и киносъем­ку с целью определения видимости объектов на различных расстояниях. При этом исследовалась возмож­ность обмена информацией с помо­щью световых индексов и визуаль­ных оптических средств.

При автоматической ориентации по звездам в качестве опорных точек были выбраны самые яркие све­тила неба: Солнце, Луна, звезды Канопус и Сириус. Но, чтобы корабль имел большую маневренность, ему желательно ориентироваться не на несколько заранее выбранных ярких светил, а на лю­бую из звезд на небесной сфере. Именно такая задача и стояла в полете перед Георгием Шониным и Валерием Кубасовым: воспользо­вавшись светом сравнительно слабых звезд четвертой или пятой величи­ны, сориентировать свой космический корабль. По условиям эксперимента «Союз-6» дол­жен был ориентироваться на те звезды, которые будут близко расположен­ы к ночному горизонту Земли. И тут произошло непредвиденное: в атмосфере планеты, ниже выбранных для проведения эксперимента звезд, разыгралась мощная гроза. Вспышки молний в атмосфере были настолько яркими, что иногда даже превосходили слабый звездный свет. И все же космонавты, вручную управляя космическим кораблем, сумели правильно сориентировать «Союз-6». Задача была решена с высокой точностью, что затем полностью подтвердили и наземные расчеты, и проверка с помощью автоматической системы ориентации корабля.

Космонавты также выполняли осмотр состояния иллюминаторов и оптических систем, отрабатывали методику автономной навигации и ориентации по звездам, проводили научные исследования и медико-биологические эксперименты. Наземные станции слежения, расположенные на территории Советского Союза, а также научно-исследова­тельские суда Академии наук СССР «Космонавт Владимир Комаров», «Моржовец», «Невель», «Бежица», «Долинск», «Ристна», «Кегостров», «Боровичи» непрерывно принимали и обрабатывали информацию, посту­павшую с борта космических кораб­лей, и поддерживали постоянную радиосвязь с космонавтами.

Космо­навты наблюдали отдельные участки земной поверхности в горных рай­онах, следили за распространением облачных и вихревых образований над Тихим и Атлантическим оке­анами, исследовали отражательную способность лесных массивов и пу­стынных областей.

В рамках программы физических исследований экипажами космических кораблей выполнялись экспери­менты по определению состава потока космических лучей, иссле­довались процессы, происходящие в верхних слоях земной ионосферы. Космонавты отрабатывали методы измерения параметров атмосферы и исследо­вали протекающие в ней процессы. Они передавали на Землю метеорологическую информацию о состо­янии облачного покрова, зарождаю­щихся циклонах, о состоянии снежной обстановки в горных рай­онах Советского Союза.

Во второй половине дня 15 октября генерал Каманин провел совещание так называемой посадочной комиссии, которая определяет сроки и условия посадки космических кораблей. На совещании был рассмотрен вопрос о посадке космического корабля «Союз–6» - она планировалась на следующий день, 16 октября 1969 года.

Из протокола заседания посадочной комиссии 15 октября 1969 года:

«Заслушан доклад представителя метеослужбы инженер-полковника Ершова Г.Д. Метеоусловия позволяют провести посадку корабля на 81-м витке. Прогноз на время посадки: облачность 6-9 баллов на высоте 500-800 метров; видимость - 6-10 километров; ветер - западный, силой 6-9 метров в секунду. Исходя из анализа метеообстановки, сделан вывод: посадка корабля на 82-м или 83-м витках преимуществ не имеет.