Казалось бы, уже можно было посылать «Союзы» в полет и выполнять стыковку космических кораблей, а затем и переход двух космонавтов из корабля в корабль. Но после гибели Владимира Комарова в апреле 1967 года авантюрный подход сменился трезвым расчетом, который, впрочем, иногда граничил просто с перестраховкой. 10 июня 1968 года состоялось заседание Государственной комиссии по «Союзам», на котором был принят ряд «очень осторожных решений».

Во-первых, все уже летавшие космонавты были выведены из состава экипажей будущей космической экспедиции. Если бы произошла авария во время старта ракеты-носителя, то ее проще было скрыть, поскольку не летавший космонавт никому не известен. В случае же успеха количество летавших советских космонавтов увеличивалось за счет побывавших в космосе новичков: с 1965 года СССР уступил США пальму первенства по числу покорителей космоса, и необходимо было сокращать разрыв.

Во-вторых, приняли решение осуществить еще один технологический пуск корабля «Союз» в беспилотном варианте. Такой полет состоялся 28 августа 1968 года, когда под названием «Космос-238» с космодрома Байконур был запущен еще один беспилотный корабль серии «Союз». Это был своеобразный «зачет» перед возобновлением пилотируемых полетов на новом корабле. В целом испытание прошло успешно.

Кроме того, решили подстраховаться и перед стыковкой двух пилотируемых кораблей с четырьмя космонавтами, выполнить предварительно еще один испытательный полет с одним космонавтом на борту. Этот испытательный полет получил название «вариант «0 + 1». А сама экспедиция со стыковкой двух кораблей и переходом космонавтов из корабля в корабль стала теперь именоваться «вариант «1 + 3».

Теперь планы на предстоящие полеты выглядели так:

Вариант «0 + 1». В сентябре 1968 года на орбиту выводится беспилотный космический корабль «Союз–2» с пассивным стыковочным узлом. Через сутки к нему стартует пилотируемый космический корабль «Союз–3» с активным стыковочным узлом и с одним космонавтом на борту. В тот же день космические корабли состыковуются и два-три дня летают вместе. Затем поочередно возвращаются на Землю – сначала беспилотный «Союз–2», а затем пилотируемый «Союз–3».

Вариант «1 + 3». В ноябре-декабре поочередно стартуют «Союз–4» (космический корабль с активным стыковочным узлом и с одним космонавтом на борту) и «Союз–5» (корабль с пассивным стыковочным узлом и тремя космонавтами) с задачей их стыковки и осуществления перехода двух космонавтов из пассивного в активный корабль.

Генерал Каманин предложил утвердить экипажи космических кораблей в следующем составе:

Вариант «0 + 1» (корабли «Союз–2» и «Союз–3»): командир корабля – Георгий Береговой (дублеры — Борис Волынов и Владимир Шаталов).

Вариант «1 + 3» (корабли «Союз–4» и «Союз–5»): командир активного корабля — Борис Волынов, командир пассивного корабля — Георгий Шонин, выходящие космонавты - Евгений Хрунов и Алексей Елисеев (дублеры – Владимир Шаталов, Анатолий Филипченко, Виктор Горбатко, Валерий Кубасов).

Георгий Шонин из дублирующего экипажа активного корабля перешел в основной экипаж пассивного корабля. Правда, сначала он вообще рассматривался как кандидат в командиры активного корабля и всей группы из двух кораблей, но потом генерал Каманин поменял их с Борисом Волыновым местами. Генерал считал, что Волынов подготовлен к полету лучше, тем более что при подготовке к полету «Восхода–3» Волынов был командиром, а Шонин – вторым пилотом. Но эти перемещения особого значения не имели: в любом случае Георгий Шонин сделал еще один шаг к долгожданному космическому полету.

22 июля 1968 года экипажи для предстоящих полетов «0 + 1» и «1 + 3» были утверждены на заседании Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР.

В августе 1968 года началась непосредственная подготовка к космической экспедиции. В октябре 1968 года были проведены тренировки космонавтов Георгия Шонина, Евгения Хрунова и Алексея Елисеева в полете на невесомость на самолете «Ту-104». На борту самолета были установлены макеты двух состыкованных кораблей «Союз». Хрунов и Елисеев тренировались надевать скафандры в условиях невесомости, затем «выходили в космос», переходили из корабля в корабль. Георгий Шонин помогал им облачиться в «космические доспехи», а потом в роли командира пассивного корабля контролировал все выполняемые ими в «космосе» операции.

Такие полеты на невесомость выполнялись неоднократно. За время полета общей продолжительностью до полутора-двух часов самолет делал пять или шесть «горок». При продолжительности каждого сеанса невесомости в 20-25 секунд суммарное время пребывания космонавтов в состоянии невесомости составляло всего около 100-150 секунд.

«Эти полеты на невесомость на «Ту–104» были значительно опаснее, чем обычные полеты с пассажирами, - отмечал генерал Каманин. - «Горки» и пикирования создают большие напряжения в конструкции самолета и усложненные условия для работы его силовой установки и оборудования. Поэтому для каждого участника таких полетов (всего на борту самолета «Ту–104» при проведении тренировок на невесомость находится не менее 18 человек) выделяется индивидуальный парашют. Для аварийного покидания самолета в нем имеются три люка. Наземные тренировки показали, что минимальное время на покидание самолета в аварийной обстановке всем личным составом составляет 32 секунды, а при неблагоприятных условиях оно возрастает до двух минут».

Впрочем, аварийное покидание самолета не понадобилось. Тренировки прошли успешно.

Поскольку в самолете «Ту–104» можно было имитировать только один из факторов космического полета – невесомость, для полной гарантии подготовленности экипажей к переходу космонавтов из корабля в корабль были проведены еще и тренировки в условиях вакуума – в термобарокамере ТБК–60.

В конце октября в космос поочередно стартовали беспилотный космический корабль «Союз–2» и космический корабль «Союз–3», пилотируемый Георгием Береговым. Увы, Георгию Тимофеевичу Береговому не удалось состыковать два космических корабля. Стыковка планировалась сразу после выведения космического корабля «Союз-3» в космос, на не освещенной Солнцем, «теневой» части орбиты. Во время стыковки «Союз–3» находился не над территорией Советского Союза, и у Берегового не было прямой связи с Центром управления полетом. Кроме того, на первых витках космонавт еще не успел адаптироваться к условиям космического полета, а ему уже предстояло выполнить ряд очень сложных операций по маневрированию на орбите и стыковке. В результате Береговой просто потерял ориентацию, перевернул свой корабль «вверх ногами» и в таком положении пытался состыковать его с «Союзом-2». Автоматика на «Союзе-2», естественно, не позволяла этого сделать, и все время отворачивала корабль от приближающегося «Союза-3». Программа полета была фактически сорвана.

Причины срыва стыковки долго и всесторонне изучали. В конце концов, нашли «стрелочника» – им стал сам космонавт Георгий Береговой. А тех, кто неправильно спланировал программу космического рейса, лишь слегка пожурили. Впрочем, официально полет признали успешным. Георгий Береговой получил вторую звезду Героя Советского Союза и стал «Летчиком-космонавтом СССР». Было решено, что первая стыковка с участием космонавтов будет выполнена в ходе полета космических кораблей «Союз–4» (заводское обозначение 7К-ОК(А) №12) и «Союз–5» (заводское обозначение 7К-ОК(П) №13). Поэтому в ноябре 1968 года экипажи для предстоящей космической экспедиции снова переформатировали. Теперь их состав выглядел так:

А) Космический корабль «Союз–4»: основной экипаж - Владимир Шаталов, дублирующий экипаж - Георгий Шонин;

Б) Космический корабль «Союз–5»: основной экипаж - Борис Волынов, Алексей Елисеев, Евгений Хрунов, дублирующий экипаж - Анатолий Филипченко, Валерий Кубасов, Виктор Горбатко.