– Я тот же человек, которого вы наняли. Моя изначальная задача заключалась в том, чтобы наблюдать за Древним стражем и оценить, хорошо ли о ней заботятся. Кроме того, мы не без оснований полагали, что сюда скоро отправят экспедицию на тайленском корабле. А ваш корабль лучший во флоте. Проще всего было поместить меня в команду «Странствующего паруса».

– И ты ходил со мной по морю. Ты меня знаешь. Когда будешь говорить с остальными, я хочу, чтобы ты честно сказал им, что обо мне думаешь.

– Не знаю, что...

– Я прошу лишь о честности, – перебила Рисн. – Расскажи им, что я за человек и что я за торгмастер.

Кивнув, он распался на отдельных ордлецов, словно разбился на куски человек, заледеневший на Южных ветрах.

Струна опустилась рядом с ней на колени и прошептала:

– Вы хорошо справились. Не хуже любого героя в песнях, которому нужно договориться с опасными богами. Но вы его не обхитрили.

– Надеюсь, я добилась кое-чего получше, – прошептала Рисн в ответ.

Струна кивнула и тут же занялась доспехом, заряжая последние части. Просто хотела быть готовой, на всякий случай.

Но этим дело не спасешь. Рисн напряженно ждала, наблюдая, как ордлецы общаются и шевелятся, словно многие были по крайней мере отчасти самостоятельными. Никли сказал, их разговор не займет много времени, но для Рисн ожидание было почти невыносимым.

Минут через пять Никли собрался в тело.

– Закончили.

– И... как прошло?

– Они послушали. Остальные считают, что ваша идея многообещающая, и оценили двойственный характер лжи, призванной запутать наших врагов. Однако мои родичи настаивают на двух дополнительных условиях. Вы обещаете никогда не формировать узы со спреном, чтобы стать Сияющей.

– Я... сомневаюсь, что Чири-Чири захочет меня с кем-то делить. Я об этом и не задумывалась, уж точно не всерьез.

– Также вы никому не расскажете, что с вами произошло, – добавил Никли. – Разве что мы сами об этом попросим. Я объяснил остальным, что людям часто нужно кому-то довериться. Они указали на Струну, но я сказал, что этого мало. Если мы хотим сохранить тайну и сотрудничать с людьми, чтобы защитить Осколок зари, потребуются и другие. Вы обещаете переговорить с нами, прежде чем обратиться к другим людям, и соглашаетесь рассказать им лишь то, что мы одобрим.

– Я согласна на эти условия. В свою очередь, вы обещаете, что никто из твоих родичей не причинит вреда моей команде. Они ведь по-прежнему... живы?

– К сожалению, на пляже произошло сражение с одним из наших более... специальных ордлецов. Сияющие с отрядом отступили под защиту города, и, полагаю, трое моряков погибли. Тем, что на корабле, по моей просьбе не причинили вреда.

У Рисн внутри все словно перевернулось из-за тех, кого она подвела. В то же время она боялась, что погибших окажется гораздо больше. Не самый плохой исход.

– А ты, – обратился Никли к Струне, – будешь ли ты защищать Осколок зари, сражаться за него?

– Нет. – Струна поднялась, зажав шлем под мышкой.

– Но... – начал Никли.

– Я не солдат. – Струна заговорила тише. – Я не воин. Чтобы от меня был толк, мне нужно тренироваться. Я отправлюсь на войну и научусь пользоваться этим даром. Я буду сражаться с Пустотой, раз уж мой отец отказывается. Когда я достигну цели, то рассмотрю твою просьбу.

Никли глянул на Рисн, та лишь пожала плечами.

– Пожалуй, в ее словах есть смысл.

– Ладно, – очень по-человечески вздохнул Никли. – Струна, но ты поклянешься честью и матери, и отца, что сохранишь тайну и никому о ней не расскажешь. Даже кровным родичам.

– Не думала, что ты настолько хорошо знаешь мой народ, – отозвалась Струна. – Я принесу клятву. – И она заговорила на своем языке.

– Мы достигли взаимопонимания? – с надеждой спросила Рисн.

– Да, – ответил Никли. – Позже обсудим мелкие детали. Но мы согласны на ваши условия, Рисн Фтори ба-Встим. Ваша жизнь в обмен на честь. Духозаклинатели и доспех в обмен на обещание обучить нас и помогать нам.

Рисн охватило огромное облегчение. Слушая наставления Встима, она и представить не могла, что однажды будет торговаться за собственную жизнь. И, возможно, за нечто более важное.

– Итак, Рисн теперь осколочница? – спросила Струна. – Осколочница зари?

– Нет, – возразил Никли. – Никакая она не осколочница. Она и есть Осколок зари. Так это устроено. – Он поклонился Рисн. – Мы поговорим позже.

Рисн взяла себя в руки, откинулась на скамеечке.

«Бури, – подумала она. – Что я наделала?»

«То, что нужно, – подсказал внутренний голос. – Ты приспособилась. Ты себя переделала».

И вот тогда Рисн самую малость осознала природу Повеления внутри себя. Воля бога переделывать, требовать стать лучше.

Сила меняться.

Лопен ласково похлопал камни и сказал им:

– Я никогда не забуду ни вас, ни время, что мы провели вместе.

Рушу убрала блокнот. Видимо, закончила набросок разрушенного города. Спустя несколько часов после сражения они в последний раз обходили руины.

– Вы проявили себя очень смело, – продолжил Лопен. – Понятно, вы всего лишь камни и не слушаете меня, потому что мертвые, вернее, никогда и не жили, но вы должны услышать: я ценю вашу жертву.

– Может, пора завязывать со странностями? – поинтересовалась Рушу. – Хотя бы на день. Просто попробуй воспринимать мир как все?

– Ты же видела, что сделали эти камни.

– Я видела, как одно чудовище споткнулось, если ты об этом.

Уйо с Лопеном на спине добрался до самых руин города, прежде чем их настигли чудовища. В ожидании конца кузены затаились в разрушенном доме – Рушу нашла для них дом с крышей. А потом одно из чудовищ споткнулось.

Само собой, пять минут спустя все твари вернулись в океан. Тогда Лопен еще не знал, что светлость Рисн выторговала мир и спасла их. И все же, когда чудовище споткнулось на камнях, они выиграли по крайней мере десять секунд.

– Разве не твой кузен буквально спас тебе жизнь? – спросила Рушу, присоединившись к Лопену по пути на пляж.

– Ага, спас, – согласился он.

Уйо поблагодарить труднее, чем кучу камней. Поэтому Лопен хотел потренироваться.

На пляже ждал Кстлед с двумя шлюпками, чтобы отвезти их на «Странствующий парус». Только что их поджидала неминуемая смерть, и вот они чудесным образом уплывают с чумовой добычей: осколочный доспех, гора самосветов – на этот раз настоящих – и несколько духозаклинателей.

– Напомни мне никогда не перечить светлости Рисн, – сказал Лопен. – Не знаю, какие испытания она преодолела, но поверить не могу, что в конце концов мы остались такими богатыми. И такими, чего уж там, живыми.

– Да, согласна, – отозвалась Рушу. – Есть во всем этом нечто странное, правда?

Она постучала пером по губам, покачала головой и зашагала к лодке. Они отплывали в Тайлену. Им предложили остаться после того, как закончились загадочные испытания, но никто не хотел здесь торчать. Зачем искушать судьбу?

На берегу Лопен кивнул Кстледу, который забрался в лодку к Рушу, оставив вторую лодку Сияющим. Похоже, Уйо удивился, но все это подстроил Лопен. Усевшись, он принялся грести. Не так уж трудно, если у тебя две руки.

– Не верится, что мы выбрались. – Уйо наблюдал, как удаляется остров. – Как думаешь, что произошло в подводной пещере?

– Думаю, это не наше дело.

Уйо хмыкнул.

– Мудрые слова, младший кузен. Само собой. Мудрые слова.

Какое-то время они молчали. Лопен правил к «Странствующему парусу».

– Что ж, Третий идеал? – наконец произнес он. – Поздравляю, старший кузен.

– Спасибо.

– Это идеал, в котором ты соглашаешься защищать тех, кого ненавидишь. По крайней мере, так было у Каладина, Тефта и Сига.

– Ага.

– И ты посмотрел прямо на меня, – тихо добавил Лопен, – перед тем, как его достиг.

– Это не обязательно то, о чем ты подумал. Ты же слышал, что Тефт рассказывал насчет своей клятвы. Для него она означала, что нельзя ненавидеть себя.