Меньший остров, который они считали Акиной, располагался дальше вдоль побережья, хотя на картах он был безымянным. До недавнего времени большинство ученых полагало, что это один из множества пустынных островов вокруг Аймиа и там нет ничего, кроме крема и пыли. Из-за частых штормов и коварных подводных скал место не пользовалось популярностью среди моряков.

Рисн различила облака на горизонте – первый намек на то, что они приближаются к месту назначения. Необычная погодная аномалия, за которой, по их мнению, скрывается Акина. Струна смотрела на облака, держась за ограждение. Ее длинные рыжие волосы развевались на ветру.

– Струна, дальше может быть опасно, – отметила Рисн по-веденски. – «Странствующий парус» – корабль крепкий, один из лучших во флоте, но ни на одном судне не бывает полностью безопасно в бурном море.

– Я понимаю, – тихо отозвалась Струна.

– Можно зайти в порт, – добавила Рисн. – На Аймиа есть небольшой наблюдательный пункт, где королева держит несколько человек. Они высматривают в море патрули пустоносцев. Мы могли бы сделать там остановку, чтобы отправить сообщения по даль-перу, и высадить тебя.

– Почему... меня? Почему спрашивать меня?

– Потому что после нашего последнего разговора мне показалось, что тебя вынудили участвовать в этом путешествии. И я хочу удостовериться, что ты и правда хочешь плыть с нами дальше.

– Меня не вынудили. Я сомневалась, так что спасибо за заботу. Но я хочу двигаться вперед.

Рисн крепко держалась за ограждение, наблюдая за неспокойным океаном. И за зловещими облаками.

– Сияющих я понимаю. Им отдали приказ, как и моим морякам. Рушу заинтересована с научной точки зрения, а я здесь из-за Чири-Чири. Но ты не Сияющая, Струна. Ты не солдат и не ученый. Ты даже не алети. Так зачем присоединяться к столь опасной экспедиции?

– Им был нужен человек, который видит спренов, – объяснила она, глянув на небо. – Пятнадцать сегодня...

– Я понимаю, почему тебя отправили. Но не почему ты согласилась. Понимаешь? Почему ты захотела присоединиться к нам, Струна?

– Хороший вопрос. – Струна перегнулась через борт. – Вы торговец. Всегда смотрите, что мотивирует людей, так? Когда я жила на Пиках, я любила мой дом. Мой мир. Я никогда не хотела уехать. Но потом уехала, к отцу. И знаете, что увидела?

– Мир?

– Пугающий мир. – Струна прищурилась. – Он необычное место. И я поняла, что он мне нравится.

– Нравится, когда боишься?

– Нет. Нравится доказывать, что я могу преодолеть страшные штуки. – Она улыбнулась. – Но насчет того, почему я поехала? В эту поездку? Сокровища.

– Сокровища? – Рисн обернулась через плечо: Никли еще не вернулся. – И все?

– У нас рассказывают истории про это место, Акину. Великие сокровища. Я хотела немного себе.

Какой прозаический ответ, но Рисн решила, что не стоит удивляться. Богатство – движущий мотив всего человечества. Отчасти поэтому она стала торговцем, согласилась на обучение.

Однако... слова этой высокой рогоедки вызывали ощущение неправильности. Она казалась такой вдумчивой, такой обособленной. Неужели все исчерпывается жаждой денег?

– Что ж, – сказала Рисн, – если мы и правда найдем сокровища, то все разбогатеем.

Струна коротко кивнула. Она стояла почти как фигура на носу корабля. Рисн снова глянула через плечо и наконец увидела, как Никли поднимается по трапу. Он поймал ее взгляд и настойчиво махнул рукой.

Извинившись, Рисн развернула кресло и подтянула себя к Никли. Тот наклонился к ней и вытащил что-то из кармана – маленький мешочек.

– Что это? – тихо спросила Рисн.

– Черногибник, – прошептал он. – Опасный яд, неразбавленный. Я нашел его среди вещей рогоедки. Светлость... Я думаю, скорее всего, именно им убили корабельную питомицу. Группа из Уритиру прибыла на корабль после ее смерти, но накануне вечером они уже были в городе.

– Почему ты так уверен, что им убили Визглю?

– Я слышал об этом яде. Говорят, от него темнеет кожа, а кожа бедной Визгли вроде как раз поменяла цвет, когда ее нашли. Светлость, все ясно. Сияющие нам лгут. Почему они так стараются сорвать экспедицию?

– Действительно, – прошептала Рисн.

Она вытащила из кармана красный платочек и помахала Кстледу. Старпом ждал знака: он сбежал по трапу со шканцев, держа руку на мече, и к нему присоединились двое его лучших бойцов. Лопен и Уйо, парящие рядом с кораблем, вместо того чтобы, как обычно, улететь на разведку, тоже опустились на палубу.

– Ребск? – позвал Кстлед. – Пора?

– Да, – ответила Рисн. – Взять его.

Никли только и успел, что вскрикнуть. Кстлед в мгновение ока прижал его к палубе и связал запястья крепкой веревкой. Это привлекло внимание других матросов, но двое бойцов дали им знак вернуться к работе, что те и сделали, зная, что получат объяснение позже. В замкнутом пространстве новости распространяются быстро.

– Что? – возмутился Никли. – Светлость? Что вы делаете? Я разоблачил для вас предателя!

– Да, разоблачил.

Рисн несколько дней готовилась к этому событию – с тех самых пор, как уверилась в том, что «приметы» создает Никли. Все равно было больно. Преисподняя, он казался таким искренним.

Кстлед закончил связывать Никли и вздернул его на колени. Никли глянул на Рисн, и всего его дальнейшие возражения умерли на губах. Понял, что она ему не поверит.

– Из всех, с кем я говорила, Никли, – произнесла Рисн, – только ты постоянно пытался заставить меня повернуть обратно. И когда ты понял, что приметы не действуют, убедил меня искать виноватого. И выдумал его для меня.

Он не ответил, склонив голову.

– Вчера я поручила Кстледу тщательно обыскать каюту Струны, и мы не нашли в ее вещах ничего похожего на этот мешочек с ядом. А ты словно по волшебству его обнаружил. И вдруг сделался экспертом насчет того, как убили корабельную питомицу.

– Вижу, вы хорошо выучили все уроки Встима, светлость, – наконец проговорил Никли.

– Когда предает тот, кому доверяешь, эту боль не выразить словами, – прошептала Рисн. – Однако это не причина притворяться, что подобное никогда не случится.

Никли съежился еще больше.

– Почему, Никли?

– Я... потерпел неудачу. Больше я ничего не скажу, Рисн, но от чистого сердца умоляю вас повернуть обратно.

– Я могу его разговорить, светлость, – предложил Кстлед.

– Уверяю вас, мой добрый старпом, – акцент Никли полностью испарился, – не в ваших силах вытащить из меня ответы.

Сияющий Лопен подошел ближе. Рисн не поделилась с ним планом целиком, но многое объяснила. Она не понаслышке знала, насколько опасны Сплавленные светоплеты. Если Никли один из них, Рисн хотела, чтобы наготове ждал Сияющий рыцарь.

По ее просьбе Лопен вытащил Чири-Чири из тряпичного гнезда на шканцах и принес Рисн. Кстлед вздернул связанного Никли на ноги. Рисн протянула к нему Чири-Чири, и ларкин вяло застрекотал.

– Есть что-нибудь? – спросила Рисн.

Чири-Чири лишь прищелкнула, другого ответа они не дождались. Рисн угостила ее сферой, и та благодарно ее выпила.

– Похоже, он не прячет ни буресвет, ни пустотный свет, – сказала Рисн бойцам. – Но я не уверена полностью.

Она почесала Чири-Чири там, где панцирь переходил в кожу. Если Никли втайне служит врагу, Чири-Чири выпила бы его свет.

По ее команде Кстлед отправил двух бойцов обыскать вещи Никли. Рисн внимательно наблюдала, но пленник не выказывал способностей пустоносцев, просто обмяк в путах.

– Скажи, Никли. Когда мы обыщем твои вещи, что найдем? Доказательства, что это ты отравил корабельную питомицу и заразил зерно червями?

Никли избегал ее взгляда.

– Ты хочешь, чтобы я повернула обратно. Почему? И как ты провернул трюк с сантидом?

Не дождавшись ответа, Рисн глянула на Лопена.

– Нельзя понять, Сплавленный он или нет, ганча, – сказал тот. – По крайней мере, я не могу понять. У королевы Ясны, само собой, получилось бы. Но для меня и Руа он выглядит как обычный человек. Не поможет, даже если мы его разрежем. У обычного певца кровь другого цвета. А у светоплета? Он может изменить цвет.