Я уставилась на старика:

– Ну и что это значит?

Старик подался вперед:

– Что сказал, то и значит.

Мысли в голове закружились круговоротом. Меня охватил смутный страх. Почему предсказатель заговорил о змеях и птицах? Я встряхнулась и постаралась взять себя в руки. Змеи и птицы – одни из немногих животных, которые не вымерли из-за потопа. Наверное, старик во всех предсказаниях их упоминает. Но перед мысленным взором упорно вставали лица Роу и Перл. Их жизни казались хрупкими паутинками, которые может сдуть и унести в любой момент.

– Майра! – окликнул меня Дэниел.

Он дотронулся до моей руки. Я вздрогнула и отступила на шаг.

– Ничего это не значит. Простая болтовня, – прибавил Дэниел.

– Сама знаю.

Я оглядела темный салун. Усталые посетители наваливались на столы всем весом и сидели, склонив головы над самогоном.

– Мы пойдем.

– Погоди. Можно я сегодня переночую на вашей лодке? В последний раз, – пообещал Дэниел.

Я сердито глянула на него:

– За гостиницу платить неохота?

Дэниел склонил голову набок:

– С утра помогу тебе рыбачить.

– С этим я и сама справлюсь.

– Мам, прекрати. Конечно, оставайся, Дэниел, – объявила Перл.

Я глянула на нее. Дочка с многозначительным видом вскинула брови.

– С кем разговаривал? – спросила у Дэниела.

– Да так, со старым другом, – ответил тот. – Всего одну ночь у вас посплю и уйду. Хотя, вообще-то, мне с вами нравится.

Он взъерошил волосы Перл. Та захихикала. Я скрестила руки на груди и холодно поглядела на Дэниела. Жаль, что не умею читать по лицам так же хорошо, как по морской глади.

– Но в Долину с нами не поплывешь? – уточнила я.

Лицо Дэниела исказила болезненная гримаса.

– Лучше не надо.

Он уставился на свои руки, сцепленные в замок на столе. Я чувствовала: Дэниел борется с собой. Внутри у него будто два магнита: один тянет прочь, а второй – к нам, все ближе и ближе.

Перед тем как подняться на борт и приготовиться ко сну, мы обошли берег в поисках хвороста и растопки для очага. В большинстве городов и деревень закон один: ветки и небольшие коряги, выловленные из воды, принадлежат нашедшему. Все, что побольше, считается собственностью общины. Хочешь забрать это дерево себе – придется его купить. Ну а если тебя поймают с хорошим строительным лесом, из которого можно возвести дом, – бросят в тюрьму. Хорошо еще, если не повесят.

Мы трое разбрелись по берегу, высматривая на песке куски топляка или что-нибудь, пригодное для растопки. Я подобрала сухой обрывок ткани, сорвала пучок жухлой травы и рассовала находки по карманам. Дэниел подошел ко мне с несколькими палками и старым бумажным пакетом.

– Я тут подумал… Советую тебе изменить маршрут, – произнес он.

– Это еще почему? – спросила я.

– Атлантику переплыть непросто. Во́ды там неспокойные. Твоя лодка только для тихоокеанского побережья годится. А новая обойдется дорого.

Дэниел пнул ногой камень. В воздух взметнулся песок.

– В салуне сегодня говорили, теперь у «Черной лилии» новый капитан. Этот тип использует биологическое оружие. Бешеные собаки, одеяла, зараженные оспой. Устроят эпидемию, сократят население наполовину, а потом захватывают населенный пункт и превращают в свою колонию. Сейчас нацелились на северные деревни.

– Да, слыхала, – буркнула я и наклонилась за выброшенным на берег ботинком.

Вытащила шнурки, убрала в карман и отшвырнула ботинок в сторону.

– Может, эта Долина и правда неплохое местечко, но стоит ли так рисковать, чтобы туда добраться? – спросил Дэниел.

Я молча посмотрела на него. Стоило нашим взглядам встретиться, и Дэниел сразу понял: есть и другая причина для опасного путешествия. Причина, которую я скрываю.

Его вопрос выбил меня из колеи. Вдруг я заметила, что Перл нигде не видно.

– Куда подевалась Перл?

Дэниел обернулся через плечо:

– Вроде там была.

Я лихорадочно оглядела берег. Вокруг никого, только вдалеке возле груды камней сидят два человека. По коже забегали мурашки. Случается, дети просто исчезают – как сквозь землю проваливаются. Родители оборачиваются, а рядом никого нет. Похитить ребенка в наше время – все равно что залезть в чужой карман. И то и другое – плевое дело, главное, набить руку.

– Перл! – позвала я, стараясь не паниковать раньше времени.

– Может, на лодку пошла? – предположил Дэниел.

Его беззаботный тон окончательно вывел меня из себя.

– Не мели чушь! – прорычала я, едва не испепелив его взглядом. Во весь голос закричала: – Перл!

– Успокойся…

– Не смей меня успокаивать! – рявкнула я. – Тебе-то откуда знать, каково это – потерять близкого человека, который от тебя зависит?

Я побежала по берегу, выкрикивая имя Перл. Из-под ботинок летел песок. Слева вздымался отвесный горный склон, справа океан тянулся до самого горизонта. Я перепрыгнула через кучу водорослей и понеслась дальше. Звала Перл, но та не откликалась. На пляже царила зловещая тишина. Казалось, все вокруг застыло в тревожном ожидании. Даже лодчонка в миле от берега стояла на якоре и не двигалась с места. Ни дать ни взять морской пейзаж на картине.

Тут я тоже застыла как вкопанная, потом завертелась вокруг своей оси. Куда она могла деться? Ну не в небо же улетела! Меня с новой силой захлестнула паника. За спиной раздались шаги Дэниела. Вдалеке кричали чайки.

Вдруг из горной расщелины выползла Перл. Впрочем, это даже не расщелина, а трещина в основании горы: всего фута три в ширину. В руках Перл держала охапку хвороста.

– Там, в пещере, еще полно, – объявила она.

Я резко втянула в себя воздух. Маленькая фигурка на фоне темной расщелины одновременно выглядела и знакомой, и чужой. Она часть меня, но при этом живет своей отдельной жизнью.

Я подбежала к Перл и отчаянно прижала ее к себе. Потом отстранила, взяла за подбородок и пристально поглядела ей в глаза.

– Больше так не пропадай. Я должна все время тебя видеть, – четко произнесла я.

– Не полезла бы в пещеру, не нашла бы хворост, – возразила дочка.

– Перл, я серьезно.

Тут подошел Дэниел.

– Вечно она закатывает истерику на пустом месте, – пожаловалась Перл, когда я полезла в расщелину за хворостом.

Дэниел взъерошил ей волосы.

– Нет, – возразил он. – Не на пустом.

Мы развели на палубе небольшой костер в металлической крышке от помойного бака. Зажарили половину курицы, которую сегодня выменяли в торговом доме. Я решила испечь немного хлеба. Перл принесла из-под навеса две мелкие сковороды и зачерпнула в чашку пресной воды из бака.

Курица поджаривалась, солнце садилось. Я поклясться была готова, что с берега до нас долетал аромат сирени. Но когда поделилась этим наблюдением с Дэниелом и Перл, те только посмеялись над моим чересчур богатым воображением. Так на меня подействовала близость суши. Поневоле нахлынули воспоминания. Запах свежескошенной травы или только что распустившихся цветов. Почта, которую всегда приносят в полдень. Все эти образы прошлого для меня как фантомные конечности. Может быть, поэтому мы с Перл теперь живем на воде.

Перл станцевала для Дэниела джигу и показала ему двух своих любимых змей. Принесла глиняный горшок, подняла крышку, и над краем сразу показались узкие головы. Потом Перл упросила Дэниела рассказать историю. Он поведал о своем детстве на Верхнем полуострове Мичигана. Дэниел часами бродил по лесу и как-то наткнулся на лося.

– Что такое лось? – перебила Перл.

Дэниел растерянно глянул на меня.

– Ну, это такие крупные звери… – начал он.

– Как киты? – уточнила Перл.

– Да нет, поменьше. Скорее как китята. Лоси покрыты шерстью, а на голове у них растут рога.

Перл озадаченно нахмурилась. Явно пыталась вообразить этого невиданного зверя, но фантазии не хватало.

– Представь очень большую козу со здоровенными рогами, – пришла на помощь я.