«Я не могу в это поверить!»

Вместе со страхом клубились мысли о лишнем свидетеле, которого необходимо было найти. Босые ноги ученицы немели от каменного пола, но она уже давно смирилась с вечным холодом. Он прокрался не только к ее хрупким костям, но и окутал каждую извилину воспаленного разума. Неизвестная медленно пробиралась через самые темные уголки Хогвартса. Она никогда не боялась мрака, ведь именно там обитала причина ее безумия и силы. Подземелья замка встречали не спавшую знакомыми шорохами и землистой прохладой. Девушке нужно было убедиться и проверить слова старосты Слизерина, которые не укладывались в порядок тех событий.

Дверь туалета отсутствовала, но все остальное не изменилось. Она кралась вперед, к самому дальнему углу, где сильно испугала дуру Миртл. Привидение противной девчонки больше не появлялось здесь, а громкие капли, стекавшие с поломанного крана, напрягали без того обостренный слух. В тесной кабинке с внутренней стороны скрипучей дверцы находилась уродливая надпись. Лезвие ножа слишком глубоко ранило древесину, а буквы вытянулись и заострились. Она прикоснулась к ним пальцами, измеряя подушечками глубину дополнительного, лишнего слова.

— Я знал, что ты придешь, поэтому ждал тебя. — тихий, знакомый голос исходил со стороны треснутого зеркала, на котором остались капли крови.

Ночная гостья на миг засомневалась, но потом плавно вышла из укрытия, наблюдая за молодым человеком сквозь темноту. Она молчала, раздумывая и сопоставляя силы возможного противника.

«Всего лишь пара ударов в шею, но тогда стоит приблизиться.»

— Я разрешаю поблагодарить…, — он заметил движение с ее стороны и блеск металла в руке. — Ведь это моя идея, чтобы запутать твои очевидные следы. — молодой человек сделал шаг вперед, раскачивая палочку в руке привычным жестом. — Не так ли, Джиневра?

Комментарий к Девятая

Веритасерум — сыворотка правды, Тибериус Гарбхан Паркинсон — я искала информацию о настоящем имени бати Панси, но увы, ничего не нашла. Надеюсь имя вышло говорящее и с ирландскими корнями. Papa*(франц.) папочка. Обряд прямого наследования является вымышленной идеей моего авторства. Что касаемо сцены в душе. Я опять меняю по своему усмотрению поведение героев, в частности всеми любимой Гермионы. Мне надоело видеть ее везде одинаково правильной, до тошноты невинной и наивной. Я понимаю, что няшный образ хрупкой отличницы популярен, но лично мне он приелся. По канону, Грейнджер прошла не мало испытаний, в том числе физическое насилие, боль и лишения. В реальности такие девушки полностью меняют свое мировоззрение и стараются быть частью социального общества. Поэтому могу лишь сказать, что моя Гермиона стала действовать наконец в своих интересах, чтобы идти к нужной цели без сожалений. За указание ошибок спасибо и приятного чтения.

========== Десятая ==========

Музыка: LINDEMANN «Blut»

Ночь вторника.

Она не знала, куда точно бежала. Ее ноги обрели собственную волю и сами прокладывали необходимый путь, сквозь холодную, влажную землю и мрак.

«Никто не понимают нас…Только мы…» — шептал тихий голос в разуме.

Джинни Уизли стремилась не просто к одиночеству, а к заветной тишине, чтобы справиться со своими, вышедшими из под контроля эмоциями. Брат все-таки отстал от нее, но образ следящих, незнакомых глаз из преисподней преследовал девушку. Вот-вот, позади должно было раздаться дьявольское хихиканье маггловского клоуна, которого она ненавидела и боялась всей душой. Ей был нужен этот могильный холод и обреченный вечностью покой, как для мертвого место его скорби и гниения.

Дверь почти заброшенного туалета легко открылась, оставляя за собой скрипучее эхо. Гриффиндорка знала, что забрела во владения призрака, который по-прежнему рыдал в одной из кабинок. Девушка взмахнула палочкой, сминая в воздухе бумажные полотенца и направила их на источник жалобных звуков. Через пару минут раздались протяжные вопли испуга. Похоже плаксивая мерзавка даже не стала на каплю храбрее, раз испугалась смятой бумаги, летевший в ее голову.

«Так то лучше.»

Уизли зашла в последнюю кабинку и закрылась. Здесь было прохладно и гораздо темнее. Она достала из кармана металлический, выкидной нож с красиво оформленной рукоятью. Лезвие было магически заточено и всегда оставалось острым, как отцовская бритва. Уизли старший до сих пор, тайком от супруги, пользовался маггловскими приборами. Одним из них был этот универсальный нож. На рукояти находились два темно-синих камня и вырезанный рисунок в виде переплетенной ветви ядовитого плюща. Он так понравился Джинни, что она втихую присвоила его себе, как напоминание о режущем голосе холодного друга из блокнота.

Ее Том никогда не был ровней умалишенного Темного Лорда. Он сильнее, ощутимее и страшнее, для всех, кроме нее.

Звонкий смех прервал бурную деятельность девичьего разума. Джинни дернулась всем телом и прислонилась к дверце, на которой успела начертить одну острую «М». В самом помещении было два умывальника и узкая полоса старого зеркала, треснутого в углу. Кабины туалета располагались поперек стены, поэтому через отражение можно было увидеть только обшарпанную картину с тусклым светильником.

Три слизеринки весело ворвались в царство уединения рыжеволосой, усиливая мигрень и прогоняя больное воображение.

— Как же я скучаю по квиддичу! Если бы не приказ директора, все оказалось не таким печальным. — студентка открыла кран и ополоснула свои руки ледяной водой.

— А смысл теперь вообще играть? Все равно Поттер вышел из команды, отказавшись от статуса капитана. — поправив белокурый хвост, с недовольством проговорила Селестина.

Джинни узнала ее. Это была та самая загонщица из команды Слизерина, которая посмела прокомментировать их с Гарри ссору тогда в холле. Малолетняя кокетка. Слишком самоуверенная и наглая, чтобы даже упоминать имя ее возлюбленного.

— А ты все не желаешь успокаиваться, как я посмотрю. — подала голос третья девушка и зажгла кончиком палочки тонкую сигарету.

Две остальные присоединились к ней, забрав себе из пачки «Vogue» несколько штук.

— Я никогда не успокоюсь, Бриена. Тем более этот очкарик является героем, да и с деньгами у него все в порядке, а его полукровное происхождение можно списать за счет популярности и благородства. — Фоули протерла пальцем остатки туши на нижнем веке. — Великий Салазар! С этой беготней из-за нападений я вся взмокла, как нищебродная девка!

— Кстати о нищебродах. Подобраться к Поттеру не так просто, ведь его окружают эти рыжие предатели, а младшая Уизли…

— А что она?! — перебила в раздражении подругу Селестина. — Пусть лесом катится! Тем более она мне не ровня, со своими грязными щеками и расплющенной картошкой вместо носа, как у Хагрида.

Девушки дружно захихикали над таким сравнением, пока блондинка самодовольно оценивала свои аккуратные черты лица. Она действительно была привлекательна и пользовалась популярностью, меняя кавалеров, как перчатки. Последней ее жертвой стал когтевранец. Выпускник французского происхождения с неплохим финансовым состоянием.

Джинни закрыла лицо руками, пытаясь пересилить себя и не выдать своего присутствия. Эта дерзкая мерзавка посмела посягнуть на святое. На ее Гарри. Приступ нервного тика усилился, затрагивая часть щеки, а разум бился, как Василиск в тесной скорлупе с возгласами:

«Убей!…Изрежь проклятую плоть и вкуси ее силу!»

«Он мой! Ты не получишь его!» — гриффиндорка повторяла похолодевшими губами эти слова, как собственные литания, рисуя на дверце непонятные крючки и буквы.

Ее совсем не волновала порча имущества школы. Всего одно, такое родное слово, чтобы обрести силы для расправы и мести над осквернителями.

«Мой»

Когда остатки сигарет были затушены об угол раковины, а воздух наполнился удушливым запахом табака и ментола, девушки решили покинуть столь гиблое, мрачное место.

— Ты идешь? Мы собираемся в гостиной после отбоя. — спросила пухлощекая темноволосая девушка, которую звали Бриеной.