*  *  *

Рассказ Ковальски о посещении студии занял не меньше получаса. Пока Джек Хагривс мучился у себя в квартире от недомогания, весьма похожего на наркотическую ломку, сотрудники Стива получили полную информацию о визите сержанта в дебри Голливуда. А когда Карен Лоранс тащили по холодному песку пляжа, Стив повторял эту историю за ужином своей матушке, к которой время от времени заглядывал.

– То есть ты был именно там, где делают кино? – переспросила сына Беата Ковальска.

– Да, там. Чтобы попасть на студию, где работает Игорь Морозов, нам пришлось пройти через павильоны «Парамаунта». Он уже освоился в Голливуде, знает все самые короткие и прямые пути.

– Аха! А кого-нибудь из известных актёров ты там видел? Чеви Чейза, или, например, Криса Ламберта?

– Нет, к сожалению, – вынужден был признаться Стив. – К тому же мы шли через павильоны, где съёмки не велись. В противном случае нас бы туда просто не впустили.

– Ну, а на студии, куда вы пришли, кого-нибудь встретили? Может, режиссёра известного?

Стив решил увести разговор немного в сторону.

– Эта студия, «Реклесс», снимает в основном для ТВ. Фильмы, как это называется, малобюджетные. Чеви Чейза ты там не увидишь. Правда, как я услышал, они собираются в будущем заняться сериалами, в основном в духе «Безумного Макса» и подобных роуд-муви.

– Не люблю такие фильмы, они мне кажутся бестолковыми и глупыми, – поджала губы Беата.

Стив не хотел спорить с матерью, поэтому решил озвучить другие нюансы.

– У них упор на каскадёрские трюки. Они мне показали видеокассету, на которой были изображены рабочие эпизоды. Я такого в жизни не видел, чтобы два автомобиля встали каждый на два колеса, подъехали один к другому, почти соприкоснувшись задранными в воздух шинами, а между ними проскочил мотоцикл... Которым, кстати, управлял Морозов. Его специально пригласили из России на съёмки особенно сложных трюков.

– Они там у себя тоже фильмы такие снимают? – удивилась Беата.

– Не знаю. Он не профессиональный актёр, а спортсмен, чемпион по спидвею. В России сейчас мало фильмов снимают, у них там затянулся кризис.

– А это что такое – спидвей?

– Это кольцевые мотогонки на льду.

– На льду? Стефан, но лёд же скользкий, как на нём можно кататься?

– Для этого вида спорта делают специальные мотоциклы. У них очень жёсткие шины с огромными стальными шипами. Кстати, если Морозов не врёт, их моторы работают на чистой водке.

– Да ладно.

– Дело в том, что заезды происходят на открытом воздухе, притом зимой. В России такие адские холода, что бензин замерзает, и у них инженеры придумали специальные двигатели, которые работают на водке. Конечно, более крепкой, чем можно купить в их аналогах супермаркетов, это практически спирт.

– Не может быть!

– Зато очень удобно для тех, кто любит выпить! Перед заездом профессиональные гонщики обязательно принимают рюмку прямо из бензобака. А ещё Игорь рассказывал, что новичков у них тренируют таким образом: как только парень более-менее научился держать мотоцикл на льду, его отправляют на круг, а следом выпускают голодного медведя. И вот, чтобы не угодить этому медведю на ужин, гонщик должен ехать достаточно быстро и не упасть...

– Боже, что за дикость... А какие медведи у них там в России? Белые, наверное?

– Нет, говорит, обычные, бурые. Типа наших гризли.

Беата задумалась.

– Врёт он всё, этот твой приятель. Бурые медведи зимой в спячку впадают. И на водке никакой мотор не сможет работать. Нельзя русским верить, Стефан. Они подобное бычье дерьмо несут нам на полном серьёзе, а мы и рот разеваем. И дедушка твой так же считал. Вон у Патриции Мастерс какой-то дальний родственник приезжал из Москвы. Хвастал, что они эту водку там у себя галлонами пьют – и ничего. Так она позвала мужа, обоих его братьев, и они сели за стол соревноваться, кто кого перепьёт. Они все дураки молодые, конечно, но дело-то вот как было: после третьей рюмки русский начал говорить, что игра ведётся нечестно, и что надо закусывать, хотя бы после второй. После пятой он принялся качаться на стуле и промахиваться – облил себе шею. Ну а выпив седьмую, затянул какую-то песню. Мастерсы хохочут, а он уже и слова выговорить не может.

– А чем дело-то кончилось?

– Свалился он под стол, тем и кончилось. Муж Патриции и братья унесли его спать, а виски сами допили. Правда, выпили столько, что драку устроили и одному из братьев нос сломали. Русские пьют много, но только им закусывать обязательно надо. Каждую рюмку по меньшей мере биг-маком. Твой дедушка тоже самое говорил, кстати. Но, может, это и правильно. У Мастерсов папаша пил крепкое как воду, и где он сейчас? Совершенно верно, на кладбище в Честерфилде. Как хорошо, что ты у меня не пьёшь, Стефан!

– Знаю я их семейку, – проворчал Стив. – Они ж реднеки, настоящий «уайт трэш». Таким самого дьявола перепить ничего не стоит – им ведь с детства, чтоб не орали, мамаши вместо пустышки тряпку, смоченную самогоном, дают.

– Ну, Патриция вроде не из таких, – усомнилась Беата. – Хотя папаша, да, был дикарь ещё тот. По-моему, он родом из Джорджии.

Стив пожал плечами, вспоминая, как его сослуживцы, включая капитана, слушали пересказ про русский спидвей, действительно разинув рты. Справедливости ради, Ковальски немного приукрасил историю, добавив от себя, что спортсмены пьют водку прямо из бензобака. Теперь же сержант задумался: а вдруг Морозов действительно врал про медведей и холода?.. И решил, что при следующей встрече (а она состоится обязательно, ибо распоряжения МакКея надо выполнять) спросит в лоб: всё ли правда, что Игорь с таким вдохновением излагал сегодня?

...Матери Ковальски не стал рассказывать подробности встречи с мистером Хосе Монтенегро, директором студии. Ей это было неинтересно. Но сослуживцам сообщил всё и с деталями. Положил на стол боссу копии лицензии, страховки и разрешения деятельности на территории Лос-Анджелеса. «Здесь всё чисто», – проворчал капитан. Другие полицейские не стали спорить. Им хватало и других текущих дел... И того сюрприза, который подкинет им завтрашний день.