Но девушка очень сильно ошиблась.
ГЛАВА 3
Место преступления уже оцепили патрульные. На ветру трепетали жёлтые ленты с надписью «POLICE LINE – DO NOT CROSS»******. Пятёрка репортёров с голодными глазами крутилась поблизости, пытаясь хоть что-то выяснить. Полицейские их игнорировали – серьёзные издания не прислали никого на место происшествия. Прибыли лишь представители почти никому не известных газетёнок. И то право – не известную актрису и не топ-модель же зарезали на пустыре. Случись такое, тут бы не оказалось не пятеро репортёров, а раз в десять больше.
Бледный лейтенант Адамс и сержант Фишер, чьё лицо приняло странный сероватый оттенок, лишь озадаченно вращали глазами и делали хаотичные движения руками. Буквально минуту тому назад каждый из них выблевал завтрак на камни, и теперь полицейские пытались привести своё мироощущение хотя бы в относительный порядок.
Принимая во внимание картину, которая открылась их вроде бы уже привычным ко всему взглядам, такое поведение вполне можно извинить. Примерно в сотне ярдов от береговой линии, среди небольших валунов лежали два тела. Первое – мёртвое, второе уже вот-вот собирающееся перейти из одного состояния в другое. Прямо как в песне любимой группы дочери Адамса «Демон» – «At the gates of Hell, between death and life...»*******
Мужчина действительно умирал. «Острый гемолитический шок», – заявил судебный врач. С ним осторожно согласился один из парамедиков, которые унесли тело в автомобиль. Так или нет, покажет экспертиза... А вот что с девушкой – тут, с одной стороны, всё понятно, с другой...
На вид ей было лет двадцать-двадцать два, тёмно-рыжая. Почти полностью раздета – футболка сорвана и отброшена в сторону, юбка приспущена до колен, трусики скатаны книзу, но не сняты. Вероятно, «классического» сексуального насилия тут не было, но, видит Бог, лучше бы ограничилось именно им.
Потому что девушке вспороли живот, и её внутренности были сейчас разбросаны вокруг тела. Коронер, пожилой грузный бородач, осмотрел труп опытным взглядом и заявил с уверенностью, что несчастную резали долго и хаотично, но поначалу не слишком спешно. Вероятно, девушка мучилась сильно, но не чрезмерно долго. Убийца нанёс своей жертве около десятка ран, неглубоких, но в конце концов разрезал её от лобка до диафрагмы и вытащил кишечник наружу. Зверскую расправу ещё можно было в какой-то степени понять, кройся тут исключительно извращённая сексуальная подоплёка, но вот наполненный свернувшейся кровью шприц никак не укладывался в эту картину.
Больше всего походило на то, что безумец, нанося удары жертве ножом в живот, забирал шприцем кровь из её вен и тут же зачем-то впрыскивал себе. По-видимому, кровь девушки была фатально несовместима с кровью мужчины, так что гемолитический шок оказался вполне предсказуемым финалом этой жуткой трагедии с элементами гротеска.
– Может быть, он не просто сексуальный маньяк, а ещё и вампир? – задал риторический вопрос Хэнк, когда они с Адамсом возвращались в участок.
– Шеф будет в восторге, – сказал лейтенант, решив пропустить вопрос Фишера мимо ушей. – У парня нашли водительские права на имя Джека Хагривса. Этот тип – штатный кинописака из «Юниверсал».
Сержант подумал, что уж «Юниверсал»-то вряд ли опустится до съёмок снаффа, да ещё с участием собственного сценариста на пустынном пляже. А лейтенант подумал, что к смерти девицы из Европы Хагривс, скорее всего, непричастен. Но по какой, чёрт возьми, причине в Лос-Анджелесе вдруг произошли два преступления, сходных между собой, как говорят преподаватели в полицейской академии – «топологически»? Здесь не редкость поножовщина или пулевые ранения, семейные разборки с кухонными топориками, передозировки наркоманов или удушения проституток... Но вот о потрошениях женских животов пока что не было слышно. По крайней мере два случая за пару дней – это уже многовато. Даже для Города Ангелов, где шизиков и маньяков немногим меньше, чем в Большом Яблоке.
* * *
Док уже был в состоянии лупать глазами и задавать вопросы. Это вполне устраивало как Энджи с Барни, так и мистера Хофмана. Правда, им приходилось отвечать, и притом честно – всё же док был фактически «правой рукой» босса.
– Сколько времени я ещё тут проваляюсь? – первым делом спросил Док после того, как получил возможность адекватно внимать окружающим событиям.
– Дней пять минимум, – ответил Хофман, набирая в шприц очередную порцию антибиотика. – И потом ещё дней десять тебе придётся сидеть тихо и оставить некоторые твои милые привычки.
Док выругался. Его круглая физиономия слегка похудела и обрюзгла, так что сейчас Фатмир Шеху немного напоминал Черчилля, когда тому было лет тридцать пять.
– Работать по клиентам, как я полагаю, будешь теперь ты? – спросил он, дождавшись, пока Хофман закончит впрыскивать ему лекарство.
– У нас нет вариантов, – произнёс Хофман. – Босс сказал, что, кроме тебя, руководить технической стороной процесса могу только я. Помогать мне будут Тадеуш и Чарли со студии.
– Чарли – он же тупой громила, чем он сможет тебе помочь?
– Девок таскать и вязать он в состоянии, – сказал Карл. – А шинковать будет Тадеуш, он это любит и умеет.
– А твои ребята что станут делать?
– У ребят... – Хофман покосился на брюнета и рыжего, смирно сидевших на диване чуть поодаль, – сейчас работы тоже до чёрта. Больше никаких помпезных встреч в аэропорту Лос-Анджелеса. Все девки станут прилетать в Тихуану. А оттуда наши усатые друзья будут переправлять их сюда таким же образом, как своих нелегалов: либо морем, либо на фурах, под прикрытием груза.
– Это опасно, – проворчал Док. – Если девок сцапают рейнджеры или копы, мы лишимся сырья. Да и они могут лишнего наболтать.
– Не думаю, – подал голос Энджи. – Рейнджеры за пределами Техаса практически не работают. А копы тупы по определению. И вообще, мы лучше потеряем пару-тройку «заряженных» девок, чем одного Дока или одного меня. Да и что они смогут рассказать? Что побывали в клинике у гинеколога, и тот прописал им укол от триппера?
– Это босс так решил? – поинтересовался Док.
