Сатана тихо опустился на свободный конец скамейки. Скрестил руки в замок, молча уставился на носки своих брендовых туфель. Неизвестно, сколько прошло времени. Полчаса или пять минут, он не задумывался. Фонарь, наконец, перестал мерцать, и начал испускать ровный теплый свет. Сатана поднял голову.

— Давно ты здесь? — негромко спросил он, глядя прямо перед собой.

Женщина рядом с ним вздохнула и тоже выпрямилась.

— Пришла за пять минут до тебя, — так же тихо ответила она.

От звука её голоса Сатана ощутимо вздрогнул. Повернулся к собеседнице. У неё были короткие светлые волосы, выразительное лицо в тонких линиях намечающихся морщин, глубоко посаженные глаза с каким-то особенно проницательным взглядом. Сатана не смог выдержать этот взгляд более пары секунд, опустил глаза.

— Нет. Я имел в виду здесь, на Земле, — проговорил он, обращаясь к своим ботинкам.

Женщина склонила голову и слегка улыбнулась своими сухими тонкими губами. Они снова погрузились в молчание.

Потом Сатана не выдержал и снова взглянул на неё. Она больше не смотрела в его сторону, но, по-прежнему, тихо улыбалась.

— Зачем ты здесь? — спросил он нетерпеливо.

— А ты?

Сатана дернул подбородком.

— Я хотел узнать, чем они лучше, чем мы.

— Узнал? — мягко спросила она.

Сатана ощерился.

— Ты в курсе, что твои подчиненные задумали объединиться с моими против них? — прошипел он. — Пойти войной на твоих любимцев. Ты не боишься нового Апокалипсиса?

Бог покачала головой. Её глаза лучились всепонимающей усмешкой, и она всё так же не смотрела в его сторону, жалея его. Сатана ощутил закипающую в груди ярость.

— У тебя всегда есть план! Тайный, загадочный, непостижимый! — вскричал он.

— Для эффективного управления всегда нужен план, хотя бы на какой-нибудь приличный срок, — согласилась она.

— Это невыносимо — чувствовать себя параграфом в начертанном кем-то документе! — простонал Сатана. И вдруг почувствовал на своей руке мягкое прикосновение. Он дернулся, будто легкое касание пальцев могло обжечь его кожу сквозь ткань серого пиджака. Отстранился от её руки, бессильно уронил ладони на колени.

— Ты никогда не думал, что ты можешь быть тем, кто пишет его? — услышал он голос рядом с собой. Удивленно вскинул голову.

— Ты издеваешься надо мной? — горько спросил он.

Бог покачала головой.

— У этого тайного, как ты выразился, плана, на самом деле миллионы авторов. Миллиарды. И ты один из них, дитя моё.

Глаза Сатаны расширились. Он снова встретился взглядом с Богом, и на этот раз смог выдержать его на секунду дольше, несмотря на катящиеся градом слёзы. Но за мгновение до того, как он отвёл глаза, Бог отвернулась сама, чтобы не причинять ему страданий. Она поднялась со скамейки, по-видимому, намереваясь уходить.

Сатана протянул руку, пытаясь задержать её:

— Так что же насчёт войны с человечеством?

Бог тихо рассмеялась.

— До войны они никогда не дойдут. Им всего лишь необходим новый смысл существования. Подготовка к войне будет длиться вечность к взаимному удовольствию как твоих, так и моих, — сказала она.

Сатана откинулся на спинку скамьи, осмысливая её слова. Бог сделала шаг, но вдруг повернулась через плечо.

— Люцифер. Оставь его в покое.

— Кого?

— Ты знаешь, о ком я. Он не заслуживает тьмы. Так же, как и второй — света. Они оба заслужили только покой.

— А я? — вырвалось у Сатаны непроизвольно. — Что заслужил я?

Вместо ответа Бог обвела рукой окружающее пространство. Снова улыбнулась, коротко взглянув в глаза Сатане на прощание. И удалилась. Некоторое время слышалось, как под подошвами её туфель поскрипывали мелкие камешки на дорожке сквера, но потом всё стихло…

В свой номер Сатана вернулся уже далеко за полночь. Дорогу до гостиницы он нашёл без особых проблем. Очень много времени он провел в том крохотном сквере, размышлял, стискивал зубы, временами изрыгал проклятия, временами хохотал.

На двери своего гостиничного номера он заметил тонкие полоски черно-желтой расцветки, пересекающие её крест-накрест. Сатана небрежно шевельнул пальцем, и ленты упали на пол. Он вошёл в комнату. В гостиной на диване лежал в лужах подсыхающей крови бездыханный официант, вокруг толпились полицейские агенты и криминалисты с фотоаппаратами и щеточками для снятия отпечатков пальцев. Тут же недалеко записывали показания девушки-администратора. Сам управляющий отелем стоял рядом с ней со страдальческим выражением на лице. Двое дюжих полицейских надевали наручники на темнокожую девицу-суккуба, на плечи которой был накинут махровый халат, взятый из ванной.

Сатана устало вздохнул.

— Что это за бардак? — недовольно задал он вопрос суккубу, игнорируя изумленных полицейских. — Чтобы через минуту этого не было, — произнес он и невозмутимо направился в душ.

И в самом деле, когда через некоторое время Сатана вышел из ванной комнаты, в гостиной было тихо и чисто. Ни следа крови, ни одного полицейского эксперта. Бедняга-официант, в голове которого шумело, будто с тяжелого похмелья, заканчивал почтительно сервировать столик у дивана.

— Ваш ужин, сэр, — вежливо поклонился он и вышел из номера, забирая с собой тележку. Он ничего не помнил о сегодняшних событиях, и это было к лучшему.

Сатана хмуро поглядел на суккуба, с виноватым видом стоявшую на коленях перед ним. Она снова была обнажена, если не считать красных блестящих туфель. Сатана махнул на неё рукой, отсылая обратно в Ад:

— Прочь.

Он быстро расправился с ужином и прошел в спальню. В темноте комнаты за широким окном открывался великолепный вид на освещенный сотнями ламп «London Eye». Сатана сложил руки на груди, невольно залюбовавшись на открывшуюся картину. В чёрных глазах отражались разноцветные огоньки, а губы его улыбались.

Часть 3. Прощание

Следующим утром Кроули, проснувшись в спальне на втором этаже магазинчика в Сохо, вспомнил, что ему нужно заглянуть в свою квартиру — полить растения. Азирафель безмятежно спал на правой половине кровати, и Кроули, как всегда, задержал на нём влюбленный взгляд. Вчера вечером они добрались до дома очень поздно и в довольно нетрезвом виде. Правда, это нисколько не помешало им провести полночи в постели, и заниматься при этом отнюдь не просмотром сновидений. Кроули до сих пор ощущал во всём теле приятную расслабленность после вчерашнего. Неудивительно, что Азирафель до сих пор спит, вчера ему пришлось потратить очень много сил, прежде чем они оба отключились, удовлетворенные.

Кроули легко коснулся губами щеки Азирафеля.

— Ангел… — негромко позвал он.

— М-м-м? — отозвался Азирафель, не открывая глаз и даже не меняя позы.

— Я сгоняю ненадолго к себе? Мигом полью цветы и вернусь, хорошо? Обещай не вылезать из постели, у меня на тебя есть планы.

— С тебя пудинг к чаю, — пробормотал в ответ Азирафель. Кроули улыбнулся и снова чмокнул его.

Полчаса спустя он был уже в своей квартире с лейкой в одной руке и опрыскивателем в другой. Он переходил от одного горшка к другому, поливая и увлажняя, как вдруг поднял голову. Что-то его встревожило. Ему показалось, что он слышал, как щелкнул замок входной двери. Запасные ключи от его квартиры имелись только у Азирафеля, но Кроули был почти на сто процентов уверен, что ангел по-прежнему нежится сейчас в своей кровати, досматривая утренние сны.

Он медленно поставил на подоконник распылитель и лейку. Подобрался. Но не успел сделать ни шагу, как крутящаяся дверь повернулась, и из гостиной в оранжерею прошел… Сатана собственной персоной.

— Кроули! Трудишься с утра, как пчелка, — с улыбкой приветствовал его Владыка Ада.

На лице Сатаны не было и следа от вчерашних меланхолии и задумчивости. Он казался очень довольным и полным энергии. Как бы он ни провел вчерашнюю ночь, было ясно одно — Сатана остался ею очень удовлетворенным. Кроули склонил голову в приветствии:

— Владыка.

Сатана покачал головой и укоризненно зацокал языком.