Кроули поспешно отстранился. Посмотрел на него, обеспокоенно ища глазами его взгляд.

— Тебе не нравится? — чуть виновато спросил он.

Азирафель мотнул головой и снова притянул к себе Кроули. Пристально посмотрел ему в глаза. Выражение лица Кроули было восхитительно. Он одновременно был напуган тем, что, возможно, поторопился со смелыми поцелуями, и в то же время глаза его горели таким желанием продолжать и ни в коем случае не останавливаться, что Азирафель почувствовал, как снова вздрагивает. Но теперь это была дрожь предвкушения.

Азирафель молча положил руку ему на грудь. Пальцы его скользнули ниже и коснулись пуговиц на пиджаке.

Кроули проследил взглядом их движение, и глаза его буквально вспыхнули. Он с готовностью потянулся к Азирафелю, пока пальцы того медленно расстегивали чёрный пиджак. Азирафель помог ему стянуть его и принялся теперь за жилет. Кроули снова поцеловал его в шею, попутно обдав кожу Азирафеля обжигающе жарким дыханием. Это показалось Азирафелю нечестным приёмом, потому что пальцы его тотчас запутались в пуговицах, а колени предательски ослабли.

— Ангел, пожалуйста, скажи, что в твоём доме имеется спальня, — выдохнул ему в ухо Кроули.

Азирафель невольно поёжился и от приятного ощущения мурашек по коже и от откровенности этого вопроса.

— Есть, — прошептал он. — Я тоже иногда сплю, Кроули.

— Ага, я помню, в пижаме… — произнёс Кроули, продолжая целовать его шею и одновременно распутывать узел галстука-бабочки.

Азирафель слегка откинул голову назад, подставляясь под поцелуи.

— Что-то мне подсказывает, что сегодня ночью пижаму доставать не стоит… — проговорил он.

А потом они разом забыли о том, что в этом мире существуют пижамы, спальни, подушки и мягкие матрасы. Они опустились прямо на пушистый ковёр перед камином, продолжая раздевать друг друга, целоваться и смотреть, бесконечно смотреть в глаза друг другу.

— Я люблю тебя, Кроули, — прошептал Азирафель, чувствуя, что тонет в глубине блестящих змеиных глаз.

Кроули крепко обнял его, утягивая за собой на ковёр, покрывая поцелуями лицо, шею, грудь Азирафеля, везде, куда он мог дотянуться.

— Ангел, если бы ты только знал… — говорил он, продолжая отчаянно и нежно его целовать. — Если бы только знал, как я тебя люблю…

А потом слова сменились на вздохи, которые очень скоро перешли уже в настоящие стоны. И свечи горели в этой комнате всю ночь, и ангел и демон любили друг друга до самого рассвета.

========== День 19. Чудо света ==========

Под утро они всё-таки перебрались в спальню и мгновенно заснули, крепко обнявшись, ни на секунду не желая разлучаться друг с другом. Даже Азирафеля сморил сон, едва его голова коснулась подушки. Он только успел подумать, что никогда ещё не был так счастлив, как сегодняшней ночью, как отключился, прижимая к себе уже спящего Кроули.

Они проспали половину дня, когда Азирафель, наконец, проснулся. Окно в комнате было занавешено, но даже сквозь шторы пробивался серый свет зимнего пасмурного дня. Азирафель перевёл взгляд на Кроули, и у него снова перехватило дух. Как же он был красив в эту минуту! Рыжие растрепанные волосы казались в слабом свете темнее, чем были на самом деле. Глаза Кроули были закрыты, он спокойно спал. Сквозь яркие губы вырывалось равномерное сонное дыхание. Азирафель смотрел на его губы и не мог не вспоминать, какие жаркие поцелуи вчера срывал с них. Смотрел на разметавшиеся по подушке волосы Кроули и думал, как приятно было запутывать в них свои пальцы. Ласкал взглядом обнажённые плечи и понимал, что нестерпимо хочет снова прижаться губами к тёплой коже и ощутить её вкус и запах.

Но он не желал будить Кроули, и поэтому молча любовался спящим демоном. Его демоном. Эта мысль снова возникла в его сознании, как и вчера ночью, и наполнила Азирафеля трепетом. Он точно такой же «его демон», как и сам Азирафель — ангел Кроули.

И только об одном жалел Азирафель: слишком долгий путь пришлось проделать им обоим, чтобы сегодняшним утром проснуться в одной постели. Зато теперь все дни и ночи можно делить с Кроули. Можно обнимать его и целовать. Каждая минута с ним наедине теперь принадлежит Азирафелю. И вздохи, и стоны, которые срываются с этих губ, — все его. И это прекрасное тело рядом с ним, такое расслабленное во сне и обманчиво хрупкое, тоже принадлежит ему.

Азирафель всё-таки не удержался, и осторожно провёл рукой по голому плечу, не закрытому одеялом. Кроули тотчас отреагировал, не открывая глаз. Он что-то неразборчиво промычал и обвил руками (и ногами) Азирафеля, крепко прижимаясь к нему. Пробормотал, уткнувшись лицом в грудь Азирафеля:

— Ангел, давай не будем вылезать из постели в ближайшие сто лет?

Азирафель тихо рассмеялся, обнимая его в ответ, поглаживая по спине.

— Боюсь, я не смогу спать так долго, мой дорогой.

— А я разве сказал, что мы будем спать? — услышал он негромкий, с хрипотцой голос Кроули и вдруг почувствовал, как по его груди скользнул влажный горячий язык.

Азирафель судорожно выдохнул и ощутил, как сразу засаднило кожу на плечах и спине, исцарапанную за ночь вдоль и поперёк чьими-то чересчур острыми ногтями.

— Ста лет не обещаю, — проговорил Азирафель, тоже невольно понижая голос. — Но в ближайший час я эту постель покидать не собираюсь.

…До гостиной с камином они добрались только поздним вечером. Комната всё ещё была заполнена вчерашними, уже изрядно оплывшими свечами, потушенными Азирафелем ещё вчера, перед тем, как они перебрались в спальню. В воздухе витал почти приторный запах ванили с примесью корицы. И один только взгляд на пушистый ковёр перед камином заставил щёки Азирафеля запылать жарким румянцем.

Тем не менее, Азирафель уверенно направился к каминной полке и выбрал первый в ряду свёрток, на котором стояла цифра «19». Кроули в это время развалился в кресле, закинув длинные босые ноги на подлокотник. Азирафель уже был полностью одет, включая непременный галстук-бабочку, а на Кроули из одежды красовались только узкие чёрные джинсы. Никогда ещё в глазах Азирафеля он не выглядел более домашним и более привлекательным.

Азирафель развернул подарок, и на ладони его оказался небольшой камень. А если точнее — кусочек обожженной глины, затвердевший от времени. Одного взгляда на этот артефакт хватило Азирафелю, чтобы понять: за этим комочком скрывается очередная история из прошлого, только он пока не знал, какая. И поэтому обратился за помощью к Кроули.

— Мне нужна подсказка, — развёл руками Азирафель.

Кроули покачал босой пяткой.

— Хорошо, — согласился он. — За двести пятьдесят лет до нашей встречи на Голгофском холме.

Азирафель обхватил пальцами подбородок, задумчиво прищурил глаза. Ещё раз внимательно осмотрел обломок в своей руке.

— Где же я был в это время? — проговорил он, обращаясь к самому себе. — Где мы были, — тут же поправился Азирафель.

— Там, где тепло, — сжалился Кроули, давая ему вторую подсказку. — И кругом море.

— Тепло… море… Мы были на острове! — поднял голову Азирафель и поглядел на Кроули, ожидая подтверждения. Кроули утвердительно кивнул. — Хм, дай-ка подумать. Крит… Сардиния?

— Не-ет, — протянул Кроули.

— Мальта? Кипр? Лесбос?

— Ангел, не гадай. Вспомни, у нас было почти одинаковое задание.

Азирафель хлопнул себя по лбу.

— Родос! — воскликнул он, наконец.

Кроули поднял большой палец вверх.

— Бинго!

— Но тогда… Кроули, тогда этот кусочек не может быть ничем иным, кроме…

В 280 году до н. э. Азирафель облюбовал своим местом жительства остров Родос. Он побывал почти на всех островах Средиземного моря, но дольше всего задержался именно здесь. И вовсе не по той причине, что, по чистой случайности, в это же время на Родосе обретался и его извечный противник — демон Кроули. Азирафелю было выдано задание: проследить за ходом работ по возведению некой статуи.

Её постройка преследовала благие цели. Будущий колосс должен был служить маяком для прибывающих в гавань судов, был призван воспевать мир (статую строили на средства, вырученные за обломки осадных орудий, оставшихся со времен недавнего сражения), а также прославлять труд великих мастеров и скульпторов того времени.