Его собеседник же был, напротив, угрюм и молчалив. Весь вид его тощей долговязой фигуры, облаченной в чёрный с серебром камзол, говорил о том, что Кроули пребывает в самом скверном состоянии духа. Азирафель изредка ловил его взгляд из-под тёмных очков, и выражение глаз Кроули казалось ему очень странным.

Но он легкомысленно махнул рукой и постарался не ломать голову над причинами его дурного настроения. Кроули часто бывал раздражен без причины, и Азирафель к этому давно привык. Он, конечно, разок спросил для вежливости:

— Кроули, дорогой, надеюсь, у тебя всё в порядке с руководством? Ты ведь упоминал, что тебе обещана премия, если закон вступит в силу?

И солнечно улыбнулся ему. Вот тогда-то Азирафель и заметил брошенный искоса взгляд жёлтых глаз, блеснувший из-под очков. Взгляд был каким-то очень голодным, и даже в чём-то жадным.

— Да, ангел, — ответил Кроули, немного помедлив, и почему-то медленно осматривая Азирафеля с ног до головы, задержавшись особо на его лице. Азирафель смотрел на него, всё ещё с улыбкой. — Свои премиальные я уже получил…

Тон голоса Кроули звучал непривычно хрипло. Азирафель даже рискнул подумать, не заболел ли он, и тут же усмехнулся от этой мысли. Он пожал плечами и поглядел на небо. Оно было затянуто низкими тучами, и в воздухе висела мелкая морось. Азирафель вздохнул про себя: укладка будет непоправимо испорчена. Он посмотрел на Кроули.

— Как тебе удаётся поддерживать причёску в таком блестящем состоянии, Кроули? — с оттенком зависти спросил Азирафель.

Кроули споткнулся и уставился на него.

— Что? — переспросил он.

— Я говорю, твои волосы всегда выглядят просто великолепно! Какое чудо ты применяешь? Как я ни стараюсь, моя прическа в такую сырость закручивается в пружины!

Азирафель досадливо продемонстрировал выбившуюся из гладко зачесанной укладки кудрявую прядь. Кроули молча посмотрел на неё и сглотнул.

— Ужасно не хочется носить парик! — жаловался между тем Азирафель. — Эта новая мода меня просто убивает.

— А по-моему, твои волосы выглядят… вполне неплохо, ангел, — выдавил Кроули, наконец. — Мне нравятся эти завитки. Очень по-ангельски.

И провёл рукой по своему лбу. Азирафель отчетливо разглядел выступившие на нём крупные капли пота. Он невольно поёжился. Несмотря на то, что под его роскошным светло-голубым с золотом камзолом был надет длинный жилет, а довершали его костюм штаны до колен, плотные белые чулки и голубые, в тон одежде, туфли с пряжками, Азирафель нещадно мёрз в этот холодный день. Судя же по Кроули, тот явно не замечал холода. Азирафель покачал головой. Вечно у этих демонов всё наоборот.

Они немного прошлись по парку в молчании. Но хорошее настроение Азирафеля требовало выхода, и он снова разговорился.

— Всё же я очень рад, что, благодаря нашим совместным усилиям, в королевстве теперь колдовство не рассматривается как преступный акт. Я бы вынес тебе официальную благодарность от лица Небес, но, боюсь, наши бы этого не одобрили.

Кроули кашлянул. Надо бы уточнить у него, могут ли демоны болеть?

— Мне достаточно было бы простого «спасибо» от тебя, Азирафель, — сказал Кроули, — но лучше и тебе не произносить этого вслух. Если наши узнают, что я работал вместе с ангелом… Лучше позволь пригласить тебя как-нибудь на обед? — добавил он.

Азирафель с улыбкой повернул к нему лицо, радостно принимая приглашение, и вдруг заметил, что весь лоб Кроули снова покрыт испариной. Азирафель уже всерьёз забеспокоился. Он вытянул из рукава белый кружевной платок.

— Постой-ка, — сказал он, и Кроули остановился вслед за ним.

Азирафель участливым жестом протянул руку и промокнул лоб Кроули. Кожа его, и в самом деле, была горячей.

— Кроули, дорогой, — обеспокоенно проговорил Азирафель. — Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо?

— Мне очень хорошо, ангел, — с чувством произнёс Кроули, провожая взглядом руку Азирафеля, которую он уже отнял от его лба.

— Ты точно не болен?

Кроули отрицательно мотнул головой.

— Нет. Мне просто… жарко. Да. — Кроули тоже, в свою очередь, поднял голову к небу. — Сегодня невероятно жаркий день.

И словно в подтверждение этих слов, с неба ему в лицо брызнули первые крупные капли дождя.

Азирафель скрыл ладонью усмешку. Он пощадил гордость демона, видимо, стеснявшегося признаваться в банальной простуде, и протянул Кроули свой платок.

— В таком случае, это тебе ещё пригодится, — сказал он.

И они поспешили вон из парка каждый к своему экипажу, пока дождь не разыгрался в полную силу.

…Азирафель прижал ладони к вдруг запылавшим щекам, вспомнив этот ненастный день в парке. Кружевной платочек, молчаливый свидетель того давнего времени, лежал рядом с ним на столе.

========== День 5. Открытка ==========

Пятого декабря Кроули неожиданно заглянул в книжный магазин как раз в тот момент, когда Азирафель заваривал утренний чай.

Азирафель приветственно улыбнулся ему и потянулся к полке за второй чашкой.

— Тебе, как обычно, без молока, Кроули? — спросил он.

— Да, и если можно, без чая, — шутливо ответил тот.

Азирафель с улыбкой подвинул ему полную чашку и поинтересовался:

— А что у тебя в пакете?

Кроули с готовностью протянул ему бумажный сверток.

— Пирожные к чаю для mon ange, — невозмутимо ответил Кроули и пригубил из чашки.

«Mon ange?»…

Азирафель развернул сверток, довольно заулыбался, обнаружив аппетитные эклеры и выложил пирожные на блюдце.

— Спасибо, дорогой. Ты очень вовремя. Как всегда. Удивляюсь, как у тебя это получается?

— Приходить вовремя?

— Да! Как тогда, в церкви, помнишь?

— Конечно, помню, ангел, — почесал кончик носа Кроули.

— Или в Париже…

— Счастливая случайность, — развел руками Кроули. — А ещё — опыт многолетних наблюдений за одним моим знакомым ангелом.

Азирафель практически взвился на своём стуле.

— Так ты следил за мной?! И так спокойно признаёшься в этом? — возмущению Азирафеля не было предела.

Кроули миролюбиво пододвинул к нему блюдце с пирожными.

— Не всё время, Азирафель. И должен же я был, хотя бы в общих чертах, иметь представление о перемещениях моего самого… приятного врага.

Брови Азирафеля вздёрнулись вверх.

— Кроули, ты часом не пьян? — подозрительно сощурившись, взглянул на него Азирафель. — Ты говоришь странные вещи.

— Если только ты не подлил мне в чай коньяка, — усмехнулся Кроули. — Кстати, ты уже открывал сегодняшнюю коробочку, ангел? — поинтересовался он.

Азирафель мотнул головой.

— Нет. Погоди минутку, я схожу за ней наверх.

Азирафель поднялся на второй этаж и скоро уже вернулся обратно в тесную кухоньку, где его терпеливо ждал Кроули. В руках Азирафеля был плоский сверток.

Азирафель сел на прежнее место и коротко взглянул на Кроули. Тот придал своему лицу загадочное выражение и тоже посматривал на Азирафеля. Эта игра начинала нравиться ему всё больше. Он нетерпеливо развернул упаковочную бумагу.

В свёртке оказалась очень старая чёрно-белая фотография в застеклённой рамке. Вернее, дагерротипная пластинка. Азирафель озадаченно повертел в руках золоченую рамку, рассматривая изображение. На снимке была запечатлена часть городской улицы с выходящими на неё витринами магазинов и вывесками ресторанов.

— Что это? — Азирафель поднял взгляд на Кроули.

— Там есть подпись, — кивнул Кроули и, сцепив пальцы в замок, пристроил ладони на колене.

Азирафель присмотрелся, и в самом деле, заметил в правом нижнем углу дагерротипа надпись: «Париж, 1847». Он наморщил лоб, вспоминая, но в последний раз, когда он был в Париже, они ели блинчики с Кроули, и было это в самом конце 18 века…

— Всё равно не понимаю, Кроули, — виновато признался Азирафель.

— Посмотри на вывески, ангел, — дал ещё одну подсказку Кроули.

Азирафель снова перевёл взгляд на дагерротипную пластинку. Прочитал все надписи на вывесках, поднимая в памяти почти стертое за неиспользованием знание французского. И тут взгляд его зацепился за хорошо знакомое слово «Crêpe», и Азирафель сразу вспомнил и эту улицу, и этот уютный ресторанчик (рекламы вокруг тогда было поменьше), и тающие на языке вкуснейшие блинчики, и, конечно, Кроули, сидящего за столом рядом с ним. Интересное совпадение, тогда он сидел в такой же позе и почти с таким же видом: напряженно всматривающийся, пристально следящий за каждым движением Азирафеля.