Люди всё не расходились, и Азирафель подыграл ему:

— У тебя ничего не выйдет, жалкий монах! — И попытался расхохотаться зловещим смехом. Азирафелю показалось, что его смех вышел мало похожим на дьявольский, он скорее напоминал паническое хихиканье, но изрядно уже напуганным людям хватило и такого. В страхе побросав вилы, последние остатки толпы разбежались.

Азирафель, утирая вспотевший лоб, опустился на лавку. Кроули присел рядом, вертя в руке распятие.

— Ну и денёк, — проговорил он. — Никогда не думал, что изгонять демонов так утомительно.

— Ничего не могу сказать насчёт демонов, но людей ты изгнал просто мастерски. Спасибо, Кроули.

— Ох, не благодари, ангел, — махнул он рукой Азирафелю. — Если я не ошибаюсь, убегая, они прихватили твою лошадь.

Азирафель спохватился.

— В таком случае, мне лучше убраться отсюда как можно скорее. Ещё раз благодарю тебя, Кроули, — проговорил Азирафель и поспешно покинул таверну, начисто забыв про своё распятие.

…Азирафель положил тяжёлое распятие на каминную полку. Кроули медленно приблизился к нему.

— Ты, кажется, хотел повесить его дома, ангел, — проговорил он.

Азирафель улыбнулся и покачал головой.

— Думаю, передам его в дар какому-нибудь музею, — ответил он. — Если ты не против, — добавил он поспешно.

— Совершенно не против, если мне перепадёт поцелуй, — сказал Кроули, обнимая Азирафеля за талию.

Азирафель тихо рассмеялся и тоже обнял его, притянул ближе. Легко поцеловал его в губы.

— Эй, разве это поцелуй? — возмутился Кроули, крепче сжимая его в объятиях. — Я требую ещё и по-настоящему.

— Целомудренным монахам и такого поцелуя было бы чересчур много, — лукаво произнёс Азирафель. — Сперва сходим в музей.

Впрочем, сам он, противореча своим же словам, с охотой снова прильнул к губам Кроули. И они долго потом целовались перед камином, не в силах разорвать поцелуй и выпустить друг друга из рук.

А потом собрались и поехали в Британский музей. Вместе.

========== День 17. Пробка ==========

Какими только правдами и неправдами пришлось воспользоваться Азирафелю, чтобы выпроводить Кроули из книжного магазина и уговорить вернуться домой! Разве что только он не стал читать экзорцизм. Впрочем, ни один из них так и не выучил до сих пор ни слова из этого обряда.

Азирафель рассчитывал поработать, но всё равно полночи провёл, переписываясь с Кроули, пока его не сморил сон. Телефон Азирафеля раскалился от того количества откровенных сообщений, которые он получил за это время. Почти во всех Кроули описывал свои эмоции и ощущения от поцелуев с ним, и Азирафель уже пожалел, что сам настоял на уходе Кроули сегодняшним вечером. Его сообщения изрядно подогревали воображение.

Впрочем, утром он уже заявился в магазин ни свет ни заря.

Азирафель в это время работал за своим письменным столом, но с удовольствием отвлёкся на поцелуй. Кроули сразу же обхватил его руками, прижал к себе со всей силы.

— Я скучал, — сказал он.

Азирафель положил голову ему на грудь, чувствуя, как губы Кроули тут же коснулись его макушки, а руки принялись нежно поглаживать спину. Азирафель даже закрыл глаза от удовольствия. Стоять и просто обниматься с Кроули было невообразимо прекрасно.

— Ты уже завтракал, ангел? — спросил Кроули.

— Ещё не успел.

— Может, сходим куда-нибудь? — предложил Кроули.

Азирафель поднял голову и немедленно оказался зацелован изголодавшимся за ночь демоном. Но у него совершенно не было ни сил, ни желания противиться его горячим губам.

Наконец, они смогли оторваться друг от друга на мгновенье, и Азирафель воспользовался паузой, чтобы ответить:

— С удовольствием. Но я хотел бы сначала открыть сегодняшний подарок, — проговорил он, чуть сбивчиво после долгого поцелуя.

— Как скажешь, ангел, — легко согласился Кроули.

И они поднялись по лестнице, причём Кроули всё ещё продолжал обнимать его одной рукой за талию, а Азирафель ни капли не возражал. Перед камином он вздохнул.

— Уже семнадцатый… — с сожалением проговорил он. — Осталось так мало. Кроули, ты превратил последние две недели моей жизни в настоящее чудо…

Кроули от этих слов откровенно смутился, отвёл глаза и так очаровательно покраснел, что Азирафель чуть не забыл о подарке и ощутил жгучее желание снова поцеловать его и не отпускать, пока оба они не начнут задыхаться.

Но он взял себя в руки, повернулся к каминной полке, выбрал коробочку с надписью «17». Внутри оказался небольшой предмет, напоминающий выточенную из какого-то мягкого дерева пробку. Азирафель внимательно осмотрел его со всех сторон и растерянно поглядел на Кроули.

— Прости, не могу припомнить. Что это?

Кроули протянул руку и взял похожий на пробку предмет.

— Просто деревянная заглушка для кувшина.

Азирафель всё ещё с непониманием смотрел на него. Кроули терпеливо вздохнул.

— Ты не мог забыть, ангел. Шумерское царство, славный город Аккад.

Лицо Азирафеля просияло.

— Посёлок вокруг храмового комплекса?

— Именно, — кивнул Кроули, довольный, что Азирафель начал вспоминать.

— Хозяйка дома на окраине… как же её звали? Ларса? — радостно воскликнул Азирафель.

— Да ты уже помнишь больше меня! Мне никогда не давались человеческие имена, их так много, всегда было сложно запомнить… — пробормотал Кроули.

А Азирафель уже погрузился в воспоминания.

— О, такая славная женщина была эта Ларса! Помню, часто смеялась. Говорила в шутку, что ты, Кроули, сын богов, спустившийся на землю.

— Этого я точно не помню…

А Азирафель помнил. Как они вдвоём с Кроули случайно встретились близ людского поселения и вместе вошли в поселок. У каждого из них были здесь дела, так почему бы не пройтись рядом друг с другом, если им по пути?

Добрая женщина ахала, спрашивала у путников, издалека ли они? Конечно, издалека, одежда вон запылилась, сандалии стоптаны. Скоро ночь, а чужестранцы без крова над головой. Устали поди. Вот тут на рогоже, возле очага, можно присесть. И голодны, наверняка, как львы?

Азирафель и Кроули переглянулись. Они вообще-то никогда не бывали голодны. Оба, разумеется, знали, что люди без пищи и воды не выживут, но ни одному, ни другому ещё не приходила в голову мысль, что их собственные тела тоже могли бы познакомиться с человеческой едой.

Хозяйка дома поставила перед ними блюдо с горячими лепешками и кувшин пива.

— Да вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь, — подталкивала угощение к ним ближе славная женщина Ларса. Она села подле, украдкой вытирая платком набежавшую слезинку. И тут же поведала им свою историю. Был у неё старший сын, да уехал в далёкие страны, счастья искать, дома не сиделось. И была у неё дочь, да вышла замуж за иностранца, переехала к мужу в соседний город. А у Ларсы последний осёл недавно издох, даже к дочери погостить не выбраться, ноги-то уже не так хорошо ходят.

— А ты, милый, так на сына моего похож, — ласково гладила она по руке Азирафеля. — А ты, мой дорогой, не обессудь, мне дочь напомнил. У неё волосы, как у тебя, огненные, на спину спадают. Только глаза другие. Твои уж очень странные, ты только не серчай, но не человеческие совсем. Не сын ли ты какого бога, а милый человек?

Ларса смеялась, разламывала дымящиеся мягкие лепёшки. Азирафель, наконец, уступил её настойчивым просьбам, осторожно положил крошечный кусочек в рот, с опаской прожевал. Ощущения были очень необычными. Странными. Но назвать их неприятными было точно нельзя. Азирафель одобрительно закивал, прожёвывая хлеб, и принялся горячо благодарить хозяйку.

— Да что уж, — махнула рукой Ларса. — Может, и моему сыночку кто-нибудь поставит хлеба и нальёт пива. Да вы пейте, пейте же.

Она щедро разлила пиво по глиняным чашкам, сунула одну прямо в руку Кроули. Ласково улыбнулась, указала кивком, пей, мол. Кроули поднёс чашку ко рту под внимательным взглядом Азирафеля, пригубил глоток. Золотые глаза его вдруг вспыхнули.

Они сидели у гостеприимной женщины ещё какое-то время, слушая её рассказы о житье, о ремесле пряхи, о том, как тяжело сводить концы с концами, о нашествии саранчи на храмовые поля, о разливах двух великих рек. А потом распрощались. Добрая Ларса не отпустила их без кувшина с оставшимся пивом и лепёшек в узелке.