— Демон! Святые угодники, демон!
Кроули хлопнул себя по лбу, запоздало вспомнив, что так и оставил свои очки валяться на полу кельи Азирафеля. И монах сейчас, при виде его нечеловеческих жёлтых глаз с узким зрачком, совершенно правильно определил, кто стоит перед ним. Реакция бенедиктинца была единственно верной и логичной для того времени: он быстрым движением выплеснул содержимое металлической чаши, которую держал в руках. Чаша была до краёв полна святой водой…
Каким чудом вода не окатила Кроули с головы до ног, а попала вся в землю и в створки дверей собора, он сначала не понял. Но затем, уже убегая со всех ног под вопли монахов, сбежавшихся со всего монастыря, он оглянулся напоследок и заметил у входа в библиотеку фигуру в светлом одеянии, прижимающую руки к груди. Кроули белозубо ухмыльнулся ангелу, благодаря его за своевременное спасение, и проскочил в ворота.
========== Глава 8. Чёрная вдова ==========
Лондон, 1577 год
Спустя сто лет Кроули уже не помнил, что когда-то их встречи с Азирафелем были такими редкими, что между ними могло пройти и по несколько веков. После заключения Соглашения, как и предполагал Кроули, поводов увидеться с ангелом стало гораздо больше. Встречи их становились всё чаще и продолжительнее. И Кроули вдруг обнаружил, что его одержимость не ослабела, нет, но стала намного менее неистовой и болезненной. Кроули стал ощущать себя более спокойным. Такое влияние на него оказывала уверенность в завтрашнем дне. Он теперь твёрдо знал, что Азирафель не против видеться с ним (иначе не заключил бы Соглашение, верно?), не гнушается брать на себя его обязанности или делиться своими в рамках договора, и что его общество ангелу, возможно, даже в какой-то степени приятно…
По крайней мере, такие выводы Кроули делал из их последних встреч. За это столетие их было уже не менее дюжины, что для них теперешних было очень и очень много. Кроули по-прежнему упивался каждой из них. Но со временем стал замечать, что чем чаще он видит Азирафеля, тем больше ему не хватает ангела между этими встречами. К хорошему привыкаешь быстро, и Кроули очень легко привык к тому, что Азирафель живёт с ним в одном городе, и в любой момент можно выдумать очередной повод и назначить ему встречу.
Обычно они встречались в лондонских парках, театрах за городом, королевской библиотеке или просто в тавернах. Случайно они тоже могли пересечься, ведь Лондон по сравнению со всей остальной Землей, был довольно тесен… И каждый раз при встрече Кроули терзало уже не только одно вожделение. Он всё чаще начинал задумываться, что же ощущает ангел, когда видит его самого? Действительно ли он рад его видеть, если судить по взгляду и улыбке Азирафеля, по его мимике и голосу? Или это простая дань вежливости, несмотря на то, что они до сих пор находятся в противоборствующих лагерях, и нет никакого шанса, что такое положение может измениться в течение ближайших тысячелетий…
Кроули было мало знать, что Азирафель, возможно, питает к нему некую симпатию. Ему безумно хотелось, чтобы между ними не осталось никакой границы, ни между их сущностями, ни между земными телами. Но он отлично понимал, что, покуда он остаётся демоном, а Азирафель — ангелом, это не просто невозможно, это совершенно немыслимо. По крайней мере, со стороны Азирафеля — точно. Иногда Кроули ловил себя на крамольной мысли, что сам он, позови его Азирафель, моментально предал бы свою сторону и послал к чёрту весь Ад с его обитателями.
Эта мысль пугала его до дрожи. Он и так считал себя не слишком успешным демоном, чтобы не бояться в один прекрасный момент окончательно перестать им быть. И поэтому он изо всех сил цеплялся за своё демоническое начало, единственный островок стабильности в бушующем потоке его сознания, давно и прочно одержимого страстью к ангелу.
Примерно за двадцать с небольшим лет до конца XVI столетия Кроули стоял в спальне на втором этаже своего дома в Вест-Энде. Сквозь прозрачные стёкла окон, что были предметом жуткой зависти всех его соседей, комнату заливали утренние лучи солнца. Если бы жившие с ним по соседству господа и дамы знали, что в спальне Кроули, куда не ступала ещё нога ни одного человека в Лондоне, находится огромное, в его рост, зеркало из настоящего венецианского стекла, они бы, наверняка, немедленно удавились от зависти. Сейчас Кроули крутился перед ним, старательно пытаясь рассмотреть, правильно ли лежат складки на юбке сзади.
Кроули в последнем десятилетии снова выбрала себе женское тело и находила его вполне комфортным. Но вот женская мода повергала её в полное расстройство. Правильно уложить все эти кружева, складки и пышные многослойные воротники стоило огромных трудов, и обычно Кроули быстро надоедало возиться с ними, и она со спокойным сердцем использовала демоническое чудо, чтобы выглядеть безупречно.
Вот и сейчас взмахом руки Кроули привела одежду в порядок, а длинные рыжие локоны сами собой уложились в замысловатую прическу. Довершил картину вышитый жемчугом бархатный чепец с густой вуалью, отлично маскирующей её нечеловечески жёлтые глаза. Она снова окинула себя взглядом в зеркале и осталась полностью довольна своим видом. Из-за чёрного цвета большинства платьев её часто принимали за вдову, но Кроули не спешила развеивать заблуждения почтенных граждан. Это было даже удобнее для неё — никто не лез с предложениями руки и сердца, изрядно её бесившими.
Она спустилась по лестнице на первый этаж, вышла из дома и торопливо зашагала в восточный район Лондона. Целью её прогулки являлась небольшая хибарка, стоящая в окружении десятков таких же покосившихся, крытых соломенной крышей домиков. Окна их, в отличие от богатой квартиры Кроули, были затянуты промасленной бумагой, но это обстоятельство ничуть её не смутило. Она толкнула рассохшуюся дверь и оказалась внутри.
Глаза её отлично видели в полутьме, царящей в неприбранной комнате, полной полок, открытых шкафов, столов и плетеных корзин по углам. Все поверхности комнаты были заставлены крошечными баночками, коробочками, свертками. На полках кое-где даже красовались печатные книги, что было, несомненно, редкой роскошью для столь небогатого обиталища.
Но то, что Кроули в самом деле не ожидала здесь найти, находилось сейчас прямо в центре комнаты, свободном от нагромождения мебели. У длинного стола, ломившегося от разнообразной посуды и целых охапок сушеных трав и цветов, стоял Азирафель.
Он оглянулся на скрип двери, и Кроули отчетливо различила, как поднялись в удивлении брови ангела. Сердце её привычно пропустило удар. Как он был красив! От одного только взгляда на Азирафеля захватывало дух. Но самым радостным оказалось то, что Азирафель выглядел удивленным, но при этом не раздраженным, будто неожиданно увидеть в этом жилище Кроули было для него скорее приятным сюрпризом, чем досадным недоразумением.
Сердце Кроули больно стукнуло изнутри по ребрам и заколотилось с удвоенной частотой.
— Кроули? — воскликнул Азирафель. — Какая неожиданная встреча!
Азирафель выглядел божественно. Нет, конечно, он был, как и в последние годы, респектабельно и тщательно одетым, как и положено зажиточному буржуа. Кроули слышала от него, что Азирафель занимается какой-то мануфактурой, кажется, связанной с книгопечатанием, и даже, если она не ошибается, состоит в местной гильдии издателей. Но в глазах Кроули Азирафель всегда выглядел, как и в первый день их встречи, сияющим и прекраснейшим ангелом господним.
— Признаться, я тоже не ожидала встретить тебя здесь, Азирафель, — сообщила Кроули, делая шаг ему навстречу.
— Выглядишь изумительно, Кроули, — вежливо произнёс Азирафель, и Кроули послышалось в его словах чуть больше восхищения, чем полагалось бы по этикету. Сердце радостно отозвалось на это наблюдение очередной серией быстрых и болезненных ударов в грудную клетку.
— Эта вуаль, несомненно, — отличное решение для маскировки, — продолжал отвешивать комплименты Азирафель, — и, к тому же, она так тебе идёт! Добавляет загадочности к твоему великолепному образу… — проговорил он и вдруг, совершенно очевидно, смутился. Глаза его, необычно тёмные сегодня, опустились долу, руки затеребили край бело-голубого дублета.
