Кроули облюбовал себе крохотный островок зелени среди пустыни, окружающей Сад. Здесь из-под земли бил родник, и буйная зелень так разрослась вокруг источника, что надежно скрывала Кроули от посторонних глаз. Не то, чтобы он опасался, что на Земле окажется кто-то из посланников Ада. Он был единственным демоном, отправленным сюда. Но всё же демон, с замиранием сердца выслеживающий ангела… Что-то подсказывало Кроули, что Ад не одобрил бы такого поведения.
Как бы то ни было, этот крошечный оазис у стен Эдемского сада стал первым местом на Земле, которое Кроули мог бы с уверенностью назвать своим домом. Днём он дремал, укрывшись от жаркого солнца в тени финиковых пальм. Вечерами бродил под стенами, в тщетной надежде встретиться с ангелом или хотя бы найти его следы. А ночами…
Ночами он разглядывал звёзды и продолжал те приятные эксперименты с телом, которые скрашивали ему ожидание и доставляли столько приятных ощущений.
Его тело, будучи человеческим, всё же являлось сосудом для сверхъестественного существа, наделенного демонической силой. Поэтому ему не требовались ни еда, ни питьё для поддержания жизни. Ему и дыхание не было необходимо, но Кроули полюбил земной воздух и его запахи, и с наслаждением вдыхал и выдыхал его, с удовольствием используя эту функцию организма.
И несмотря на то, что поддерживать тело пищей ему не требовалось, Кроули стал находить особую прелесть в питье. Он приникал губами к прохладному источнику и с наслаждением пил, ощущая, как чистая вода струится по подбородку, стекает с кончиков пальцев, освежает, увлажняет его тело изнутри и снаружи.
Источник образовывал небольшую запруду, и жаркое солнце днём прогревало в ней воду до самого дна. Кроули полюбилось сидеть в этом неглубоком водоеме, скинув темную хламиду. Его завораживала текучесть воды. Он зачерпывал полные ладони, любовался стекающими сквозь пальцы струями, брызгал себе в лицо. Он погружался в воду целиком, ложась на дно и задерживая дыхание, и мог до получаса, а то и больше не поднимать головы над поверхностью. Длинные волосы, словно змеи, колыхались вокруг его лица, мягко касались кожи, и эти прикосновения почему-то напоминали ему о перьях ангела.
Собственно, образ ангела никогда не выходил у него из головы. Поэтому ничего удивительного не было в том, что тело Кроули моментально отозвалось уже знакомой реакцией. Внизу жарко запульсировало, захлестнуло горячей волной. Кроули закрыл глаза под водой, откинув голову назад. Рыжие локоны метнулись, сплетаясь и тут же разлетаясь снова. А рука Кроули будто сама спустилась по животу ниже и накрыла ладонью источник его возбуждения.
Перед веками будто вспыхнула зарница, из-за прикосновения пальцев, сжавших пульсирующий орган, в животе словно лопнула натянутая до предела струна, и Кроули невольно сделал глубокий вдох…
И немедленно закашлялся, сел в воде, согнувшись, отплевываясь, и одновременно безумно хохоча. Его новое открытие обрадовало его, несмотря на горящие огнём лёгкие, полные воды. Оказывается, рукой доставлять себе удовольствие было намного проще и приятнее.
Через несколько недель Кроули вынужден был признать, что его надежда снова встретить здесь ангела совсем истаяла. Он со вздохом оглядел небольшой участок зелени с родником в центре. Он прикипел к этому месту, но пора было покинуть его. Кроули одернул на себе чёрную хламиду и зашагал босиком по песку, не оглядываясь.
…
Поселение, в котором обосновалась большая семья первых людей, он нашёл довольно скоро. Но Кроули не спешил выходить к ним. Он затаился меж камней и стал наблюдать.
Люди пасли скот, копались в своём огороде, носили воду из колодца, доили коз, пряли пряжу, сидя на порогах своих жилищ. Кроули с любопытством рассматривал всё, что они делали. Он почти забыл о цели своего прихода.
Из Ада его отпустили обратно на Землю с приказом сеять семена зла, смущать умы людей и прочее в тех же напыщенных формулировках. Но истинной целью его прихода к людям было стремление найти ангела. Он знал, что Азирафель, если он ещё на Земле, должен находиться рядом с людьми, распространяя свою благодать, побуждая их к хорошим делам, зароняя в сердца семена… добра? Кроули пока ещё плохо разбирался в тонкостях работы ангела.
Он следил за поселением целый день, но ангел так ни разу и не показался. Возможно, его здесь и не было вовсе? Кроули снова испытал обидное разочарование. Он сидел среди остывающих в ночной прохладе камней, укрытый сумраком, и размышлял, где теперь продолжить поиски. Вдруг до его слуха донесся шорох подошв. Кроули замер и тут же услышал тихий шепот. Голос принадлежал не ангелу и обращался тоже не к Кроули, так что демон чуть не выдал себя огорчённым стоном. Но его не расслышали, потому что у груды камней, где нашёл себе убежище Кроули, началась тихая возня. Он навострил слух.
— Тише ты, — шипел один голос. — Услышат!
— Не могу больше ждать, — с придыханием отвечал второй. — Я весь день смотрю на тебя, и сердце в груди так и скачет, как сумасшедшее. Знал бы ты, с каким трудом я доживаю до ночи!
«Что-то знакомое», — подумалось Кроули. Он заинтересованно стал слушать дальше.
— Я тоже, я тоже, — поспешно согласился первый голос. — Но осторожнее, молю! Вдруг кто заметит?
Здесь Кроули услышал шорох ткани, и снова второй голос, в котором уже явно читались нетерпение и еле сдерживаемая страсть.
— Дай же обнять тебя скорее, любимый. Снимай быстрее свои одежды.
Раздался такой вздох, что терпение Кроули исчерпалось, а любопытство превысило все мыслимые пределы. Он осторожно потянулся и выглянул между камней. Острота его зрения не менялась ни днём, ни ночью. Его глаза отлично видели как при свете солнца, так и при тусклом мерцании луны и звёзд. Его взору открылась интересная картина.
Прямо перед ним были двое человек. Они оба были потомками первого мужчины и первой женщины, и Кроули, кажется, видел обоих сегодня днём. Хотя, людей в поселке было немало, и он мог ошибаться. Самое любопытное было то, что они делали.
Один мужчина нетерпеливо выпутывал из складок хитона другого. При этом первый дышал очень громко и часто (такое дыхание тоже было очень хорошо знакомо Кроули) и беспрестанно касался губами губ второго. Кроули так заинтересовался, что невольно подался ближе.
Губы мужчины были настойчивы, скоро на теле второго, казалось, не останется ни одного места, где бы они не коснулись обнаженной кожи. Второй мужчина откинулся спиной на камни, издавая такие сладкие стоны, что у Кроули мурашки побежали по спине.
— Как хорошо, — шептал он. — Как я люблю, когда ты так неистово целуешь меня, любимый мой. Твоих поцелуев так не хватает мне днём. О, они сводят меня с ума!
Кроули задумчиво дотронулся кончиками пальцев до своих губ. Надо же, человеческое тело, оказывается, таило в себе столько сюрпризов… Он никогда не думал, что губами можно целовать (вот как это называется!) губы другого существа. И, судя по этим людям, этот процесс должен быть очень приятным.
Он снова выглянул из-за камней и вдруг увидел такое, о чём точно никогда не мог помыслить всеми теми одинокими ночами, проведенными в оазисе. Люди умели его удивлять.
Первый мужчина вдруг встал на колени перед вторым, совсем уже разомлевшим от его поцелуев. Он гладил его живот, потом бедра, потом возложил руки на его чресла (Кроули закивал, это ему было знакомо), а потом вдруг приник губами к члену и взял его в рот.
Если бы оба любовника не были сейчас так увлечены, они бы непременно заметили их невольного наблюдателя. Потому что Кроули в этот момент практически подскочил, еле успев подавить возглас изумления. Он поспешно снова спрятался за камнем, время от времени бросая беглый взгляд на происходящее перед ним.
Мужчина, стоя на коленях, ублажал губами, языком и руками второго. И тот издавал хотя и приглушенные ладонью, но такие страстные звуки, что Кроули впервые позавидовал кому-то из людей. Их было много. Он был один.
Кроули на минуту отвлекся от любовников. Он унесся мыслями в мечты. Оказывается, вдвоем изучать возможности человеческого тела было, судя по этим двоим наслаждающимся людям, тоже приятно. Жаль, очень жаль, что Кроули некому было предложить попробовать разделить поцелуи на двоих.
