А вот уже совсем жуткое сообщение, что называется, без купюр. В 2006 г. в поселке Петропавловск, Северо-Казахстанская область, Казахстан, семья Иваницких переселялась в новый дом. В первую же ночь все были разбужены необычно громким стрекотанием. Так продолжалось несколько дней. На десятый день глава семейства обнаружил под кроватью странное существо, как ему показалось в тот момент, похожее на собаку. Попробовали выманить -- не получилось. Начали бросать в него тапочками. Животное дернулось, как будто развернулось. И оказалось вдруг в три раза больше, чем казалось сначала. Неожиданно из его носа выбросился "хобот", которым оно пыталось обхватить ноги хозяина.Тут вконец перепугавшееся семейство начало бить существо чем попало, брызгать на него дихлофосом и тому подобное. Оно откатилось в угол, снова сжалось и затихло. Когда его, наконец, удалось вытащить из-под кровати, оказалось, что ничего подобного Иваницкие не только не видели, но и представить себе не могли. У существа была коричневая грубоватая шерсть, две трехпалые лапы и жесткие крылья. Морда была похожа на отлитую в гипсе маску лица человека -- почти плоская, с большим лбом и крупными глазами. Вместо носа была треугольная дырочка. Полумертвое, как казалось, существо бросили в яму, оставленную строителями, и побежали за свидетелями. А когда вернулись, яма была пуста. Конечно, такую историю можно было бы и выдумать, но уж слишком она нелепа... Как говорится, нарочно не придумаешь.
Продолжение следует...
ОЧЕРЕДНАЯ ЖЕРТВА?
Летний отпуск 2007 года мы с Беллой провели на Кубе. Отель, в котором мы остановились, в тридцати километрах от Гаваны, был вполне комфортабельным, недалеко от пляжа. Белла вполне шикарно выглядела в своих летних шортах и купальниках. Когда-то, в прошлой жизни, когда мы познакомились она была скромной очкастой девочкой. Возрастные трансформации ее мало коснулись, и в тот год она напоминала секс-символ девяностых, Патрисию Каас. Я никогда и ни к кому ее не ревновал, мы давно были с ней одним целым. Но, в меру своих сил старался соответствовать этой стройной и шикарной женщине, что с каждым годом, несмотря на спорт-жим и утренний бег, было все труднее.
Все разговоры о "тарелках" у нас были под запретом, особенно здесь. На сей раз, учитывая прошлогодний пропавший отпуск, я не взял с собой даже компьютер. Все равно, на Кубе с Интернетом были проблемы. Так что на две недели я был полностью выбит из информационного пространства. Я даже отключил мобильник. Пляж был неописуемо чудесным, с белым песком и синим, прозрачным океаном. В общем, предстояли две недели абсолютного счастья, которое ровно через пять дней мне уже изрядно надоело.
На шестой, когда Белла предпочла пойти на пляж, я за 40 кубинских песо я съездил на такси в Гавану и обратно. Таксист, молодой толстый парень, местный прохиндей, взялся провести мне короткую экскурсию. Его дымящая и облезлая 22-я Волга лихо бегала по шоссе, и с не меньшей скоростью - по городу. Над Гаваной стоял смог, источником которого были такие же раритеты на колесах: Волги, Москвичи, Жигули и даже Победы. Там я видел и очень старые американские машины. Мы проехали мимо Музея Революции, Университета, Театра. Красивый когда-то город в наше время выглядел жертвой разрухи, той самой, о которой когда-то говорил профессор Преображенский. У меня не возникло желания выйти из машины.
Остаток отпуска я провел, тайно ожидая нашего возвращения домой, к моим записям, общению в университете, к интернетным новостям... Отдавая в аэропорту 50 кубинских песо в качестве налога на пребывание двух персон на Кубе, я с облегчением вздохнул. Скоро моя жизнь продолжится в привычном формате.
И вот я в Университете. Многие в отпуске, июнь. В обед, захватив мои пасочки, я спустился на шестой этаж. Там никого не было, через некоторое время появился Клетчатый-Думов. Обменялись приветами и впечатлениями. Как Куба? Где были? Как море? Когда сезон дождей? Я заметил, что нет Золотой Бабы. Опаздывает (кушать не хочет!) или в отпуске?
Сергей взглянул на меня странно. "А ты ничего не знаешь? Ну да, откуда?" .... Оказалось, умерла. Позавчера было 9 дней, поминали ее только несколько русскоязычных сотрудников. У нее никого не было, бойфренд исчез уже давно. Так что хоронили ее только немногочисленные друзья, по скромному православному протоколу. "Я не уверен, что это правильно, она ведь была иудейкой". Когда мой первый шок прошел, я смог спросить, что, все-таки, случилось. "Говорят инфаркт. Возможно, переела на ужин". Меня покоробила эта посмертная колкость.
Представить эту яркую, жизнерадостную женщину мертвой было невозможно. Эля была постарше нас с Беллой лет на десять. Всего пятьдесят. Она - тоже бывшая киевлянка, более того, училась в том же университете, на биофаке, только лет на десять раньше. Узнав о смерти Золотой Бабы, я испытал тягостную тоску, а в душе поселилась пустота. Больше у меня не будет собеседника, с которым можно поднять тему "тарелок" вообще. Тем более - Чужих. Мне хотелось обсудить с ней мои изыскания, я ругал себя, что не сделал этого раньше. В Университете в ланч-тайм мешало ехидство Сергея. У нас дома, (а ведь я, болван, мог бы ее пригласить!) меня смущала непреклонность Беллы. Напроситься к ней с визитом я постеснялся. Да она и дома-то не бывала, а как все одинокие люди засиживалась на работе. Почему я не зашел после работы к ней в лабу, почему вечно куда-то спешил? Я ведь знал, что Элла тоже ковыряется в этой теме! Что ей удалось найти?
Как-то, преодолев робость, я все же зашел в ее лабу. Возле спектрофотометра копошился китаец. После вежливых приветствий и расшаркиваний я попросил доктора Лью помочь найти мою папку в столе покойной. Я не соврал: папку с Текстом я, и в самом деле, ей передал, это было около полутора лет назад. Китаец препроводил меня и тут же потерял ко мне интерес. Я порылся в ящиках, обнаружил флешку и много распечаток. Флешку потихоньку сунул в карман, а распечатки, выходя, предъявил доктору Лью. Все они были на русском языке, в котором современные китайцы ни бельмеса не понимают. Меня отпустили с миром.
Просмотрев флешку дома на компьютере я ничего не обнаружил, кроме зловредного червя, который тут же начал пожирать мой собственный диск. Потом я принялся за изучение распечаток. Часть из них содержала переводы статей и методик получения искусственного гемоглобина. Зная общий научный уровень этой лаборатории, эту ерунду я сразу отправил в корзину для бумаг. Часть же материала касалась Чужих...
