Многие современные экономисты-теоретики хотят, чтобы экономика была научной дисциплиной, и некоторые бесконечно развивают различные нюансы и вариации нюансов, касающиеся общепризнанной экономической теории. Но теория сама по себе не есть наука, и некоторые указывают на то, что фактологическая её основа просто недостаточна, чтобы поддерживать современный экономический анализ, не говоря уже о умозаключениях, сделанных на его основе. Некоторые теоретики настойчиво стремятся к научному экономическому анализу, но для тех, кто попытается это осуществить, опыт и труд всей жизни Джевонса может служить одним из ярких примеров истинно научного подхода к экономике.

Основы неоклассической экономики были чётко установлены в Англии и на континенте к 1870 году. Эти выдающиеся научные достижения вымостили дорогу для плодотворных синтезирующих работ Альфреда Маршалла (1842–1924) и Леона Вальраса (1834–1910) – равных по значимости основателей современного неоклассического анализа. Фундаментальные различия границ и методов подходов этих двух писателей детализированы в последующих главах, и они помогут определить место каждого из них в экономической перспективе. Тем не менее, поскольку есть отчётливая преемственность между идеями Джевонса и Маршалла, мы начнём наше обсуждение неоклассицизма с Маршалла.

Альфред Маршалл, сын банковского кассира, родился в Клэфэме, Англия, в 1842 году. Его предки были, по большей части, священниками, и отец Альфреда, Уильям, также был евангелистом, несмотря на то, что он сделал себе светскую карьеру в Банке Англии. Уильям Маршалл был суровым сторонником дисциплины, часто подталкивавшим своего способного, хотя и чрезмерно нагруженного работой, сына к пределам умственной и физической выносливости. Для него было обычным делом заставлять Альфреда зубрить школьные уроки почти до полуночи. Позже Альфред Маршалл вспоминал, что только ежегодные летние поездки к его дальней родственнице спасали его от нервного и физического истощения.

В начальной школе Маршалл заслужил себе прозвище «Сальная Свеча» за его бледность, плохую одежду и измождённый вид. Ему не удавалось легко заводить друзей, а занятия, доставлявшие ему больше всего радости: математика и шахматы – были строго запрещены ему его отцом. В 1861 году, исполненный бунтарского духа Маршалл отказался от стипендии в Оксфорде, которая принесла бы ему сан священника, потому он не мог далее выносить изучение мёртвых языков. Его отец, с другой стороны, не мог позволить себе послать Маршалла в колледж за свой счёт. Благодаря материальной помощи одного из своих зажиточных дядюшек, Маршалл поступил в Кембридж, где он не только дал волю своей склонности к математике, но и выделился как студент-отличник.

Страсть Маршалла к математике сослужила ему хорошую службу в двух отношениях. Изначально он рассматривал свои занятия математикой как одно из выражений независимости от своего деспотичного отца. Помимо этого, поскольку он получал скромный заработок за частные уроки математики, Маршалл смог отдавать свой долг дяде и содержать себя во время учёбы в Кембридже.

Эти наклонности, в конечном итоге, привели его в 1867 году к занятиям политической экономией, после нескольких перерывов. Избрав экономику как область исследования, Маршалл подошёл к изучению этого предмета с такой самоотдачей, которую он сохранял до конца, с преданностью, в немалой степени ответственной за значительные достижения в области экономического анализа.

Его отец тщетно надеялся на то, что его сын примет духовный чин. Маршалл, вместо этого, женился, в 1877 году. Его женитьба на Мэри Пэли, бывшей его студентке и преподавательнице в Ньюнхэм Колледж, вынудила его, как и в случае с Мальтусом, прекратить своё членство в Кембридже. Маршалл покинул Кембридж и переправился в Бристол, где супруги преподавали политическую экономию в недавно основанном Университетском Колледже. Там они также совместно работали над «Экономикой промышленности», впервые опубликованной в 1879 году.

Их годы в Бристоле прошли довольно счастливо, за исключением продолжительного периода, когда Маршалл болел. В 1884 году, однако, открылась новая преподавательская должность в его предыдущем учебном заведении, и выздоровевший Маршалл вернулся в Кемридж.

В течение пятидесяти лет, когда Маршалл писал свои труды, он сделал восемьдесят две публикации своих работ, включавших в себя книги, статьи, лекции, конференции и отчёты. Его в высшей степени популярные и влиятельные «Принципы экономики» (1890) издавались десять раз до настоящего времени; «Промышленность и торговля» (1919), издавалась пять раз; и «Экономика промышленности» (1879) два раза и десять раз печаталась повторно. Только его «Деньги, кредит и коммерция» (1923) не претерпели множества изданий, и это потому, что она была опубликована только за год до смерти Маршалла.

Однако все его биографы соглашаются с тем, что влияние Маршалла на экономику невозможно измерить только его публикациями. Гораздо более важным для прогресса экономической теории была его практика передачи своих оригинальных идей поколению способных студентов задолго до того, как эти идеи появились в печати. Сильная устная традиция, которую Маршалл начал в Кембридже, составляет крайне важную главу в истории экономического анализа, в особенности, в теории денег.

Список студентов Маршалла – исчерпывающий список имён британской экономической науки начала двадцатого века. Помимо более известного Дж. М. Кейнса, там были А. С. Пигу, Джоан Робинсон и Д. Х. Робертсон, в числе многих. Эти студенты взращивали «кембриджскую традицию», начатую Маршаллом, и они развили её во многих направлениях.

Маршалл, следует отдать ему должное, был чрезвычайно осторожным и педантичным писателем, не решавшимся опубликовать что-либо прежде, чем он продумывал вытекающие из содержания следствия и доводил до совершенства его форму. Результатом были элегантные и прочные вклады в экономическую науку, но чаще всего эти достижения публиковались уже после того, как расцвет их новизны прошёл.

Такого же плана предосторожность стала причиной того, что Маршалл довольно-таки поздно представил анализ маргинальной полезности, несмотря на то, что исторические свидетельства указывают, что он вывел принцип маргинальной полезности независимо и приблизительно в то же время, что и Джевонс, Менгер и Вальрас. В одном отношении, тем не менее, Маршалл стоял впереди Джевонса и Вальраса. Его знание математики обеспечило ему звание гораздо лучшего, чем они, математика. И всё-таки его подход к использованию математики оставался осторожным. В своей юности он переводил работы Рикардо и Милля на язык математических символов, но, по-видимому, он делал это просто ради собственного удобства.

В «Принципах», Маршалл ограничил своё использование диаграмм и прочих математических систем обозначения сносками и приложениями с тем, чтобы не позволить математике отвлечь читателя от его экономики. Более всего он был заинтересован в простом общении, как с бизнесменами, так и со студентами. Более того, он остро сознавал, что чрезмерная зависимость от математики может ввести в заблуждение в стремлении к интеллектуальным безделкам, воображаемым проблемам, которые не сообразуются с условиями реальной жизни, и они могут исказить наше чувство пропорциональности, вынуждая нас игнорировать факторы, которые непросто переработать с помощью математической машины.

Сомнения Маршалла относительно полезности методов теоретической математики и статистики не следует, однако, неверно истолковывать. Он последовательно справлялся с большим объёмом исторического и статистического знания по любому из предметов, которые он исследовал. Он считал доступ к эмпирическим фактам одной из предпосылок того, чтобы делать разумные выводы. В общем, Маршалл был виртуозным экономистом, потому что обладал совокупностью талантов.