Беем-Баверк предложил альтернативный подход, понятие среднего производственного периода, при котором факторы производства взвешиваются в соответствии с их близостью к точечному выпуску которой продукции. Факторы производства оцениваются с помощью количества производственных периодов, в которых они задействованы, и сумма этих взвешенных производственных ресурсов, затем делится на количество производственных ресурсов, чтобы получить средний производственный период.

К сожалению, второй подход Беем-Баверка содержит некоторые серьёзные недостатки. Одно из основных возражений довольно-таки очевидно. Производственные ресурсы просто неоднородны, и Беем-Баверк не сделал никаких оговорок с тем, чтобы сделать их однородными, кроме того, что он сделал предположение об их однородности. Во-вторых, и это важнее, возникает вопрос приписывания правильных периодических масс. Можно ли приписывать выпуск готовой продукции самым последним задействованным производственным ресурсам или производственным ресурсам, использованным в более отдалённом прошлом? Несмотря на то, что эти проблемы были серьёзными, Беем-Баверк сохранил допущение о среднем производственном периоде как пригодное для обработки теоретическое ограничение.

Процент. Другим достижением Беем-Баверка было его ясное объяснение процента. Он рассматривал процент как плату за использование капитала, а капитал, как мы видели, означает промежуточные продукты, что подразумевает непрямой процесс производства. Как непрямой процесс производства обычно означает более продолжительный производственный период, так процент должен, некоторым логическим образом, иметь отношение ко времени. Беем-Баверк основывал свою теорию процентной ставки на понятии позитивного временного предпочтения: фундаментальном положении о том, что настоящие товары стоят больше, чем те, что будут произведены в будущем. Он предложил три доказательства этого фундаментального положения.

Первая причина, в силу которой может возникнуть разница стоимости между товарами в настоящем и будущими товарами, вытекает из насущной природы текущих нужд. Как отметил Беем-Баверк, мы не безразличны к будущему, но живём в настоящем. Будущие потребности почти всегда воспринимаются как менее насущные, чем непосредственные нужды. Люди всегда стеснены теми или иными обстоятельствами. Те, кто менее обеспечен в настоящем, чем в будущем, оценивают настоящие предметы потребления как более ценные. Те, кто лучше обеспечен в настоящем по сравнению с тем, как они, скорее всего, будут обеспечены в будущем, всё-таки имеют возможность распоряжаться будущими товарами благодаря наличию в настоящем времени товаров (особенно, денег), которые они могут сберегать как резерв для будущего.

Второй причиной разницы стоимости между товарами в настоящем и в будущем является то, что люди систематически недооценивают будущие нужды и средства для их удовлетворения. Здесь, доказательства Беем-Баверка основываются на трёх выводах: (1) Поскольку мы не можем с определённостью знать будущего, картина наших будущих потребностей, которую нам рисует воображение, всегда будет фрагментарной и неполной; (2) Большинство людей страдают от общей нехватки силы воли – столкнувшись с выбором между сейчас и потом, немногие отложат удовлетворение потребности в настоящем; (3) В силу неопределённости и краткости человеческой жизни люди не пожелают откладывать что-либо, чем они, возможно никогда не насладятся.

Третья причина разницы стоимости товаров в настоящем и в будущем заключается в техническом превосходстве товаров в настоящем над товарами в будущем как средствам удовлетворения человеческих нужд. Этот вывод основывается на принципе непрямого производственного процесса, ранее установленном Беем-Баверком. Здесь просто принимается в расчёт то, что товары в настоящем (включая деньги), можно пустить в производство скорее, чем будущие товары, так что поток готовой продукции, который возникнет благодаря непосредственным продуктам, всегда будет больше, если начать его здесь и сейчас, чем если начать его в некоторой точке в будущем.

Из этих трёх причин, Беем-Баверк делал самый большой упор на третью, которая, заявлял он, была независима от двух других и, более того, была способна объяснить временные предпочтения сама по себе. Более затяжные методы производства более продуктивны, чем менее продолжительные, и в этом кроется техническое превосходство товаров в настоящем. От этого общего обсуждения разницы стоимости между товарами в настоящем и в будущем, один очень короткий шаг до мысли о том, что процент является вознаграждением, которое люди платят за то, что предпочитают товары в настоящем, а не будущим товарам. С точки зрения землевладельца, конечно, процент есть компенсация, требующаяся, чтобы отложить удовольствие, сопутствующее потреблению товаров в настоящем. Стоит отметить, что теория процента и капитала Беем-Баверка глубоко укоренена в субъективизме австрийской теории стоимости в целом, именно по этой причине он больше всего отдалился от классического подхода к предмету. За немногими достойными упоминания исключениями (Лаутердейл и Сеньор), классическая экономическая теория полагала капитал подчинённым труду, потому что сам он был продуктом труда. Эта идея, носителем которой был, в особенности, Карл Маркс, оказалась одним из главных камней преткновения для осмысленного аналитического прогресса в теории процента. Недостаток классической теории процента состоит в непризнании продуктивности капитала без труда. Сеньор увидел ошибочность этого довода, но он остался классическим экономистом, поскольку заключил свои новые догадки о сущности этого предмета в рамки теории стоимости, основанной на понятии производственных затрат. Поэтому, Беем-Баверк, отдававший должное Сеньору за ниспровержение некоторых ошибочных идей о капитале и проценте, также критиковал его за то, что тот игнорировал временные предпочтения и упущенную выгоду, два краеугольных камня нового субъективизма. Однако, в конечном счёте, Беем-Баверк использовал заложенное Сеньором основание, чтобы построить новое здание, а не отбросил все старые идеи, чтобы начать заново.

Аналитическая работа австрийцев и, вообще, неоклассических писателей-экономистов, развивает, по крайней мере, одну важную тему. Их идеи демонстрируют тот факт, что зарождение неоклассического анализа было затяжным процессом. Микроанализ зародился в разных странах и в трудах разрозненных, незнакомых друг с другом людей, большинство из которых даже не принадлежали к числу учёных-экономистов. Как бы то ни было, неоклассическая экономика была международным изобретением, выношенным учёными, принадлежащими к родственным областям знания. Но продвижение работы в области микроанализа ускорилось в ранних 1870-х гг., и расцвет неоклассической эпохи наступил, в том числе, в трудах Леона Вальраса и Альфреда Маршалла.

Во второй половине девятнадцатого века вера в классическую парадигму классической экономики была утрачена. Случилось это, помимо прочего, благодаря отвержению Миллем доктрины фонда заработной платы. Интерес к проблемам рабочих, социалистические и «прогрессивные» философии и дарвинские эволюционистские идеи, равно как и реакции представителей исторической школы политической экономии на классическую политическую экономию, и в последний момент высказанные Миллем дурные предчувствия относительно laissez faire – всё это в совокупности своей даёт представление о среде в Англии, в которую была введена теория полезности. Если общая неудовлетворённость старой парадигмой является, как полагают многие историки-интеллектуалы, предпосылкой для возникновения фундаментально новой, не обязательно противоречащей, системы мысли, то тогда в наших руках есть готовое объяснение возникновения в 1871 году «Теории политической экономии».

Уильям Стенли Джевонс был одним из наиболее интересных и загадочных личностей в истории британской экономической мысли. Человек редких аналитических способностей, он был также одним из наиболее практичных профессиональных экономистов из когда-либо живших. Несмотря на то, что его идеи были глубокими и оригинальными, и несмотря на тот факт, что он занимал один из главных постов по политической экономии в университете, в Манчестере, он не оставил по себе студентов-последователей.