Ей хотелось и не хотелось его прикосновений одновременно. Конечно, она тосковала по близости, но, в то же время, боялась «привыкнуть» и опять расслабиться, а потом получить нож в спину от времени. Тот момент, когда кажется, что лучше и вовсе не начинать, чем потом расстраиваться с новой силой. Гермиона взвесила все за и против.
— Ты хочешь сейчас заняться со мной сексом?
— Ты слишком подавлена.
— Да, но когда я опять впаду в эпизод, то хочу вспоминать прошлое, а не сожалеть об упущенных возможностях, — она попыталась улыбнуться и открыла глаза. — Да и мне не помешает немного физических нагрузок.
— Кости ещё не восстановились полностью.
— И давно ты стал таким правильным? Время, вроде, только для меня растягивается.
Северус шутку не поддержал. Наоборот, его рука остановилась, пальцы замерли на щеке, как будто в напряжении. Он внимательно разглядывал её лицо, а, может, даже читал мысли. Хотя легилименция же совершенно на это не похожа, точно.
— Я так хочу очнуться от всего этого, — неожиданно даже для самой себя выдала она. — Чувствую себя Спящей красавицей, хотя едва ли симпатичная, да и застывают под действием чар все остальные, а не я, — интересно, знает ли Северус маггловские сказки?
— Ты очень красивая.
— О, спасибо. Дождалась, — Гермиона фыркнула. — Не думаю, правда, что оно того стоило, обошлась бы без комплиментов, зато с целым чердаком. Ну, в смысле…
— Я понял.
С какой-то точки зрения, эпизоды определенно сыграли ей на руку, так сказать, в плане личной жизни. Она сейчас была такая трагичная, такая прекрасная в своем несчастии, словно сгорающая от неизлечимой болезни, проклятая. Не Лили, конечно, ещё живая, но все равно. Это не могло не обнажать чувства, не обострять отношения, в хорошем ли, в плохом ли смысле. И получалось, что она действительно была ему дорога, что Северус не врал, когда шептал о любви на ухо, пьяный и разбитый после ранения и вызовов. А в шутках про свадьбу, сказанных каких-то пару часов, для него, назад, имелась доля шутки. Но вечно ходить по краю, со всей этой драмой, было ужасно утомительно. Хотелось все же жить и чувствовать хоть какую-нибудь стабильность, а не разыгрывать бесконечный эмоциональный спектакль.
— Если я выберусь из этого, то закончу обучение. И мне нужна работа, пока не знаю какая. И жилье. И мне придется как-то объясниться с родителями, если удастся, конечно, вернуть им память обо мне. С Гринготтсом, наверное, будут проблемы, мало ли как восприняли наш визит гоблины. Да и с тобой тоже. Ты только представь, что скажут люди! — она усмехнулась и замолкла на пару секунд. —Думать о будущем все сложнее и сложнее. Мне было тяжело ещё до глобального провала, но сейчас, когда эпизоды стали такими длинными…
— Не переставай это делать.
— Я знаю. Знаю.
*
Видимо, у неё начали вырабатываться новые привычки. Выхлебав пол пузырька успокоительного, Гермиона половину утра трансфигурировала из всякого мусора кувшины и наполняла их водой. Ванна тоже была приспособлена для этой задачи. При использовании её, конечно, все равно придется спускать, но в промежутках между… Готовую еду с кухни она упаковывала, накладывала охлаждающие чары и складывала в сумку. Учитывая, что на количество пирогов и всего прочего домовики не поскупилась, выполняя очередной расплывчатый приказ директора, эта процедура заняла довольно много времени. Одежда, опять же. Кажется, ничего не забыла?
Гермиона села на стул, растеряно потерла грудь и оглядела спальню Снейпа, которая теперь больше походила на бункер с запасами на случай бомбардировки. Совсем ничего не болело, спасибо зельям, а мелкие ушибы и ссадины вообще сошли ещё вчера, так что теперь она скорее сожалела, что так и не соблазнила Северуса. Или нет.
— Вижу, от безделья ты сегодня не страдаешь, — он зашел в комнату.
— Подстраховываюсь всеми силами, — выдохнула она и, схватив его руку, поднесла пальцы к своим губам, словно пытаясь распробовать, нравится ей это или нет.
Очевидно, её так и мотало от бездонного желания быть ближе до холодности, порожденной страхом нового вынужденного «расставания». Вряд ли это состояние быстро пройдет. И вообще «успеет» пройти.
— Домовики приготовят ещё, если хочешь.
— А, знаешь, я, пожалуй, соглашусь. Судя по реакции мадам Помфри, голодовки не идут на пользу моему организму.
— Да, она обеспокоена, — Снейп сделал паузу и отвел волосы в сторону, касаясь позвонков на её шее. — И я тоже.
— Совсем теряю в объемах? Скоро и подержаться будет не за что? — Гермиона улыбнулась почти искренне и без напряжения.
— Голодные обмороки и немощность не…
— …так привлекательны для мужчин, как может показаться из книг? — уже совсем открыто засмеялась она.
Северус приобнял её, нависая, но каким-то невероятным образом без того негативного эффекта, который обычно распространял. Скорее заботливо, почти в защитном жесте.
— Ты хорошо держишься, Гермиона.
— А что ещё остается? Ко всему привыкаешь, ведь так?
— Легко сказать, — Северус сделал паузу. — Но раз так, то, полагаю, от развлечения ты не откажешься.
Он потянулся за пазуху, но достал не фляжку с кофе (или очередную шкатулку, ха), а свернутый пергамент.
— Это письмо от Люциуса Малфоя. Пришло сегодня утром.
— О, — она развернула бумаги. — То самое слабое звено?
— Навряд ли. Учитывая его нынешнее положение в организации и в принципе, он, по сути, бесполезен. Но как первый звонок…
Гермиона пробежалась по тексту глазами, остановилась и прочитала более вдумчиво, потратив на такой короткий текст непозволительно много, для заучки, времени.
— Слизеринцы, — выдохнула она. — Но ничего удивительного: тебя практически похоронили, а тут ты устраиваешь триумфальное возвращение, да ещё и сменив сторону. Он за сына тревожится или хочет примазаться, чтобы была возможность опять оправдаться Империусом, если власть сменится?
— Полагаю, и то, и другое.
— Ну, по крайней мере, можно сказать почти с полной уверенностью, что Том вряд ли сейчас находится в поместье Малфоев, — она прикусила щеку, задумавшись. — Но Люциус и сам наверняка ничего не знает, просто встревожен побледневшей меткой.
— Нет, не знает. Иначе оставил бы Драко при себе, а не отправил бы его в школу, — Северус успокаивающе гладил её плечи, хотя она, вроде, и так была в порядке. — Ещё и Белла пропала.
Вся эта утренняя рутина добавила ей собранности и в прямом, и в переносном смысле. К следующему приступу Гермиона была готова и чувствовала практически уверенность в завтрашнем дне. Но, может, у неё уже глаз дергается, а она и не замечает?
— Сколько людей вздохнуло с облегчением после её исчезновения, кто бы мог подумать.
— И её семья в первую очередь. Хотя, Драко, вроде, вполне неплохо с ней общался.
— Ну уж нет! — возмутилась Гермиона, пытаясь при этом аккуратно сложить пергамент обратно. — Ты, верно, мало за ними наблюдал. Когда мы заглянули к Малфоям в гости, сразу стало ясно, что Белла их всех презирает. Может, только к сестре она и относилась с какой-то каплей уважения.
— К слову, о Драко, — Снейп отобрал у неё письмо обратно и сам сложил его. — Вероятно, в скором времени мне придется пообщаться ещё и с ним лично.
— Как с послом от Слизерина? Я бы с ним тоже поболтала.
— Хочешь отомстить?
О, это было бы весело. Надавить на Драко ей не составит никакого труда. Это же не решать, как именно расправиться с Лордом и при этом не замарать свою бесценную душу, ага. Всего лишь зашуганный мальчишка, такой же слабый, как и она. Наверное, даже слабее, учитывая все то, через что она прошла и проходит до сих пор.
Да и, откровенно говоря, ненавидеть его у неё были причины. Насмешки Гермиону теперь мало заботили, но ведь Драко выкидывал вещи и похуже: Кэти и Рон могут подтвердить. Однако, по отношению к нему все равно получалось чувствовать только брезгливую жалость. Не то почти милосердие, о котором она как-то болтала с ребятами, лежа, в очередной раз, на больничной койке, но, в любом случае, не желание убить. Впрочем, после событий на Астрономической башне даже Гарри относился к нему примерно так же, хотя, казалось бы, у них конфликт был ещё глубже. Однако, Поттер вообще в последнее время стал матерью Терезой: всех простил, всех понял. Скоро действия Воландеморта оправдает тяжелым детством.
