You tell me… Don’t do it for me tricky eyes With a very funny smile, What did you come up, child? What even to mom make hard time? You stayed in a class yesterday Until night fall you were awake and up
What kind is this of stupid game? And your mom was looking for you? In what manner of handling addressed in such way Hey ancestors pay me in advance, I go to girlfriend’s house on Sunday There to meet funny chance. You tell me and show us right Maybe you want to get a married prize With the person you keep is spending nights You come home on the sunrise. We are not seeing your girlfriends, Why did you get us pantomimes? The boy is a friend, who makes a mess How long will it remain anonymous? Your mom is worried it make sense Whenever yourself you will be also mom, The you will not disgrace Enough for you to have a fun. Keep yourself grasp the likely hood And stop fooling around boob. And so lacking mom doom To married you are looking good. Ты расскажи, поведай нам Не строй мне хитрые глаза, С лукавою смешной улыбкой. Что ты задумала, коза? Ещё какую маме пытку. Осталась в классе ты вчера И допоздна там пребывала. Что за дурацкая игра? А мама ведь тебя искала. Что за манеры обращенья? «Эй, предки, выдайте аванс. Пойду к подругам в воскресенье — Повеселиться там есть шанс». Ты расскажи, поведай нам, Быть может, выйти замуж хочешь? С кем ты проводишь вечера, Приходишь утром, нас порочишь? Не видим мы твоих подруг — Может, поссорилась ты с ними? Есть, может, мальчик – друг и шут, Как долго будет аноним он? Мама волнуется, пойми! И ты когда-то будешь мамой. Фамилию ты не срами, Не надоели ли забавы? Будь умницей, возьмись за ум И хватит глупостей шутливых. И так хватает маме дум, Чтоб замуж вышла ты счастливой. Rest socialism Socialism rested easy We loved of Kremlin shape. Now we are again forward to such a crisis, When we get the same take. Was a trade deficit and funny us Raykin Warehouse manager and director honor was a figure spot, And about Galina Brezhneva went fairy stories, And there is and was live well in the slot. In some refrigerator full roe While others run around the ball at worst. Divided different people their cross And people could not easily cast and forth. We remember the sensible heat in times of past, Though was the iron curtain we were set But that it knows the current cast But so “it will” confuse with rest. To each other even in the villages people outrage A gap in private incomes became bad name Anything measured in the coinage Officials as before were all raged. Почил социализм…
Почил социализм с его благополучием Нами любимого кремлевского застоя. Теперь мы снова ждем опять такого случая, Когда получим мы подобное такое. Был дефицит товарный и смешил нас Райкин, Завскладом и директор были почётные фигуры… И про Галину Брежневу тогда ходили байки, И жили хорошо тогда, в номенклатуре. И чей-то холодильник полон был икрою, А у других – пустой, шаром хоть покати. Делились люди разные своей бедою И не могли друг друга люди так бросить и уйти. Мы с теплотою помним это время, Хоть занавес железный был – мы были взаперти. Но что об этом знает нынешнее племя, Зато так «волю» путает со словом «либерти». Друг к другу даже в сёлах злостью пышут люди, Разрыв в доходах личных стал несравненно выше. Всё что угодно измеряется в валюте. Чиновники, как прежде, все остались лживыми. What! Secrets to know he wants! “Discover the secrets of victories over us, How many men you put on horns?” He speaks to her fell mush, Kissing in the ear, where there was gold. She is baring white row of teeth fixed, Screw up her eyes, guess yourself she whispers. And how much beating for you brainsick, And how much you ironed on the hears? You hurry up to know all mysteries snag, But victories are what women hold, Dreams are commonplace enwrap, With all lives she will behold. You came to offer me love and snuggle up, Are you interesting in old wives’ tales at all? My friend, with me don’t be babble, I want to hear only love extol. I have heard too many times declarations of love choice Then it was a lie provided a fib. But after a couple of years there were some noise, At the end: it was again the shriek. |
