Прими во внимание и массовую психологию. Если широкая общественность вдруг узнает, что где-то по ночам являются монстры и едят людей, наши сограждане отнюдь не запрутся в своих домах в обнимку с дробовиками. Напротив, целые толпы начнут бродить по ночным улицам и переулкам, чтобы увидеть трапезу, снять видео и выложить в интернет, и неважно, насколько велика опасность. Узнав, что мы охотимся на имаго, за нашими машинами будут разъезжать целые кортежи, чтобы увидеть, как мы делаем свою работу. Эта зараза будет хуже, чем папарацци, преследующие голливудских звёзд. Мы никого не сможем отогнать ни уговорами, ни угрозами. В мире наступит чёрт знает что - просто потому, что так устроены люди. Уж поверь мне, друг мой, лучше сейчас проявить жёскость, чем потом расхлёбывать последствия...
В другой раз - это было в Филадельфии, утром, после того, как ночью жертвой имаго стал одинокий уличный толкач, - Бретт и Руфус зашли в кафе подкрепиться и выпить кофе.
- Имаго всегда являются по одному, - сказал Бретт, когда офицантка принесла заказ и отошла обслужить другие столики, - и всегда выбирают одиночную жертву. Известны ли примеры иного поведения, за исключением случая с Теслой? Нападали ли имаго когда-нибудь группой? Выбирали ли в качестве жертвы многолюдную компанию запоздалых гуляк?
Подумав, старший агент Донахью покачал головой.
- Нет, мне о таком не известно.
- Стало быть имаго не присущ стадный инстинкт, - сделал вывод Бретт, - и у них есть некий сенсорный орган, позволяющий им отличить одинокого человека от группы людей.
- Наверняка есть, - согласился старший агент. - Они же живые, разумеется у них есть сенсорный орган и вряд ли только один.
- Я вот только не могу понять, зачем имаго такая таинственность, раз люди всё равно их не видят. Не всё ли равно мяснику, знают ли овцы о мясобойне? Получается, что имаго действуют на руку отделу "Лямбда". Какова мотивация? Когда животное голодно, ему плевать, видит ли кто-нибудь, как оно ест, или нет. В действиях же имаго очевидно наблюдается сознательная скрытность и ты как хочешь, но для меня это ещё одно свидетельство их разумности.
По какой-то причине тема разумности имаго была неприятна Руфусу Донахью, но он всё же сделал над собой усилие и позволил втянуть себя в полемику.
- Мяснику может и плевать на скот, ведь у овец нет воли и разума и они не способны организовать сопротивление, но люди-то не овцы. У нас есть и воля и разум, мы можем сопротивляться, подтверждением чему служит отдел "Лямбда". Быть может имаго опасаются как раз таки масштабного сопротивления?
- Подобные опасения также доказывают наличие разумного сознания, - стоял на своём Бретт.
Некоторое время они тихо ели, затем агент Донахью нарушил молчание.
- Эти твари, друг мой, хорошо устроились, если разобраться. Сравни темпы, с какими мы плодимся, с теми темпами, с какими нас пожирают. Получается, что еды для имаго хватит надолго. Фактически навсегда. В лице человечества они имеют стабильный и самовозобновляемый пищевой ресурс.
Но так было далеко не всегда. Строго говоря, экспоненциальный рост численности человечества начался, по историческим меркам, совсем недавно - каких-то 5 - 7 тысяч лет назад, когда появились первые городища и первые государства. До этого же почти миллион лет популяция людей и предшествовавших им гоминид была весьма скромной. На всём земном шаре проживало меньше особей, чем сейчас в одном мегаполисе типа Нью-Йорка.
- Я тоже думал на эту тему, - кивнул Бретт, допивая кофе и делая знак офицантке, чтобы долила ещё. - Кем питались имаго, когда на земле не было людей? Существовали ли имаго уже тогда или возникли позже? Кушали ли они приматов и если да, то почему не кушают теперь? Или всё же кушают?
В ответ на это агент Донахью лишь пожал плечами.
- Отдел такой информацией не располагает, друг мой. Нам бы пришлось построить машину времени, отправиться на ней на миллион лет назад и посмотреть, как тогда всё было.
- А представь, если бы выяснилось, что существует или существовало несколько видов имаго - по одному на каждую разновидность гоминид. У людей свои имаго, у австралопитеков свои, а у шимпанзе свои... - Бретт не на шутку разошёлся. - Более того, представь, что всё ещё круче. Чтобы воспринимать имаго австралопитеков, нужна "травма прозрения", но только мозга австралопитека, а чтобы воспринимать имаго шимпанзе, нужна "травма прозрения" мозга шимпанзе. Мы же со своей "травмой прозрения" не увидили бы их имаго, а шимпанзе и австралопитек с их "травмой прозрения" не увидели бы наших имаго... Хотя, это наверняка неважно, ведь и их имаго вряд ли обратили бы внимания на нас.
- Из твоей теории, друг мой, следует, что после вымирания австралопитеков, их имаго тоже должны были вымереть.
- Может быть и не только они. Если у каждого подвида наших предков были свои имаго, значит вымерли все имаго палеоантропов и архантропов - всяких там человеков умелых, питекантропов, синантропов, гейдельбергских и флоресских людей, неандертальцев, денисовцев... Или, возможно, не вымерли, а эволюционировали в наших имаго. Вдруг наши с ними эволюции так и идут синхронно?
Выслушав Бретта и никак не отреагировав, агент Донахью продолжил:
- Как бы то ни было, человек современного типа жил несколько десятков тысячелетий, оставаясь в рамках весьма немногочисленной популяции, как вдруг начал усиленно плодиться.
Бретт его перебил:
- Я слышал, вроде как в промежутке между концом палеолита и концом неолита человек освоил животноводство и земледелие, одомашнил животных, начал заниматься осёдлым сельским хозяйством, стал лучше питаться - отсюда и повышенная плодовитость.
В ответ на это Руфус Донахью так фыркнул, что чуть не расплескал свой кофе.
- В жизни не слыхал большей ахинеи. Ты хоть сам-то подумай. Сейчас мы генетически адаптированы потреблять и усваивать некоторые белки, типа глютена или лактозы, поэтому с удовольствием потребляем молочко, творожок, хлебушек, булочки, пиццу, чизбургеры и в целом питание у нас, если сравнивать с одним только недожаренным мясом, действительно улучшилось. Но в те-то далёкие времена, когда люди ещё не были адаптированы к новой еде, какое, к дьяволу, улучшение?
