— Какое именно сообщение ты должна передать его брату по телефону? — ещё раз спросила меня Нини.

— Мне нужно сказать адрес, где находятся сумки.

— И это всё?

— Нет! Теперь я вспомнила, что Лиман настаивал на необходимости сказать брату, где его сумки «Эль Пасо ТХ».

— Он имел в виду город Эль-Пасо, что в Техасе?

— Полагаю, но не уверена. На другой сумке не было никакой марки, обычная сумка для путешествий.

Пара детективов-любителей пришла к выводу, что ключ к замкам каким-то образом кроется в названии, поэтому Лиман настаивал на точном воспроизведении сообщения. Им потребовалось минуты три, чтобы перевести буквы в цифры, ключ оказался настолько прост, что разочаровал их: они ожидали вызова на пределе своих возможностей. Для расшифровки достаточно было увидеть телефон: восемь букв соответствовали восьми числам, по четыре на каждую комбинацию, 3578 и 7689.

Мы отправились покупать резиновые перчатки, тряпку, веник, спички и спирт, после чего ещё заглянули в хозяйственный магазин, где приобрели пластиковую канистру и лопату, и напоследок зашли на заправку, чтобы заполнить бак автомобиля и канистру. Затем наша компания двинулась на склад, внешний вид которого, к счастью, я вспомнила, в этом секторе их было несколько. Спустя некоторое время я обнаружила нужную дверь, и моя Нини, надев перчатки, открыла замки со второй попытки — я редко видела её более довольной, чем сейчас. Внутри оказались две сумки, лежавшие так, как их оставил Брэндон Лиман. Я сказала, что в два своих предыдущих визита не трогала ничего, это Лиман открывал замки, вытаскивал сумки из автомобиля и снова закрывал склад, на что моя Нини возразила, что я была под кайфом и не могу быть ни в чём уверена. Тряпкой, смоченной в спирте, Майк протёр поверхности, на которых могли оказаться отпечатки пальцев, от самой двери до внутреннего помещения.

Из любопытства мы осмотрели содержимое ящиков и обнаружили там винтовки, пистолеты и боеприпасы. Моя Нини хотела, чтобы мы вышли вооружёнными как партизаны, поскольку мы уже погрязли в криминальной среде: Белоснежке эта мысль показалась восхитительной, но я им не позволила так поступить. Мой Попо никогда не хотел иметь оружие, более того, говорил, что сам дьявол носит его, и если у вас есть ружьё, вы непременно примените его, а затем будете сожалеть. Моя Нини считала, что будь у её мужа оружие, он убил бы её, когда она выбросила в мусор его оперные партитуры через неделю после свадьбы. Что бы ни отдали члены «Преступного Клуба» за эти два ящика со смертоносными игрушками! Мы закинули сумки в грузовик, моя Нини подмела пол, чтобы уничтожить следы нашей обуви и инвалидного кресла-коляски с электроприводом, затем мы закрыли замки и, безоружные, ушли оттуда.

С сумками в машине мы поехали в мотель, чтобы отдохнуть, предварительно купив воды и еды для предстоящей поездки длительностью около десяти часов. Майк с моей Нини прибыли сюда на самолёте и взяли в прокат автомобиль в аэропорту Лас-Вегаса — они не знали, насколько длинной, прямой и скучной окажется предстоящая дорога, но, по крайней мере, это не был кипящий котёл, как в другие месяцы, когда температура поднимается выше сорока градусов. Майк О’Келли забрал сумки с сокровищами в свою комнату, а я разделила широкую кровать в другой комнате с бабушкой, которая всю ночь держала меня за руку. «Я и не думаю сбегать, Нини, не волнуйся», — заверила я, почти теряя сознание от усталости, но она не отпускала. Ни одна из нас не могла спать долго, и мы воспользовались этим временем, чтобы поговорить — ведь нам столь многое нужно было друг другу рассказать. Она сообщила о моём папе, о том, как он страдал, узнав о моём побеге, и повторила, что никогда не простит тех пяти месяцев, одной недели и двух дней, что они провели без новостей обо мне, я истрепала им нервы и разбила сердца. «Прости, Нини, я об этом не думала…». И правда, подобные мысли мне и в голову не приходили, я думала лишь о себе.

Я спросила бабушку о Саре и Дебби, и она рассказала, что лично присутствовала на выпускном вечере моего класса в Беркли Хай по особому приглашению мистера Харпера, с которым незаметно подружилась, поскольку он всегда интересовался новостями обо мне. Дебби выпустилась вместе с остальными моими одноклассниками, а вот Сару забрали из школы раньше, и моя подруга несколько месяцев провела в клинике в состоянии крайнего истощения и превратившись в скелет. По окончании церемонии Дебби подошла к бабушке спросить обо мне, вся в голубом, свеженькая и красивая, — ничего не осталось от её прежних готических тряпок и похоронного макияжа. Тогда моя Нини, рассердившись, заявила ей, что я вышла замуж за какого-то богатого наследника и улетела с ним на Багамы. «Зачем мне было ей говорить, что ты исчезла, Майя? Я вовсе не хотела, чтобы она радовалась; ты только вспомни весь ущерб, что эти несчастные причинили тебе своими дурными привычками», — заявила мне дон Корлеоне чилийской мафии, которая ничего не прощает.

Что касается Рика Ларедо, этого идиота арестовали за глупость, которую мог придумать только он: похищение домашних питомцев. Его операция, крайне плохо спланированная, состояла в краже кобеля редкой породы с последующим звонком семье с просьбой выкупа за возвращение им любимчика. «У него появилась мысль о нападении на миллионеров в Колумбии, ты же знаешь этих партизан, как их там? Армия народа? Ладно, что-то в этом духе. Но ты не волнуйся, Майк ему уже помогает, и в скором времени его выпустят», — подытожила моя бабушка. Я уточнила, что совсем не беспокоюсь, что Ларедо за решёткой, напротив, всегда думала, что именно это место ему отведено во Вселенной. «Не будь занудой, Майя, этот бедный молодой человек был влюблён в тебя. Когда Рика выпустят, Майк устроит его на работу в Общество защиты животных, чтобы научиться уважать чужих щенков, как тебе идея?». Это решение не могло прийти в голову Белоснежки, должно быть, идею подала моя Нини.

Майк позвонил нам по телефону из своей комнаты в три часа ночи, вручил нам бананы и булочки, мы погрузили свой скудный багаж в грузовик, а уже через полчаса ехали в Калифорнию, моя бабушка за рулём. Была поздняя ночь, лучшее время, чтобы избежать оживлённого движения и патрульных машин. Я клевала носом, чувствуя опилки в глазах, стук барабанов в висках, ватные колени и отдала бы всё, чтобы проспать целый век, как принцесса в сказке Пьеро. Миновав сто девяносто километров, мы свернули с шоссе и поехали по узкой дороге, выбранной Майком ещё по карте, поскольку та вела в никуда, и вскоре мы оказались в полном одиночестве.

Было холодно, однако я согрелась довольно быстро, начав копать яму, с этим никак не справился бы Майк, сидя в инвалидном кресле-коляске, или моя Нини в свои шестьдесят шесть лет, да и для меня, двигающейся, как сомнамбула, это оказалось далеко не лёгким делом. Земля была каменистой, с сухой и жёсткой стелющейся травой, меня подводили силы — я никогда в жизни не пользовалась лопатой, а распоряжения Майка и моей бабушки лишь усиливали моё отчаяние. Спустя полчаса мне удалось сделать в земле лишь вмятину, но так как на моих руках под резиновыми перчатками вздулись волдыри, и я едва могла поднять лопату, два члена «Преступного Клуба», должно быть, остались довольными.

Сжечь полмиллиона долларов оказалось сложнее, нежели мы предполагали: мы не взяли в расчёт ни ветер, ни качество бумаги, походившей на армированную ткань, ни плотность пачек. После нескольких попыток мы использовали самый простой способ: положить банкноты в яму, облить бензином, поджечь и тут же раздуть дым, чтобы его никоим образом не заметили издалека, хотя ночью подобное маловероятно.

— Ты уверена в том, что все купюры здесь фальшивые, Майя? — спросила меня бабушка.

— Да как я могу быть в этом уверена, Нини? Офицер Арана говорил, что, как правило, поддельные банкноты смешивают с настоящими.

— Было бы расточительством сжигать подлинные деньги, учитывая наши траты. Мы бы могли сберечь хотя бы немного на чрезвычайные ситуации…, — намекнула она.