— Оставь меня в покое!

— Подумай об этом, детка, — сказал Лиман примирительным тоном. — Ты хочешь продолжать вести такую жалкую жизнь? У нас с братом всё устроено. Мы покидаем эту проклятую страну, и ты едешь с нами.

— Куда?

— В Бразилию. Через пару недель мы будем на пляже под кокосовыми пальмами. Разве ты не хочешь себе яхту?

— Яхта? Да какая яхта? Я просто хочу вернуться в Калифорнию!

— Так вот, эта чёртова шлюха хочет вернуться в Калифорнию! — угрожающе издевался он.

— Пожалуйста, Брэндон. Я никому не скажу об этом, обещаю. Ты вместе со своей семьёй можешь поехать в Бразилию, не переживай.

Он ходил взад и вперёд огромными шагами, сердито топая по бетонному полу, пока я ждала возле машины, обливаясь потом и пытаясь осознать ошибки, которые уже совершила и которые привели меня в этот пыльный ад и к этим мешкам зелёных купюр.

— Я был неправ насчет тебя, Лаура. Ты глупее, чем я думал, — наконец сказал он. — Можешь валить в ад, если именно этого ты хочешь, но в течение следующих двух недель тебе придётся мне помогать. Так я на тебя рассчитываю?

— Конечно, Брэндон, что бы ты ни говорил.

— На данный момент ничего не делай — только держи рот на замке. Когда я скажу тебе, позвони Адаму. Помнишь инструкции, которые я давал?

— Да, я позвоню ему и скажу, где находятся две сумки.

— Нет! Ты говоришь ему, где находятся сумки «Эль-Пасо ТХ». Это и ничего больше. Ты меня поняла?

— Да, конечно, я скажу ему, что сумки «Эль-Пасо TX» здесь. Не волнуйся.

— Ты должна быть очень осторожна, Лаура. Если пропустишь хоть одно слово из сказанного мною, ты пожалеешь. Хочешь точно знать, что с тобой будет? Я могу рассказать подробности.

— Клянусь, Брэндон, я никому не скажу.

Мы вернулись в Лас-Вегас в тишине, но я слышала мысли Брэндона Лимана в своей голове, звенящие, точно колокола: он собирался избавиться от меня. Я инстинктивно почувствовала тошноту и слабость, точно такие же, когда Феджевик приковал меня наручниками к кровати в той грязной придорожной гостинице. Я могла видеть зелёное свечение часов и ощущала только боль, запах, ужас. Я должна думать, я должна подумать, мне нужен план… Но как я собиралась думать, когда была опьянена алкоголем и таблетками, которые я принимала? Я даже не могла вспомнить, сколько, какие именно таблетки и в который час. Мы приехали в город в четыре часа пополудни, уставшие и мучимые жаждой, наша одежда была пропитана потом и пылью. Лиман высадил меня у спортзала, чтобы я могла привести себя в порядок к ночному обходу, а сам поехал на квартиру. Прощаясь, он пожал мне руку и сказал, чтобы я не волновалась: у него всё под контролем. Это и был последний раз, когда я его видела.

В спортзале не было той экстравагантной роскоши расположенных на бульваре Стрип гостиниц, с их шикарными мраморными ваннами и слепыми массажистами из Шанхая, но это заведение было самым большим и лучшим в городе. Ведь оно насчитывало несколько тренажёрных залов, различных орудий пыток для раздувания мышц и растяжения сухожилий. Был там и спа-салон с порционным меню оздоровительных и косметических процедур, парикмахерская для людей и ещё одна для собак, а также крытый бассейн, достаточно большой, чтобы там поместился кит. Я считала это своей штаб-квартирой. У меня был неограниченный абонемент, я могла ходить в спа, плавать или заниматься йогой всякий раз, когда у меня было настроение, что, кстати сказать, случалось всё реже и реже. Бoльшую часть времени я лежала в кресле с откидной спинкой, в голове у меня было пусто. Я хранила свои ценности в шкафчиках, так как они исчезли бы из квартиры, перейдя в руки несчастных, таких, как Маргарет или даже Фредди, если бы он у него появилась нужда.

Вернувшись из Бьюти, я смыла усталость от путешествия в душе и пропотела в сауне. Моя ситуация казалась мне менее тревожной, теперь, когда я была чиста и спокойна. В моём распоряжении целых две недели, более чем достаточно времени, чтобы определиться со своей судьбой. Я подумала, что любое неосторожное действие с моей стороны ускорит последствия, которые могут оказаться роковыми. Я должна доставлять удовольствие Брэндону Лиману, пока не найду способ освободиться от него. Идея бразильского пляжа с пальмами в компании его семьи не на шутку вызывала во мне дрожь; я должна была ехать домой.

Приехав на Чилоэ, я стала жаловаться, что здесь ничего не происходит, хотя теперь я вынуждена отказаться от своих слов, поскольку произошло нечто, заслуживающее быть написанным золотыми чернилами и заглавными буквами: Я ВЛЮБИЛАСЬ! Возможно, говорить об этом немного преждевременно, потому что всё произошло лишь пять дней назад, но время в данном случае ничего не значит, я полностью уверена в своих чувствах. Как я буду молчать, когда то и дело парю в воздухе? Вот такая капризная любовь, как говорится в глупой песне, которую Бланка и Мануэль продолжают напевать мне хором. Они посмеивались надо мной с тех пор, как Даниэль появился на горизонте. Что же я сделаю с таким большим счастьем, с подобным взрывом в моём сердце?

Будет лучше начать с самого начала. Я отправилась на Исла-Гранде с Мануэлем и Бланкой, чтобы увидеть «перетаскивание дома», даже не мечтая о том, что вдруг, случайно, произойдёт что-то волшебное: я познакомлюсь с мужчиной моей жизни, Даниэлем Гудричем. Я уверена, что перетаскивание — уникальное событие в мире. Оно заключается в том, чтобы переместить дом вплавь по морю на двух моторных лодках, а затем тащить ещё и по земле, задействовав в процессе шесть упряжек волов, и установить жилище в предназначенном месте. Если чилот отправляется жить на другой остров или его колодец высыхает и приходится преодолевать несколько километров, чтобы набрать воды, и тогда он, как улитка, вместе со своим домом собирается в путь. Из-за влажности жилища здесь в основном сделаны из дерева, без использования цемента, что позволяет их плавно тянуть и перемещать на бревенчатых плотах.

Работа выполняется с помощью минги, труда сообща; в ней участвуют соседи, родственники и друзья. Некоторые предлагают свои лодки, другие — быков, а хозяин дома предоставляет помощникам еду и напитки. Но здесь такое мероприятие является приманкой для туристов, потому что один и тот же домик путешествует как по воде, так и по земле в течение нескольких месяцев, пока не разваливается на части. Это будет последний забег до следующего лета, когда появится новый передвижной дом. Идея коллективной работы в том, чтобы показать миру, насколько несуразны местные жители и угодить ничего не подозревающим туристам, приезжающим сюда на специальных автобусах. Среди туристов был и Даниэль.

В нашем распоряжении оказалось несколько сухих и жарких дней, что для всех стало довольно неожиданным: обычно в это время года постоянно шёл дождь. Пейзаж был особенным. Я никогда не видела настолько синего неба и серебристого моря, такого количества зайцев на пастбищах; я никогда не слышала такого счастливого чириканья птиц на ветвях деревьев. Мне нравится дождь, он всегда навевает приятные воспоминания, но при ярком солнечном свете красота островов архипелага и его проливов более заметна. В хорошую погоду я могу купаться в ледяной воде, не продрогнув насквозь, и немного позагорать, хотя и очень осторожно — озоновый слой здесь настолько тонок, что нередко рождаются слепые овцы и изуродованные жабы. Я сама их ещё не видела, но люди так говорят.

На пляже вовсю шла подготовка к перетаскиванию дома. Быки, верёвки, лошади, двадцать мужчин, готовых к тяжёлой работе, и несколько женщин с полными пирожков корзинами, много детей, собак, туристов, а также местных жителей, никогда не упускающих повода повеселиться, два полицейских для острастки воров-карманников и церковный казначей для благословения. В начале XVIII века, когда путешествовать было довольно сложно, а священников на огромной и разрозненной территории Чилоэ не хватало, иезуиты решили создать эту должность и назначить на неё человека с безупречной репутацией. Отвечающий за расходы служащий присматривал за церковью, созывал собрания, участвовал в похоронах, давал своё благословение, а также в случаях крайней необходимости мог крестить младенцев и заключать браки.