— А знаешь, что Джо Мартин с Китайцем меня обокрали, нет? — спросил он меня.

Я тогда предпочла отмолчаться. Подобную тему он никогда не начинал просто так — мой отрицательный ответ подтверждал, что я витаю в облаках, а положительный равнялся признанию, что я предала его, не предупредив.

— Это рано или поздно всё же должно было случиться, - добавил Брэндон Лиман. — Я даже не могу рассчитывать на преданность людей по отношению к себе.

— На меня ты можешь рассчитывать, — прошептала я с некоторой опаской.

— На это я и надеюсь. Джо с Китайцем — парочка болванов. Ни с кем им не было бы лучше, чем со мной, я был к ним очень щедр.

— И что собираешься делать?

— Заменить их кем-нибудь и не дать им успеть заменить меня.

Следующие несколько километров мы ехали молча, но когда я уже поверила, что доверие восстановлено, шеф снова начал ту же тему.

— Один из полицейских хочет всё больше денег. Если я ему дам определённую сумму, он захочет ещё бoльшую. Тебе вот как кажется, Лаура?

— Я в этом совсем не разбираюсь.

Мы проехали молча очередной участок дороги в несколько километров. Брэндон Лиман, начинавший тревожиться не на шутку, сошёл с трассы в поисках уединённого места, и в конце концов мы оказались посреди потрескавшейся сухой земли, скал, колючих кустарников и чахлых пастбищ. Мы вышли из форда, окружённого другими машинами, присели, спрятавшись за открытую дверцу, я держала зажигалку, а он, тем временем, согревал смесь. Не успел Лиман вздохнуть, как уже ввёл себе дозу. Чуть погодя мы выкурили одну на двоих трубку с марихуаной, отмечая ею наше остроумие. Проверь нас дорожный патруль, в сумке обнаружились бы легальное оружие, кокаин, героин, марихуана, Демерол и прочие свободно продающиеся таблетки. «Эти свиньи-копы найдут что-то ещё, и это мы тоже не сможем им объяснить», — загадочно добавил Брэндон Лиман, давясь смехом. Шеф уже был настолько накачен всем, чем только можно, что вести машину пришлось мне, хотя моя практика вождения была на то время минимальной, да и выкуренный кальян туманил мне взгляд.

Мы въехали в Бьюти, безжизненную на вид деревеньку в этот полуденный час, и остановились пообедать в мексиканском трактире, предназначенном для ковбоев в джинсах, шляпах и с лассо, походившем изнутри на сильно задымлённое казино. В ресторане Лиман попросил два коктейля с текилой, пару каких-то блюд и бутылку красного вина, самого дорогого, что только было в меню. Я заставляла себя есть, пока он только двигал еду по тарелке с помощью вилки, чертя ею дорожки по картофельному пюре.

— Ты знаешь, что я сделаю с Джо и Китайцем? Поскольку в любом случае я вынужден дать копу то, что он хочет, в свою очередь я попрошу, чтобы и меня отблагодарили незначительной любезностью.

— Я не понимаю.

— Если он желает увеличить своё вознаграждение, полицейскому придётся избавиться от этих двоих, никоим образом меня не вмешивая.

Я уловила смысл сказанного и вспомнила о девушках, которых Лиман нанимал до меня и с которыми «распрощался». С ужасающей ясностью я увидела разверзшуюся пропасть у своих ног и ещё раз задумалась о побеге, но меня вновь парализовало ощущение погружения в густую патоку, инертное и безвольное. Я не могу думать, моя голова полна опилок, чрезмерного количества таблеток, марихуаны, водки, и сама не знаю, чего ещё я сегодня принимала. «Мне нужно очиститься», — бормотала я про себя сквозь зубы, а тем временем заливала в себя второй стакан вина уже после того, как выпила текилы.

Брэндон Лиман откинулся на спинку стула, прислонившись к ней головой и полузакрыв глаза. Свет падал сбоку, очерчивая выдающиеся скулы лица, впалые щёки, зеленоватые круги под глазами — он напоминал труп. «Вернёмся», — предложила я, борясь со спазмом тошноты. «Сперва мне нужно кое-что сделать в этой проклятой деревне. Попроси для меня чашку кофе», — ответил он.

Лиман, как обычно, заплатил наличными. Из ресторана, оборудованного кондиционерами, мы вышли в нещадную жару Бьюти. По его словам, в десяти минутах езды была свалка для радиоактивных отходов, существующая лишь благодаря туризму в Долине Смерти. Петляя, шеф поехал к месту, где они арендовали складские помещения — низкие цементные конструкции с рядами металлических дверей бирюзового цвета. Лиман уже бывал там раньше; без колебаний он подошёл к одной из дверей. Мне наказал остаться в машине, пока он неуклюже манипулировал тяжёлыми промышленными кодовыми замками, чертыхаясь: ему было сложно сосредоточить взгляд, и уже какое-то время сильно дрожали руки. Открыв дверь, он жестом пригласил меня войти.

Солнце заливало светом маленькую комнату, в которой за исключением двух больших деревянных ящиков ничего не было. Из багажника «Мустанга» он достал чёрную спортивную пластиковую сумку с надписью «Эль-Пасо ТХ», и мы вошли в обжигающее, как кипяток, хранилище. В ужасе я не могла избежать мысли о том, что Лиман может бросить меня, погребённую заживо, в этой комнатушке размером со шкаф. Крепко схватив меня за руку, он уставился в мои глаза.

— Помнишь, как когда-то я сказал тебе, что мы вместе совершим великие дела? — Да…

— Вот и настал момент истины. Надеюсь, ты меня не подведёшь.

Я кивнула, напуганная угрожающим тоном и пребыванием с ним наедине в жарком, как духовка, помещении, и ни единой живой души вокруг. Лиман присел на корточки, и, открыв сумку, показал мне её содержимое. В мгновенье я поняла, что зелёные свёртки были пачками стодолларовых банкнот.

— Это не краденые деньги, и никто их не разыскивает, — сказал он. — Это всего лишь их образец, скоро банкнот будет намного больше. Ты же понимаешь, как сильно я тебе доверяю, не так ли? Ты единственный, известный мне, порядочный человек помимо моего брата. Теперь мы с тобой партнёры.

— Что я должна делать? — пробормотала я.

— Пока ничего, но если я подам тебе сигнал или со мной что-нибудь случится, ты должна будешь немедленно позвонить Адаму и сообщить, где его сумка «Эль-Пасо ТХ», тебе ясно? Повтори, что я только что сказал.

— Мне нужно позвонить твоему брату и сказать ему, где сумка.

— Его сумка «Эль-Пасо ТХ», не забудь об этом. Какие-нибудь вопросы?

— Как твой брат вскроет замки?

— Это уже тебя не касается! — рявкнул Брэндон Лиман с такой злостью, что я отшатнулась в ожидании удара, однако он успокоился, и, закрыв сумку, положил её на ящик, после чего мы оттуда уехали.

События ускорились с того момента, как я пошла с Брэндоном Лиманом оставить сумку на складе в Бьюти, и после этого я не могла восстановить их последовательность в голове; некоторые из них произошли одновременно, при других же я не присутствовала лично, но узнала позже. Два дня спустя Брэндон Лиман приказал мне следовать за ним в недавно восстановленном форде «Акура» из тайного гаража, в то время как сам ехал на «Мустанге», что купил в Юте для своего брата. Я следовала за ним по 95-й трассе — три четверти часа пути по сильной жаре, ландшафту мерцающих миражей, вплоть до Боулдер-Сити, которого не было на мысленно представляемой Брэндоном Лиманом карте, потому что он является одним из двух городов в Неваде, где азартные игры считаются нелегальными. Мы остановились на заправке, чтобы переждать до захода солнца.

Двадцать минут спустя подъехала машина с двумя мужчинами. Брэндон Лиман вручил им ключи от «Мустанга», забрал дорожную сумку среднего размера и сел в форд «Акура» рядом со мной. «Мустанг» и другая машина поехали на юг, а мы двинулись обратно по дороге, по которой сюда приехали. Однако мы не доехали до Лас-Вегаса, а отправились прямо на склад в Бьюти, где Брэндон повторил процедуру открытия замков, не давая мне увидеть комбинацию. Он положил эту сумку рядом с первой и закрыл дверь.

— Полмиллиона долларов, Лаура! — И он счастливо потёр руки.

— Мне это не нравится…, — пробормотала я, отступая.

— Что тебе не нравится, сука?

Он побледнел и стукнул мне по руке, но я оттолкнула его, хныкая. Этот больной слабак, которого я могла раздавить каблуками, испугал меня; поистине он был способен на что угодно.