Я проверяла это, и не раз, но причин, по которым они были там, я так и не нашла.

Три недели спустя.

Такие дни, как сегодня, я помечаю в календаре красным маркером. Так как сегодня я не опоздала на работу, выспалась и даже позавтракала. Такие дни вызывают у меня особую любовь к жизни. Настроение хорошее, и оно становится куда лучше, когда я вижу Алекса, который подходит к моему столу со стаканчиком кофе. Сегодня также не обошлось без саркастичной фразы от Николая Петровича. Он снова начал меня расспрашивать о том, куда я дела настоящую Кару Маккаллоу.

– Привет, Кара.

Я обернулась на приветствующий мужской голос.

– Привет, Андрей.

Выбросив сигарету в урну, я направилась к двери, но он меня остановил.

– Слушай, я прекрасно понимаю, что ты занята и всё такое, но я бы хотел сказать…

– Что же?

– Ты мне нравишься, очень, но, как я понял, у меня нет шансов, верно? – Он переступил с одной ноги на другую и внимательно посмотрел на меня.

Сегодня я была в белоснежной рубашке с закатанными рукавами и черным галстуком, развевающимся на ветру, в темных джинсах и кедах.

– Да, верно, – улыбаясь, ответил только подошедший Алекс.

Подойдя ближе к Андрею, он похлопал его по спине, и тот, пожав плечами, отправился в здание.

Александр положил руку на мою талию и, смотря в глаза, усмехнулся:

– Ты ведь именно это хотела сказать?

– Ну, да! – Улыбнувшись, я дотронулась до его руки.

– Сегодня в девять, буду ждать тебя у дома.

– И куда мы?

– А этого я тебе не скажу, это сюрприз, – он сильнее сжал руку, и, поцеловав меня в щеку, отправился в здание.

Еще минут пять я стояла на одном месте, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.

«Так, спокойно! Боже, как же долго я этого ждала!»

Поднявшись на своё рабочее место, я продолжила разбирать дела. Через полчаса к нам ворвался Николай Петрович. Его вид был испуганным. Мелкие капельки пота стекали со лба и медленно прочерчивали линию скул, глаза бегали с одного сотрудника на другого, но в конечном итоге, остановились на мне.

– На улицах Петербурга был замечен Брюс Гормэн. Я надеюсь, никто не забыл, кто это.… Готовится крупное дело, а точнее, ограбление банка. Всем приготовиться, выезжаем по команде. Громов, Маккаллоу, едете со мной! Я быстро обернулась на Алекса, который выглядел так, словно получил пощёчину. Поднявшись с места, я направилась к шкафчикам, в которых лежали бронежилеты, оружие и дополнительная кобура. Надевая бронежилет и набедренную кобуру, я почувствовала на себе пронзающий взгляд.

– Эй!

Это он – моё обезболивающее. Благодаря ему мне сразу же становится спокойнее. Благодаря ему я забываю обо всех проблемах и трудностях.

– Да? – Было сложно говорить, вообще подавать какие-либо признаки существования: внутри царил хаос, словно органы пытались выбраться из тела, они словно сворачивались в тугой жгут. В животе будто была колюча проволока, руки тряслись, а ноги подкашивались, из груди вырвался тяжелый вздох и, выдавив улыбку, я посмотрела на Александра.

– Всё хорошо?

– Алекс! Он убил моих родителей! Как думаешь, как я?!

– Не делай так!

– Как?

– Не отталкивай…

Он подошёл ко мне ближе.

– Не буду!

Прижавшись к парню, я почувствовала аромат его одеколона, его крепкие руки и пальцы, вцепившиеся в мою спину.

– Всё будет хорошо…

– Не уверена, – на выдохе ответила я.

Отойдя от меня, он надел бронежилет и проверил обойму.

Машины заполнены людьми, которые были полностью в снаряжении. Одни проверяли оружие, другие обсуждали план действий, а мы с Алексом стояли у машины Николая Петровича и курили.

– Так, Маккаллоу, Громов, вы готовы? – Спросил Фадеев, который только что подошел.

– Конечно, – живо ответила я, затягиваясь в крайний раз и выбрасывая окурок.

– Ох, не нравится мне твой энтузиазм, Кара.

Алекс улыбнулся, а капитан заботливо сжал моё плечо и отправился в машину. От начальника всегда исходило тепло, любовь и забота ко мне и Алексу. Многие шептались за нашими спинами, задаваясь одним единственным вопросом: а что это начальник так к ним относится? Мы и сами не знали ответа… Когда мы были в нескольких километрах от банка, в котором, как предполагалось, находился Брюс, уже наступил вечер. Я, Александр и Николай Петрович спрятались за углом многоэтажного здания, которое было напротив банка. Остальные оперативники окружили здание. Я ждала. Ждала того момента, когда посмотрю в глаза человеку, который забрал жизни у моих родных. Прижавшись к стене, я посмотрела на начальника, что наблюдал за ситуацией. Александр стоял рядом со мной, держа пистолет наготове. Он нервничал. Страх проникал под кожу, распространялся по венам и впивался в каждую кость. Нарастало неприятное, тревожное ощущение, липкий страх стремительно усиливался, что вполне могло лишить нас сознания. Люди всегда боятся неизвестности, боятся того, чего не могут обуздать. Страх перед этим и делает нас обыкновенными людьми. Я никогда не встречала полностью бесстрашных людей, их просто не существует. Я всегда знала о том, что любого человека можно загнать в тупик, испугать, обезвредить, но, когда узнала о Брюсе Гормэне, уже не была так в этом уверена. Он совершенно иной. У него нет друзей, родных, близких. У него только одна цель – причинять боль другим. И это ему удавалось превосходно. Меня смущало лишь одно – «почему? Почему сегодня было так легко его отслеживать, даже удалось выманить, но все было напрасно…. Либо это всё бред, и я просто потеряла веру в себя, в свои силы, в силы людей, с которыми работаю…»

Посмотрев на крышу здания, я прищурилась, рассматривая каждый сантиметр открытой местности, а после смутилась. Я повернулась и обратилась к начальнику:

– А где люди, которые должны стоять на крыше?

– Их нет! – Басом ответил Фадеев.

– Как «нет»?

– Вот так! Не отвлекайся, Маккаллоу!

– Стоп! Стоп! – Я выставила руки вперед, словно останавливала кого-то, – Мы вышли на самого разыскиваемого преступника двадцать первого века, и вы говорите, что никого не поставили на крышу?

– Маккаллоу, я прекрасно знаю, что делаю, – прорычал он, сомкнув зубы, словно голодный зверь.

– Вы не понимаете!

– Маккаллоу!

– Послушайте, мы должны поставить людей на крышу! Если не сделаем это, то можно просто разъезжаться по домам, так как мы его упустим.

– Я сказал – нет!

Обжигая меня своим взглядом, Фадеев повернулся на здание банка, боясь упустить противника. А в мою «светлую» голову пришла мысль, которая я сразу же принялась материализовать. Повернувшись на здание банка, я ринулась по теням здания и, примкнув к одному из них, прижалась к стене, глядя на начальника.

– Маккаллоу! Вернись!

Я сделала маневр и оказалась у следующего здания.

– Маккаллоу! – Отреагировал мужчина хриплым и совсем ненатуральным голосом, словно в него вселился бес…

– Маккаллоу! Если ты умрешь, я тебя уволю!

Немного прищурившись и посмотрев в сторону, я прокрутила в голове фразу капитана и не поняла смысла в этой угрозе. Обойдя банк со стороны, я посмотрела на аварийную лестницу, которая вела прямо на крышу здания.

Подпрыгнув, я вцепилась руками в холодное железо и, приложив усилие, подтянула тело. Руки загудели, когда я на мгновенье одну освободила. Быстро перебирая ногами, я очутилась на крыше. Пробежавшись глазами по всему периметру, я глубоко вздохнула и попыталась отогнать плохие и пугающие мысли. Пробежав несколько метров, я спряталась за небольшим каменным сооружением, посередине которого была красная дверь.

– Я на месте! – Проговорила я в рацию, которая была на груди слева.

– Жива? – Саркастично спросил начальник, а я закатила глаза.

Несколько минут стояла полнейшая тишина. На улице было совсем темно, слышно лишь птиц, пролетающих у меня над головой. Город спал. Огни в окнах потухли, и лишь мы стояли в засаде и ожидали Брюса Гормэна. Сигнализация не сработала. Мои мысли были громкими и крайне неспокойными. Он всегда работает по одному и тому же принципу. Сигнализация не срабатывает, но при этом он никогда не прячется от камер.