Поэтому цветочница даже не удивилась, когда зашла в свой сад и обнаружила там большой куст ярких пурпурных мальвей. Быстро перекусив, она срезала цветы и завернула их в бумагу, чтобы не привлекать внимание. Потом сложила с холщовую сумку простую вазу, бутыль с водой, мальвеи и вышла из дома.

В больнице Илзе тихонько пробралась в палату к парню. Достала вазу, налила в нее воды и опустила туда мальвеи, расправляя лепестки, которые успели примяться в сумке.

— И что это вы здесь делаете? — раздался вдруг суровый голос, заставивший девушку подпрыгнуть.

Она обернулась и увидела стоящую в дверях Аделию Малено.

— Ах, это вы, Илзе, — та узнала цветочницу и немного расслабилась, но все равно продолжала смотреть сурово и хмуро.

— Простите, — улыбнулась девушка.

— Сюда нельзя заходить посторонним.

— Понимаю, просто… мне очень жаль его. Жаль, что он лежит вот так один, никому не нужный.

— Ну так уж и ненужный, — фыркнула целительница. — Мы хорошо за ним присматриваем.

— Только это все же больничная палата. И мне захотелось как-то оживить ее. Знаю, это глупо, он ведь не приходит в себя. Но мне кажется, что ему бы понравилось.

Илзе с грустной улыбкой посмотрела на парня, а госпожа Малено вздохнула и подохла ближе, окончательно сменив гнев на милость.

— Да, может быть вы и правы, — сказала она. — Некоторые целители всерьез заявляют о том, что люди в коме все понимают и чувствуют, только подать знак не могут.

— Вы позволите мне приносить сюда цветы?

— Приносите. Хуже ему точно не станет, а так хоть кто-то будет навещать беднягу.

Илзе благодарно склонила голову. Она знала, что парню будет только лучше от того, что рядом станут находиться овеянные милостью Леассии цветы.

На следующий день они снова выросли в ее саду, и девушка понесла их в палату. Там выбросила те, что успели завять, сменила воду и немного посидела рядом с парнем, просто держа его за руку. Пусть она не обладала силой, но это обычное человеческое участие дорогого стоило.

На третий день все повторилось. А на четвертый девушка зашла с утра в сад и увидела, что вместо привычных мальвей там выросла серебристая акация. Невысокий кустик был густо покрыт нежными белыми цветами с приятным запахом. Но под ними прятались очень длинные, с указательный палец, тонкие иглы.

Илзе тронула пальцем ветку акации и нахмурилась. По спине побежал нехороший холодок. Потому что появление такого растения могло значить только одно — ее подопечному грозила опасность. И опасность эта исходила извне.

Богиня, что же ей делать? Илзе не отваживалась расспрашивать целителей или уже тем более, идти в Стражное управление. Поэтому не знала, как продвигается расследование. Но, судя по тому, что в местной газете не писали ничего о поимке бандита, да и никаких слухов в городе не ходило, преступник все еще был на свободе. И мог представлять серьезную угрозу для беззащитного парня.

Но как поступить Илзе? Госпожа Малено или капитан Харвей вряд ли поверят, если она заявит, что у палаты нужно поставить пост. Караулить самой — глупо. Подбивать на авантюру кого-то вроде Винсента Уоллеса — тоже.

Так и не решив ничего определенного, цветочница срезала ветки акации, аккуратно завернула их в три слоя вощеной бумаги и положила в сумку. Сегодня целителям предстояло удивиться неожиданным цветам в палате безымянного пациента.

Но, придя туда, она нерешительно застыла на пороге. Потому что у кровати больного стоял мужчина, как всегда одетый во все черное.

— Снова цветы? — спросил тот, не оборачиваясь.

— Да, — тихо ответила Илзе, мимолетно удивившись, как он понял, кто стоит за его спиной.

— Ты так привязалась к нему? — в мужском голосе послышалась едва уловимая нотка горечи.

О нем никто никогда так не заботился.

— Я просто хочу, чтобы эта палата стала не такой… бездушной.

Девушка секунду помялась, потом все же подошла к тумбочке достала из вазы уже завявшие мальвеи. Осторожно расправила бумагу и поставила вместо них принесенные ветки.

— Акация? — неподдельно удивился мужчина. — Странный выбор.

Илзе еле слышно вздохнула. Сейчас внутри нее происходила серьезная внутренняя борьба. Одна половина убеждала оставить цветы и уйти домой, пока лорд Эрнаэн не стал задавать неудобные вопросы. А вторая настойчиво утверждала, что его появление здесь именно сейчас — настоящий знак богов. И что мужчина — как раз тот человек, который может прислушаться к ее словам.

Помучавшись немного сомнениями, цветочница все же решилась:

— Знаю, вы можете подумать, что я сошла с ума… Но у меня плохое предчувствие. Интуиция подсказывает, что над этим парнем нависла опасность.

— Интуиция? — нахмурился лорд.

— Да, — девушка осмелилась поднять на него взгляд. — Он ведь поправляется. Госпожа Малено говорит, прогноз очень хороший и скоро парень должен прийти в себя. А ведь по городу уже пошли слухи, и преступник может решить, что пора избавляться от потенциального свидетеля.

Эллан Эрнаэн бросил взгляд да безымянную жертву. Парень действительно выглядел гораздо лучше, чем тогда, когда появился в этой палате. Кожа порозовела, почти исчезли синяки на лице, и сейчас он был похож на спящего, а не на умирающего. Да и глава больницы говорила, что это настоящее чудо и они даже не ожидали столь быстрого прогресса.

— Допустим, — медленно кивнул мужчина. — И ты считаешь, покушение должно произойти сегодня?

— Да. Знаю, без доказательств это звучит глупо, но…

Она замолчала, не в силах подобрать правильные слова. А лорд Эрнаэн прикрыл глаза, устало потер виски и выдохнул:

— Ну хорошо. Я все же поверю тебе. Снова.

— Значит, можно устроить засаду? — повеселела цветочница.

— Засаду? Необычно слышать такое из уст девушки, вроде тебя.

— Я… — немного смутилась та. — Просто подумала, что капитан Харвей не поверит мне, и тогда покараулить могли бы мы…

— Мы… — протянул мужчина.

— Тут есть шкаф… — совсем покраснела девушка.

По-хорошему, ему стоило бы сказать цветочнице, чтобы не занималась ерундой. И что он просто может приказать капитану Харвею или еще проще — поставить здесь своих людей. Но это вот «мы»…

Эллан Эрнаэн уже давно привык быть один. Нет, на войне он постоянно находился в окружении других людей. Командовал многочисленными солдатами и офицерами. Вел за собой целую армию, находясь на острие атаки. Но при этом мужчина всегда чувствовал себя одиноким. У него были соратники, были единомышленники и даже враги, но никто с такой непосредственностью не предлагал устроить засаду в больничном шкафу. И ему вдруг страшно захотелось сбросить с себя всю тяжесть своего прошлого и ответственность за будущее. Захотелось почувствовать какой-то мальчишеский азарт и предвкушение. И в конце концов, посидеть в тесном замкнутом пространстве с девушкой, которая волнует сердце.

— Хорошо, — в итоге произнес он. — По крайней мере, не будем выглядеть глупо, если эта ночь закончится безрезультатно.

Илзе кивнула, принимая такое оправдание.

— Не думаю, что кто-то придет сюда средь бела дня, — продолжил маг. — Поэтому сейчас здесь сидеть не имеет смысла. Приходи к больнице вечером, часов в десять. Встретимся на углу возле старой ивы.

— Спасибо, что поверили, — благодарно улыбнулась Илзе.

— Только не опаздывай. Ждать не буду.

Летом в Ивелине солнце садилось поздно. Поэтому вечером Илзе шла к больнице осторожно, прячась в тенях домов и избегая шумных компаний детей. Старая ива на углу огромным шатром нависала над мостовой, почти касаясь ветками земли. Цветочница скользнула между зелеными побегами и оказалась под деревом. Здесь было темно и пусто.

Чужая рука вдруг легла ей на плечо, отчего девушка едва не вскрикнула.

— Тише, не шуми, — шепнул Эллан Эрнаэн.

— Нельзя же так пугать, — возмущенно выдохнула цветочница, глядя, как тело мужчины то появляется, то исчезает из-под дымки маскировочного заклинания.

— Возьми меня за руку и стань как можно ближе, — тот не обратил на недовольство никакого внимания.