— И кто это был? — Гарри на секунду подумал, что Гермиона говорит о Дамблдоре, но не мог же Великий Светлый Волшебник…

— Неважно. В общем, я, как только меня отпустили, быстренько сбегала в библиотеку. И нашла этот ритуал, который у меня случайно получился. Он очень старый, шотландский и почти забытый. Если ты приносишь клятву перед шестнадцатью могучими врагами и шестнадцатью могучими союзниками, и они согласятся быть, ну, свидетелями…

— Шахматы! Но ведь… кто тогда были враги, а кто союзники? Белые или черные?

— Не знаю. Но… Все получилось. Теперь их сила не только накажет меня, если я нарушу клятву, но и помогает мне ее исполнить. Это как Непреложный Обет, только по-другому.

Гарри не стал уточнять про Обет, вроде бы он что-то слышал, но он уже и сам понял, что с его памятью что-то не так.

— Подожди, — сказал он, — то есть если я возьму фигуры Рона…

— Я сказала «могучими», Гарри. Силы Роновых фигурок хватит только случайно не сболтнуть разок. Ну и наказание будет… Чихнуть пару раз, не больше.

— То есть если этот «кто-то», про которого ты говорила, уничтожит шахматы…

— Сначала ему придется пройти туда снова, — Гермиона уже с начала рассказа не плакала, а, как подозревал Гарри, улыбалась, — Лаванда с Парвати разузнали, что Дамблдор и другие профессора возились там, в подземелье, целых два дня. И что теперь тамошние ловушки намного круче. Так что моя верность тебе, Гарри Джеймс Поттер, под защитой самого надежного места в Британии! Куда там Гринготтсу!

«Ну да, — подумал Гарри, — четырем первокурсникам туда теперь уже не пройти. Третий курс, не меньше!» Разумеется, вслух он говорить не стал, чтобы не расстраивать девочку. А с другой стороны — ну какие у него, первокурсника Гарри Поттера, который и о магии-то узнал совсем недавно, могут быть тайны?!

— А сегодня на обеде, — продолжила Гермиона, — я выпила сок и… снова почувствовала эту же симпатию. Только на этот раз меня начало рвать сразу. Ну, это ты видел.

— Ага, бедный директор, ни за что пострадал.

— С`в`ршенно нз`что, — сонно согласилась Гермиона и снова уткнулась в плечо Гарри.

Утром мадам Помфри не устроила скандала, а это значило, что Гермиона успела вовремя перебраться в свою постель.

====== Чистосердечные признания ======

Бинты с рук Гарри так и не сняли — только сменили повязки, наложив новую мазь, и попросили снять вечером, по прибытии на Кингс-Кросс. Гермиона внимательно выслушала инструкции мадам Помфри, задав несколько уточняющих вопросов, — все-таки она была дочерью врачей. Мадам Помфри расчувствовалась и выдала ей еще и набор пузырьков с зельями для всей четверки.

Гарри радостно пропустил все инструкции мимо ушей, потому что был очень занят: разглядывал проплавленные следы от когтей феникса на спинке собственной кровати. Видимо, как и расколотый головой тролля унитаз, волшебному ремонту они не подлежали.

Предстоял банкет в честь окончания учебного года, и их обоих выписали из Больничного Крыла с самого утра, хотя поначалу мадам Помфри хотела отпустить Гарри только к самому отправлению поезда.

До завтрака Гермиона успела сбегать в библиотеку, а потом они вместе поднялись в спальню мальчиков. Гермиона, почему-то не поднимая взгляда, помогла Гарри донести до спальни гору шоколадных лягушек и других сладостей, которые ему надарили, пока он лежал в Больничном Крыле. Невилл с Роном топтались рядом с его кроватью, на которой Гарри с удивлением и радостью обнаружил свою мантию-невидимку.

— Эээ… Гарри? — робко спросил Невилл.

— Ага?

— Я случайно обнаружил тут, у себя во внутреннем кармане… — и он выложил на постель стилет-мизерикорд и какую-то незнакомую Гарри волшебную палочку совершенно девчачьего вида.

— О, спасибо тебе, Нев, — обрадовался мальчик, — я думал, что он потерялся там.

Шипя от боли в замотанной руке, он кончиками пальцев приоткрыл клапан над «карманом для зонтика» на заколдованной сумке — тут Гермиона была ему не помощница — и засунул в него стилет. Задумчиво перевел взгляд со второго кармашка, «для авторучки», на палочку. Палочка идеально подходила под размер этого кармашка, но Гарри ее совершенно не помнил. Он вопросительно посмотрел на Невилла.

— Ну… Ты разбил зеркало этой палочкой. До того ты ее где-то прятал, — пояснил Невилл.

— Эээ… Что я разгрохал зеркало, я помню, — наморщил лоб Гарри, — а вот чем… Я думал, своей. А эту что-то не припоминаю.

— Я… тоже кое-что забыл. Но эта палочка определенно твоя.

— Жаль, что я не могу взять ее в руку и проверить. А на каникулах колдовать нельзя.

— Я сниму твои бинты за полчаса до прибытия, — пообещала Гермиона, — думаю, ничего страшного от этого не случится. А в поезде колдуют все. Открой клапан, Гарри! — она аккуратно вложила палочку в маленький карман.

— Гарри… — пробормотал Невилл, — прости, что я тогда…

— Забей, Нев, — отмахнулся тот, — проехали.

— Нет. Не проехали. Гарри, я… Я был не лучше К-квиррелла. Понимаешь…. Профессор Дамблдор сказал мне, что… Это была его лучшая идея, — Невилл сглотнул, — он заколдовал зеркало так, что достать из него камень мог только тот, кто желал спасти его, а не использовать. Тот, кто хотел использовать его для чего-то, не мог, никак не мог достать его из зеркала! Поэтому ни я, ни К-квиррелл… Представляешь, мы оба видели, там, в зеркале, как мы варили эликсир! Оба! Я и он! Одно и то же! Я думал, что это ты Темный, а сам был таким же, как… как…

— Ерунда, Невилл. Ты хотел сварить лекарство для своих родителей, так? — тот кивнул, где-то в глубине головы щелкнул ключик, и ключник вывалил откуда-то из чулана воспоминание, обгрызенное, неполное, но идеально подходящее к случаю. — Знаешь… Один человек… Я не помню его точно и имени не помню, у меня что-то случилось с памятью, но он точно был маггловским офицером… Сказал, что, если бы его подчиненный не среагировал бы вот так, ну, как обычный человек, который любит маму и папу, он немедленно избавился бы от него. Потому что ему не нужны просто машины для… выполнения приказов. Так что не смей сравнивать себя с Квирреллом.

— Эээ… Спасибо, Гарри. Я… — Невилл махнул рукой и отступил на полшага. Почему-то Гарри показалось, что он хотел сказать еще что-то, но не решился. Они оставили чемодан и вместе спустились вниз.

В общей гостиной они увидели Вуда. Лицо у него было совершенно зеленое.

— Гарри, — сказал он, смотря на его руки, — эээ… Мы не смогли. Рэйвенкло раскатал нас в тонкий блин. Без тебя мы…

— Ничего, Олли, — ответил Гарри, — в следующем году мы раскатаем и их тоже. Надеюсь, никакой Волдеморт нам не помешает.

— Во…

— Ну, его так зовут, понимаешь? Это просто имя. Причем не настоящее, — Вуд дернулся, — не вижу причин бояться имени, если уж встретился лицом к лицу с его хозяином и прогнал его, — Гарри не добавил: «В том числе и из собственного тела», — исключительно из-за инстинкта самосохранения; он прекрасно помнил это обезличенное «Ловец!»

Они четверо и примкнувший к ним Вуд дошли до зала. На входе его перехватил Хагрид, державший в руках две книги: большой, переплетенный в кожу альбом и что-то в серой мягкой обложке.

— Гарри, — всхлипнул великан. – Я никак не могу простить себе… Что… Ну, про Пушка! Что я рассказал про Пушка этому чудовищу…

— Зря ты ему это сказал, — кивнул Гарри, эти слова сами по себе прыгнули ему на язык. Он испугался, что Хагрид обидится, но Гарри мог поклясться, что уголок огромного рта пополз было вверх в улыбке, хотя уже через мгновение великан и в самом деле решительно разрыдался:

— Это все моя… чертова… вина! А все выпивка! Больше ни в жисть! — что именно «больше ни в жисть» — осталось без разъяснения. — И яйцо это чертово! Больше никаких яиц с драконами внутри, вот!

Слезы катились по его крупному лицу, исчезая в густой бороде. Внезапно в голову Гарри проползла крамольная мысль, что, возможно, Хагрид плачет именно из-за этого «Больше никаких». С другой стороны, он говорил именно о драконьих яйцах, а это вовсе не все, что могло оказаться в бездонных карманах его сюртука. И интересно, бывают ли яйца с драконами снаружи?