— Шестьдесят-пятьдесят! — кричал Ли Джордан. — Кэти Белл выводит Гриффиндор вперед! Снитч! Ловцы заметили снитч! Какая игра!

Снитч порхал около трибун Слизерина. Метла Хиггса была быстрее, а в горизонтальном полете Гарри не мог использовать «это». «Мог! — заорал попный мозг. — В смысле, можешь! Ты же уже делал это, когда уворачивался!»

— Бладжер, Гарри! — это кричала Алисия, но обернуться Гарри не мог. Сзади, как и на протяжении всего матча, свистело и шкворчало, все громче и громче, все ближе и ближе, и Гарри испугался — качественно, из всех сил. «Это» сработало: он рывком обошел Хиггса и взмыл вверх, сжимая в руке золотой мячик.

— А-а-а-а-а! — бладжер, как и несколько раз до этого, не успел среагировать на резкий маневр, и теперь он летел прямо в сторону слизеринских трибун. Он уже тормозил, пытаясь снова развернуться на Гарри, но Малфой, стоявший с палочкой у горла на самом верху трибуны, пошатнулся и замахал руками, пытаясь удержать равновесие.

Гарри сунул снитч в рот («Не в первый раз!» — прокомментировал Ехидный Гарри), замкнул мертвую петлю и ринулся вперед. Он разминулся с черным ядром, снова дернувшись в сторону, и успел поймать уже падающего за трибуны блондинчика за шиворот мантии и потянуть вверх, замедляя падение, когда чертов бладжер еще раз развернулся и, пролетев сквозь мешанину поддерживающих трибуну дубовых балок, все-таки достал его.

— …И Гриффиндор побеждает со счетом двести двадцать — пятьдесят! Какая игра! Какая замечательная игра! — доносился до Гарри крик Джордана. — Но подождите, надо разобраться, что все-таки случилось с ловцом Гриффиндора и одним из болельщиков!

Гарри попытался приподняться, но боль в правой руке оказалась такой сильной, что он отрубился. Ненадолго: дождь лил в лицо, и он разлепил глаза, увидев, как кто-то склонился над ним, одарив ослепительной улыбкой.

— Это вы? Уйдите, пожалуйста, — прошептал Гарри, точнее, ему показалось, что прошептал: рот был чем-то заполнен.

— Герой этого великолепного матча явно не в себе! — пафосно заявил Локхарт, окинув орлиным взором собравшихся вокруг немногочисленных зрителей. — Какая адская боль из-за сломанной ударом бладжера руки! Но не волнуйтесь! Я сейчас его вылечу!

— Не надо! — хотел воспротивиться Гарри, но из-за снитча во рту («Да, — вспомнил он, — это был снитч…») он смог издать лишь невнятное мычание.

Щелкнула камера.

— Зачем снимать меня в таком виде, Колин? — запротестовал Гарри, выплюнув, наконец, чертов снитч.

— На квиддиче можно, ты сам говорил, — деловито возразил террорист-фотограф, и Гарри не нашел, что ответить.

— Разойдитесь все! — крикнул Локхарт. — Не беспокойся, мальчик, сейчас я произнесу заклинание. Мне не впервой лечить такие страшные раны!

— Не надо! — наконец-то смог крикнуть Гарри. Краем глаза он увидел, как подбежавшая к их небольшой группе Лаванда Браун хватает за руку Гермиону, уже нацелившую палочку в спину профессора.

— «БРАХИАМ ЭМЕНДО!» — торжественно продекламировал Локхарт, не обращая внимания ни на протесты Гарри, ни на прямую и непосредственную угрозу жизни. — Ну вот! И совсем не болит, правда? Ну, я пошел, я надеюсь, ты можешь дойти до Больничного Крыла сам? А я пока отведу туда мистера Малфоя, у него явный ушиб!

Судя по стонам, у Малфоя был не ушиб, а что-то посерьезнее, но Гарри было не до страданий бледной моли.

— Почему ты меня остановила? — закричала Гермиона, когда Лаванда отменила наложенное на неё связывание и чары немоты.

— Потому что Гарри было бы неудобно носить тебе передачи в Азкабан такой вот рукой, — ответила Лаванда. — Прости, пожалуйста, но совершать убийство в присутствии фотографа — не очень хорошая идея!

Колин нахмурился. Пожалуй, он был не вполне согласен с блондинкой.

Гарри посмотрел на руку. Она не болела, да он ее вообще не чувствовал. Из рукава выглядывало что-то вроде полунадутой резиновой перчатки.

— Ну хоть и правда не болит, — пробормотал он. — Похоже, он просто удалил из руки все кости, то есть болеть просто нечему. Интересно, мадам Помфри сможет восстановить их, или мне теперь всегда придется колдовать левой?

— Сможет, — сказала Лаванда, — я слышала про подобный случай лет десять или пятнадцать назад.

— Прости, Гарри, что не успели, — спрыгнул с метлы на траву Фред, когда Гарри, поддерживаемый Лавандой и Гермионой, шел к замку, а подбежавший Рон традиционно тащил за ними его «Нимбус».

— Мы пять минут пытались упаковать этот мордредов бладжер, — поддержал его Джордж, — он так и пытался наподдать тебе еще разок!

— Вуд едва успел поймать его, когда он разворачивался для следующего захода.

— У НАС ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ ВРАТАРЬ!

— Профессор Флитвик утащил бладжер для исследования, — не обратил на них внимания Вуд. — И если это работа слизней…

— ТО ОНИ ОЧЕНЬ ОБ ЭТОМ ПОЖАЛЕЮТ.

***

— Надо было сразу идти ко мне, — ворчала мадам Помфри. — Гилдерой, конечно, очень приятный молодой человек, но лучше бы ему не лезть в целительство.

— Я просто не успел увернуться, — сказал Гарри. — Я лежал на земле. А Гермионе помешали его, профессора в смысле... эээ… остановить.

— А Вы правда его вылечите? — потерянно спросила Лаванда, видимо, уже пожалевшая о том, что остановила Гермиону. — Я слышала, что…

— Правда, милочка, — успокоила ее медиковедьма. — К утру будет в порядке. Правда, придется потерпеть… А теперь выходите, девочки, ему надо будет переодеться в пижаму.

Гермиона и Лаванда грустно переглянулись и вышли. Рон помог Гарри просунуть напоминающую шланг руку в рукав пижамы, и Гарри плюхнулся на кровать.

Мадам Помфри побренчала склянками в большом шкафу и вернулась с большой бутылью с надписью «Костерост». Она налила дымящуюся жидкость из этой бутылки в стакан и протянула его Гарри:

— Что ж, молодой человек, у тебя впереди длинная ночь. Выпей это.

— Ну и гадость! — закашлялся Гарри.

— Да, вырастить тридцать три кости сразу — это Вам не порхать по небу, мистер Поттер, — сказала мадам Помфри. — А это что еще?!

Дверь распахнулась, и в Больничное Крыло ввалилась вся квиддичная команда Гриффиндора. С ними были Невилл, Гермиона с Лавандой, Дин с Шимусом и, конечно, Колин Криви со своей камерой.

— Э, квиддич уже кончился! — только и мог воскликнуть Гарри. Колин нехотя опустил аппарат.

— Гарри, ты был великолепен! — заявил Вуд. — Я подумаю над тем, как включить твой финт с атакой охотников противника в новую тактическую схему.

— Назови этот финт «Финт Гретцки!» — посоветовал Дин Томас. — В семидесятых, во время Суперкубка, когда канадцы играли с Советами, ну, в хоккей, это вроде футбола, но с клюшками и на льду, те приставили к Уэйну Гретцки, которого опасались больше всех, персонального опекуна. Ну, а Старина Уэйн в ответ стал опекать другого русского, и в результате у противника было выключено два игрока против одного Гретцки. Канадцы тогда выиграли.

— Это будет называться «Финт Поттера», и никак иначе! — отрезал Вуд.

— ВОН! ВСЕ ВОН ОТСЮДА! — закричала мадам Помфри, которая все это время наливалась кровью. Толпа, включая Рона, вывалилась обратно в коридор, мадам Помфри захлопнула дверь и заперла ее заклинанием.

— Ложись, — приказала она Гарри, — и постарайся не беспокоить руку. Она и так будет болеть всю ночь.

Медиковедьма задернула шторы и вышла.

— Что, Поттер, наслаждаешься популярностью? — раздался знакомый противный голос с кровати в дальнем от Гарри углу. — «Финт Поттера», ха!

— Ну наконец-то ты хотя бы завидуешь тому, чему надо, Малфой! Заслуженной популярностью, хочу заметить. Ты-то сам чего тут?

— Лодыжку сломал, — буркнул тот. — Зарастили уже, только на ночь оставили на всякий случай. Ну хоть послушаю, как ты стонешь всю ночь.

— Не дождешься, — рука и правда начала болеть, словно в нее напихали горячих углей. — А что сломал — так вот нефиг было заколдовывать бладжер. Сам и пострадал. Да и ваши тоже.