— Ну… Я мог бы пригласить мисс Буллстроуд, — кивнул стоящей за ее спиной монументальной слизеринке Галантный Гарри. — Девушка, способная успокоить разъяренного гиппогрифа — это сокровище, которое нельзя упускать…

— Я… Я уже приглашена, — пробормотала мисс Буллстроуд и покраснела.

— …Но, к сожалению, моя бальная карта уже заполнена, и Вас, мисс Паркинсон, я в ней припомнить не могу, — расшаркался гриффиндорец.

Паникующий Гарри был в ужасе: вот скажи ширококостная слизеринка вместо «Я приглашена» — «Я согласна», и что бы он делал? Как с Миртл разбирался бы? И с Милли? Похоже, он серьезно торчит ее, пока неизвестному, партнеру.

— Ты знаешь, что такое бальная карта, Поттер? — скривилась Паркинсон, косясь на предательницу.

— Мисс Грейнджер — великолепный учитель, — нежным взглядом ожег подругу Галантный Гарри.

То, что по вопросам великосветского этикета их просвещал Невилл, было не столь уж важно, ведь, в конце концов, Гарри совсем не соврал. Учила же его подруга, вместе с Миртл и Лавандой, вальсировать! Это, конечно, не самба с румбой (которым, к слову, Гарри так и не научился за недостатком времени и отсутствием хроноворота), но тоже очень приятно с живыми девушками и не слишком сложно даже с бестелесной Миртл. Хотя, холод от прикосновения, точнее, от пересечения с ней, конечно, и пробирает до самого копчика. Но он потерпит.

— И кого же собирается учить наша всезнайка-зазнайка на Балу? — прошипела Паркинсон. — Знаешь, Грейнджер, я могу припомнить только одного кавалера, достойного твоих великолепных бобриных зубов — это мистер Уизли. Младший Уизли. И непременно в своей великолепной антикварной мантии.

— Ах, мисс Паркинсон! — всплеснула руками Гермиона. — Простите меня. Я совсем забыла поблагодарить Вас за повод, который Вы мне предоставили, — она улыбнулась не сдержанно, как обычно, а широко, демонстрируя свою идеально ровную теперь улыбку.

Панси от возмущения и шока приоткрыла рот.

— И, конечно же, я не могу не отдариться! Возьмите, мисс Паркинсон! Может быть, этот небольшой подарок скрасит Вам отсутствие Вашего кавалера? Впрочем… Впрочем, если я не ошибаюсь, мистер Малфой оставил Вас еще в конце прошлого года, и Вы успели свыкнуться с потерей? — намекнула она на то, что завладевший телом Драко Том обратил свое внимание не на мисс Паркинсон, а на ее однокурсницу Дафну Гринграсс.

И она протянула Панси изящную серебристую, с благородным золотым узором, ленточку дюймов тридцать длиной.

— Когда объявят выход Чемпионов, я советую Вам, мисс Паркинсон, подвязать этой ленточкой челюсть, чтобы не искать ее потом на полу.

Лицо Панси стало красным, она, как подозревал Гарри, не могла решить — то ли придумать что-то столь же обидное, то ли достать палочку. Ее сомнения прервал глубокий грудной смех мисс Буллстроуд. Панси в возмущении обернулась, а Гарри и Гермиона, воспользовавшись моментом, с хохотом сбежали.

— Что это… за… ленточка? — поинтересовался между приступами смеха Гарри.

— Не обращай внимания, Миртл ее все равно не одобрила, — ответила Гермиона. — И кстати, Гарри. Могу я снова попросить у тебя Хедвиг, когда она вернется с доставки этой твоей… «Кока-колы»?

Рождественским утром Гарри проснулся рывком, уже с палочкой в руке. Палочка смотрела прямо между знакомых зеленых глаз размером с теннисный мяч каждый.

— Добби? — спросил он.

— Добби не хотел испугать Гарри Поттера! — пискнул домовик. — Добби хотел пожелать Гарри Поттеру счастливого Рождества! Ведь Гарри Поттер сам разрешил Добби навещать его! Добби должен наказать себя!

— В Рождество никто не должен сам себя наказывать, — твердо и уверенно сказал Гарри. — Включая Добби. И, кстати, после Рождества — тоже. Потому что это Рождество.

— Гарри Поттер благородный и хитрый, — сказал Добби, немного подумав. — Гарри Поттер заставил Молодого Хозяина освободить Добби! Добби не будет спорить с Гарри Поттером! Добби принес Гарри Поттеру подарок! — и он, стесняясь, протянул Гарри два носка — один зеленый, с серебряными метлами, а другой — красный, с золотыми снитчами.

Носки Гарри очень понравились, они были даже лучше, чем те, что он сам подарил Добби. Конечно, на Бал он их не наденет, но…

— У меня тоже есть для тебя подарок, — сказал он.

Он достал из чемодана и протянул Добби еще два носка — в цветах Рэйвенкло и Хаффлпаффа.

— Пусть у Добби будет полный комплект! — сказал он, сдерживая усмешку — теперь у директора и у домовика носки будут совершенно одинаковыми. Впрочем, если он правильно понимал Дамблдора, тот только улыбнется такому совпадению: тщеславие Повелителя Памяти лежало в совершенно другой области.

— Добби теперь служит Хогвартсу, — серьезно сказал домовик. — Добби очень, очень любит полный комплект!

Он сел рядом с кроватью и натянул хаффлпаффский носок поверх гриффиндорского, а синий с бронзой — поверх слизеринского.

— Добби должен идти, — сказал домовик, — Добби должен работать на кухне и готовить праздничную еду. Добби делает так, чтобы и профессора, и школьники, и гости-профессора, и гости-школьники были довольны!

В мозгу Гарри щелкнуло. Ну конечно!

— Я знаю одного профессора-гостя, который будет несчастен, — сказал он. — Добби не мог бы сделать так, чтобы профессор-гость был немного счастливее? И я заплачу Добби за это целый галлеон!

— Добби не будет брать галлеон, — замотал ушами домовик, — Добби должен делать профессоров, школьников, профессоров-гостей и школьников-гостей счастливыми за те деньги, что он уже получает!

— Если ты сделаешь это просто так, мисс Грейнджер сделает не очень-то счастливым меня, — вздохнул Гарри.

— Гарри Поттер, сэр, очень смелый и очень добрый! Смелый Гарри Поттер, сэр, не боится страшной Гренжи-мисс! Добрый Гарри Поттер, сэр, терпит вредную Гренжи-мисс уже три с половиной года и еще один год! — сочувственно произнес Добби. — Добби возьмет один сикль, чтобы злая Гренжи-мисс не сделала Смелого и Доброго Гарри Поттера, сэра, несчастливым.

— Три! — быстро произнес Гарри. — Три сикля! Иначе мисс Грейнджер…

Они сошлись на двух.

Когда Добби, щелкнув пальцами, испарился, Гарри заметил, что кучка подарков у постели Рона была нетронутой, а самого Рона, несмотря на раннее-раннее утро, уже не было в постели. Это было странно.

Пробежку на утро Рождества (как, к слову, и на следующее после Бала утро) Гарри отменять и не подумал. Крам, впрочем, тоже, как обычно, высился на борту корабля, готовясь нырнуть в вырубленную у борта прорубь. Он помахал Лаванде, и та ответила ему тем же.

После тренировки — Невилл на этот раз все-таки умудрился достать Гарри, и это было не слишком приятно — он двинул в их с Гермионой убежище на Специальную Тренировку — не ту, что с пистолетом, а с барабанными палочками.

Сириус во время очередного сеанса связи отчего-то категорически потребовал восстановить его навыки ударника, и Гарри подумал, а не связано ли это с тем, что на Бал приедет известная среди молодых волшебников группа «Странные сестрички». Группу эту Гарри знал не слишком хорошо, предпочитая на каникулах слушать маггловский рок через наушник «Вокмэна», а в Хогвартсе — профессоров и Гермиону, вживую. Но одного из музыкантов он знал еще с первого курса: басист Донаган Тремелетт был магглорожденным, и майор успел накопать на него довольно толстое досье, благо Донаган, не слишком уповая на размер и платежеспособность волшебной аудитории, играл и в маггловских группах второго, а когда и первого, эшелона. Возможно, майор хочет свести его с Гарри там, на балу?

Так ничего и не придумав, он кинул барабанные палочки на полку — стандартные упражнения после четырех с половиной лет колдовства показались ему довольно простыми, хотя лишними они ни в коем случае не были – и пошел по особенно богато — в честь приезда гостей — украшенным коридорам замка, мимо рыцарских доспехов, распевающих о спускающихся во храм чистых душах (вторую часть гимна доспехи почему-то не пели), мимо недоверчиво-счастливого Филча, все еще ждущего пакостей от куда-то запропавшего полтергейста Пивза, мимо Полной Дамы, изрядно откушавшей со своей подругой Виолеттой ликерных конфет и теперь полулежащей в обнимку с ней в окружении разноцветных нарисованных фантиков, мимо бурлящей Общей Гостиной (что характерно, Рона не было и там), по лестнице, в спальню своего курса.