– Куда не поспешать? - выговорил, наконец, Артур.
– Дык на развилку, куды ж еще-то? - И Ваня предъявил собеседнику циферблат.
Там кружила всего одна, секундная, стрелка, да и та - в обратную сторону. Цифры имелись, но располагались в полном беспорядке. Так, за единицей сразу следовала пятерка, а дальше почему-то дробь, семнадцать с четвертью.
"Очередной сон, наваждение, нельзя принимать всерьез…"
– Ты говоришь по-русски? - спросил Коваль, чтобы выждать время и как-то настроиться на новые обстоятельства.
Сомнений не оставалось. В том мире, из которого пришел гном, начинался рассвет. В недрах заброшенного ракетного комплекса времен холодной войны всходило солнце, порывами налетал свежий ветерок и приносил с собой запахи деревни.
– А как с тобой говорить? - удивился Иван. - Ну, хошь, по-китайски покалякаем?
– Ты с каждым говоришь на его родном языке? - ахнул Коваль. - А ведь я тебя вспомнил!
Он действительно вспомнил, хотя это казалось невероятным. Прошло немыслимо много лет. Артура снарядили в первый класс, когда отцу привезли из Германии строгую и смешную куклу. Гнома водрузили на полку, прямо напротив письменного стола, за которым школьник Коваль десять лет подряд делал уроки. Артур даже вспомнил книгу, которую сунул отец лесному волшебнику под мышку. Это был "Малый энциклопедический словарь". Мама периодически обтирала лоснящиеся щеки куклы тряпочкой, стирала его одежку и даже натирала пряжки на загнутых кверху туфлях. Мама смеялась, что гном непременно поможет Артуру выучить экзаменационные билеты, надо его только вежливо попросить. Если вежливо попросить, убеждала мама, то он подскажет выход из любой тяжелой ситуации… "Куда же он потом девался? "
– У-у-у, не так уж всё запущено! - одобрительно подмигнул Иван и опять стал очень серьезным. - Вперед, заре навстречу! Зубочистку не забудь!
Проводник развернулся на каблуках и пропал из виду. Артуру ничего не оставалось, как последовать за ним. Но перед тем как покинуть душевую, он опять сменил оружие. Такого оружия президент еще не встречал. Вместо стилета, которым орудовал Минь, на спинке кресла висели два сваренных между собой в средней части полумесяца, рогами крест-накрест. Посреди каждого полумесяца, в самом толстом месте, была намотана толстая веревка. Получалось, что тяжелый центр идеально лежал в ладони, а к отточенным лезвиям было страшно прикоснуться.
– Забавная штукенция, - произнес из-за порога Иван. - Багуа. Парный кастет. Ежли глаз наметан, ни один басурман не устоит.
Ступив голой пяткой в сырую траву, Артур обернулся. Подсознательно он ожидал чего-то подобного, но всё-таки переход оказался слишком резким. Исчезла гора, испарились казармы перебивших друг друга революционеров. Позади тянулось деревянное одноэтажное строение. Барак, а скорее свинарник, покосившийся от старости, посреди поля изумительно зеленой травы. Вместо горной гряды - пасторальный лужок, окруженный холмами, и посреди него - источающий миазмы свинарник. В сторонке журчал ручей. Вместо глубокой ночи пришел восход, а поздняя осень обернулась летом. Крыша сарая была полна прорех, кривая калитка оказалась заперта на засов, а внутри хрюкали и пищали свиньи.
Свиней Коваль признал за настоящих. То есть это были не совсем обычные хрюшки, но очень похожие. Во всяком случае, они не проявляли никакой агрессии, только голод и тревогу. Животные чего-то боялись и мучились сильной жаждой.
Мягкая кудрявая мурава казалась нарисованной. Артур наклонился и провел рукой по шелковистым стебелькам. В такую травку хотелось свалиться спать. От калитки по полю уходила узкая тропка, терявшаяся в зарослях подсолнухов. Лес желтых головок окружал поляну со всех сторон, вздымался на три метра, загораживая обзор. На подсолнухах вместо листьев во множестве росли черные огурцы размером с крупные кабачки. Из дырочек в огурцах выглядывали червяки. Над головой синело самое обычное предрассветное небо, на востоке переходя к алым тонам.
Воздух показался Артуру поразительно вкусным, даже несмотря на близость скотного двора.
Он поспевал за провожатым по рыхлой глинистой земле. Тропка выглядела так, словно недавно прошел дождь. Порой под ногами чавкала рыхлая грязь и блестели лужи.
Артур напрягал мозг в поисках нового противника. Кто там должен быть следующим? Что-то насчет дрожи в ногах… Броде бы ноги пока не дрожали. Он встряхивал головой, принюхивался, стараясь погасить растущее раздражение. Он даже знал, отчего злится. Гнома Коваль совершенно не чувствовал. Он совершенно точно знал, что маленького человечка можно потрогать, рассмотреть или понюхать, но какой-то таинственный орган чувств упорно сигнализировал о том, что Ивана не существует. Существовал пригорок, на который они начали взбираться, вполне реальными казались чудовищные цветы, покрытые паутиной, с бившимися в агонии мошками…
– Это еще фигня, - не оборачиваясь, перепрыгивая мелкие лужи, заметил гном. - В южном Сычуане у них еще не то цветет. Поглядишь - закачаешься. Главное - ничо в рот не таскай! - И ощутимо кольнул Коваля посохом в лодыжку. - Поспевай, мил-человек, а то окочуришься тут…
– Почему я не слышу твоего сердца? - на бегу спросил Артур. - Ты ведь ненастоящий, да? Ты всего лишь призрак, ты вылез из моей памяти?
– Сам ты вылез, - огрызнулся Иван. - Провожатый я, а коль не по нраву, ступай себе, ищи другого!
Он проворно взбирался по склону, петляя между стволами подсолнухов. Некоторые цветы нельзя было обхватить и двумя руками. Президент уже начал понемногу уставать, а гном чувствовал себя прекрасно. Наконец последние черные огурцы и желтые шляпки остались позади, показался ровный открытый участок.
– Ты мне по нраву, - приноравливаясь к манере общения собеседника, ответил Коваль. - Просто я не чувствую, что ты живой. Если ты согласишься, что являешься плодом моих детских снов, мне станет гораздо легче.
– Сам ты плод, - каркнул гном. - А облегчиться могешь вона там, под кустиком. Тока сперва обозначься на развилке…
– А чего же ты раньше не пришел, провожатый? - не выдержал Артур.
– Так тебе, мил-человек, и без меня весело было! - резонно ответил Иван.
Артур увидел развилку и чуть не застонал от ярости. Он подумал, что к его приключениям приложил руку Прохор, обожавший сборники детских сказок. От замшелого камня разбегались три крепкие брусчатые дороги, тут же терявшиеся в желтых зарослях подсолнухов. На верхушке камня переступал лапками седой ворон, а у подножия валялся лошадиный череп. Артур ожидал, что ворон заговорит, но вместо птицы басом заговорил камень.
Или кто-то, спрятавшийся внутри камня.
– Опять русского привел?
– Кого ж я к тебе приведу? - недовольно пробурчал гном. - Они ж иначе не умеют, им развилку подавай!
"Не нужна мне никакая развилка", - подумал Коваль.
– Выбирай живее! - скомандовал гном. - Али читать разучился?
Надпись на камне была выполнена с грамматическими ошибками. Примерно так китайские производители стелек и будильников маркировали когда-то товары для засылки на постсоветский рынок. Артур трижды перечитал выбитую в граните тарабарщину, но так ничего и не выбрал.
– Со всех сторон гибель, - сказал он гному. - Ты проводник, ты и подскажи, куда направиться.
– Вот так завсегда! - надул губы Иван.
– А я что говорю? - сердито откликнулся камень. - С этими халявщиками каши не сваришь!
Первые лучи солнца пробились сквозь частокол подсолнухов. Одна за другой желтые головки поворачивались на восток. Где-то позади, в низине, недовольно хрюкали голодные свиньи.
– Тогда я остаюсь! - решился Коваль. - Про эту тропку ничего не сказано.
– Нельзя назад! - подскочил гном. - Эй, булыжник, скажи ему, что назад не положено!
Камень закашлялся басом. Ворон сипло каркнул и взлетел, роняя перья. Коваль проводил его взглядом. Снизу ворон оказался похожим на фазана; он суетливо махал крыльями и шевелил оранжевым хвостом. На розовом небосклоне упорно подмигивала последняя звезда.
