На этом разговоре наша волнующуюся вечерняя пьянка завершилась. Я отправился спать в одну из гостевых спален дома Люси. И кстати, очень неплохо выспался, но утром голова разрывалась от боли и уж очень сильно водочным перегаром несло из моего рта, как бы я не старался от него избавиться. Русская водочка после себя всегда оставляет заметные след, то никому ненужный скандал с мордобоем, то, как сегодня утром, сильный перегар, его можно почувствовать за версту! Ведь немногим позже этим же утром я должен был бы в компании неких палестинцев покинуть Тель-Авив и перебраться в палестинскую автономию. А оттуда одним из тоннелей под землей пробраться в Египет. Там в каирском аэропорту меня уже ждал корпоративный Гольфстрим, на нем я должен был бы отправиться в добрую и старую Британию, в Лондон. В последнем из разговоров Памела мне сообщила, что британская полиция без санкции и ордера арестовала Линду и всех сотрудников ее компании «Линда Секьюрити» и держит их всех в тюрьме. Так что сами понимаете, что с этим делом я должен был бы срочно разобраться.
То есть почти три дня я должен буду провести в компании с палестинцами, а они, как всем известно, верят в Аллаха и не пьют алкогольные напитки. Так, как же они ко мне будут относиться, если я к ним появлюсь со столь сильным ароматом водочного перегара?! Раз двадцать я почистил зубы пастой и рот промывал Фтородентом, после чего начал пахнуть фтором вместе с перегаром. Так никем не замеченным, шведка Люси спала в своей спальне, своей прислуге она из-за меня дала отгул, я покинул ее дом, уже переодетым палестинцем. Но на палестинца я был очень мало похож в основном из-за своего роста и фигурой. Ведь палестинцами в основном были люди мелкие или среднего роста. В одном из пошивочных мастерских, принадлежавшей палестинцу, я встретился со своими спутниками.
Их было двое, я должен был стать их третьим товарищем по дороге. Арабского я разумеется не знал, поэтому мог общаться только с Фаттахом, он немного понимал и говорил на английском языке. Абдулла будто бы не знал английского языка, но за трое суток нашей дороги пару раз случалось и такая ситуация, когда мне казалось, что он английский язык знает гораздо лучше своего друга Фаттаха.
Мой договор с ними обоими был очень простым, если они меня доведут до Египта, то каждый из них должен был бы получить по три тысячи долларов. Так что, сами понимаете, что меня ни в малейшей степени не интересовали их дела, чем они будут заниматься по дороге в Египет. Но ухо с этими друзьями я собирался держать востро на протяжении всего нашего пути, так как ни на йоту им не доверял. Поэтому в дорогу я не позабыл с собой прихватить своих обоих любимцев «Орлов пустыни» с четырьмя запасными обоймами к каждому из них. Один из пистолетов я спрятал за поясом своих джинсов за спину, а второй по арабской традиции изолентой прикрепил к внутренней поверхности бедра правой ноги. Первый день пути этот пистолетик мне здорово натирал бедро левой ноги, но на второй день я к этому привык и на него перестал обращать внимание.
Как только мы встретились, познакомились в пошивочной мастерской, то Фаттах у меня поинтересовался:
– Господин, вы не взяли ли с собой в дорогу какое-либо оружие?
На этот его вопрос я лишь отрицательно покачал головой. Затем Фаттах меня очень тщательно осмотрел, и сказал:
– Господин, ваши джинсы слишком уж новые, их нужно заменить!
Его приятель Абдулла ужом проскользнул куда в дальний угол мастерской, но вскоре вернулся с джинсами моего размера в руках, они были более поношенными и не стиранными, по крайней мере, неделю. Ни слова, не говоря в ответ, я взял эти грязные джинсы и ушел за занавеску, чтобы переодеться. Две вещи мне совершенно не понравились в обоих палестинцах. Абдулла ринулся в дальний угол мастерской, прибегнув к профессиональному скрытному шагу. Этому скрытному шагу обучают только бойцов специальных подразделений, они им пользуются при выполнении специальных заданий в тылу противника. А потом эти джинсы, в пору моей молодости Фомич мне всегда говорил:
– Малец, сколько раз я тебе говорил, если хочешь кого-либо обыскать, но не хочешь, чтобы подозреваемый догадался бы о проводимом тобой шмоне, то ты его вежливо попроси поменять трусы, штаны или рубашку под любым удобным предлогом. В результате, ты получишь хотя бы представление о том, что он на себе спрятал!
В кабинке для переодевания я встал таким образом, чтобы мои палестинские друзья не увидели хотя бы второй пистолет, приклеенный к бедру ноги. Когда я, переодевшись в новые джинсы вышел из кабинки, то ни Фаттах, ни Абдула не показали и вида, что узрели, как своего «Орла пустыни» я перепрятывал за пояс за спиной своих новых джинсов. На этот раз Фаттах куда-то сбегал и принес три вещмешка, похожие то ли на современный рюкзак, то ли на старинную торбу. Один из вещмешков он мне протянул и пояснил:
– Это на всякий случай, если нас остановит израильские полицейские или военный патруль. Тогда ты постарайся на своем ломанном английском языке израильтянам пояснить, что мы спешим на свадьбу нашего старшего брата. В мешках же у нас подарки для него и для его невесты!
В ответ мне ничего не оставалось делать, как лишь утвердительно кивнуть головой. Всего лишь час общения с этими двумя палестинцами, моими будущими спутниками, меня в гораздо большей степени превратили в араба-палестинца. По крайней мере я усек основное правило – никому, кроме самого себя, не доверяй!
Чуть позже мы отправились в дорогу, держа направление на Палестинскую автономию. В основном мы передвигались автомобилем, причем раз по десять день его меняли. Порой проехав всего лишь десять километров в сторону противоположную от автономии, мы бросали этот автомобиль, а у ближайшей палестинской семьи забирали другой автомобиль, чтобы в нужном направлении на нем проехать еще пятьдесят километров. И снова смена автомобиля, вся эта чересполосица с автомобилями все продолжалась и продолжалась до бесконечности. Я даже немного устал от этой кажущейся на первый взгляд неразберихи, на деле же мы с большой осторожностью, но все же приближались и приближались к границам Палестинской автономии. Фаттах, как и я, сидел вместе со мной на заднем сиденье, Абдулла много времени проводил за рулем того или иного автомобиля. Фаттах его порой подменял, но всего лишь на час или на полчаса, то ли для того, чтобы Абдулла немного отдохнул, то ли для того, чтобы самому сориентироваться на местности.
Так что для меня ничего особо интересного в ходе наших метаниях по хорошим израильским дорогам не происходило. Я постоянно занимал место на заднем сиденье того или иного автомобиля, сидя за спиной Абдуллы. Фаттах, как я уже рассказывал, большую часть своего времени меня сторожил, только очень немного времени проводил за рулем. Абдулла ни единого раза так не присаживался ко мне. Час проходил за часом, очень медленно, но верно мы приближались к границам Палестинской автономии. Я знал о том, что границы как таковой между Израилем и Палестинской автономии не существует, она охранялась передвижными израильскими патрулями и блокпостами на дорогах. Под вечер мы миновали один такой израильский блокпост, израильтяне нас даже не остановили, не досматривали. Скучающий постовой лишь головой кивнул Абдулле, словно его узнал, а рукой показал, что он может продолжать движение.
Подобное немного странноватое поведение израильского постового для меня явилось очередной неприятной новостью! Но я не подал вида, что это заметил, продолжал, сидя на заднем сиденье, скучающе зевать, свой рот прикрывая ладонью. Перегаром все еще продолжало нести из моего рта, но эти двое якобы правоверных араба этого аромата даже не заметили. К тому же они в разговорах между собой не так уж особенно часто вспоминали Аллаха и так уж часто его прославляли! Одним словом, я насторожился, более тщательно стал присматриваться к дороге, по которой мчался наш автомобиль. Но дорога проходила по совершенно пустынной местности, напоминающей Сахару. Бежать мне попросту было некуда, при попытке к бегству меня подстрелят с первого же выстрела!
