На выходе висела знаменитая мозаичная икона богоматери с младенцем на руках.

  Кругом бойко шла торговля предметами христианского культа.

  Я вышла из холодного и слабо освещенного пространства собора на площадь, освещенную солнцем, и некоторое время постояла у дверей, согреваясь и смиряясь с мыслью, что знаменитый собор Айя София мною осмотрен.

  Соседи наши по верхним этажам попались беспокойные.

  В первый же день часов в одиннадцать ночи, когда мы, после очередной баталии в переводного дурака, собирались погрузиться в сон, начался стук в двери и страшные вопли. Явно произносилась какое-то имя, а что именно хотели от человека, понять было не трудно.

  Подождав немного, я встала, протопала по коридорчику и открыла дверь какому-то человеческому существу непонятного в потемках пола, но судя по голосу, молодому.

  Получив положенные в подобной ситуации сенки и сори, я отправилась обратно в постель.

  Не прошло и получаса, как ситуация повторилась, но на этот раз я уже не встала, и после десятиминутных воплей и стука кто-то сжалился над вопящим, удосужился его услышать и стремительно обрушился вниз по тем самым крутющим ступеням и открыл двери.

  Больше в эту ночь нас не беспокоили, было тихо.

  Судя о голосам и шагам, людей наверху было много, казалось даже, что больше 4-х, хотя спальных мест я видела только четыре, но возможно, ребенок спал вместе со взрослыми на большой кровати. Ключей этой ораве явно не хватало, и описанная история с небольшими вариациями по времени повторялась каждый вечер.

  Северо-запад

  Я хожу по незнакомому городу совсем не так, как ходит мой муж, вооруженный картой и всегда знающий расположение частей света.

  Например, если я не знаю, как пройти с малой Грузинской на Белорусский вокзал пешком, муж объясняет мне:

  - Иди на северо-запад.

  Кругом дома, солнце спряталось за тучи, и где северо-запад?

  Не зная сторон света, не имея ни карты, ни компаса, ни врожденного умения ориентироваться на местности, заблудиться в чужом городе я боюсь панически, а мне с учетом вышеизложенного это раз плюнуть.

  Сотовых у нас нет, так как на роуминг мы их не поставили, нового нашего адреса я не знаю, впрочем, как не знала и старого, и заблудившуюся меня ждал один конец: бессмысленное блуждание по кривым улочкам Стамбула до конца дней своих. Возле гостиницы, которую мы снимали в первые два дня, я слегка ориентировалась, там надо было за угол и в гору под железную дорогу с плакатом: welcome to Fatih а за дорогой чуть направо вот и площадь с мечетью. Здесь же узенькие улички, с зигзагами и тупиками, с тротуарами шириной в два кирпича, в общем, полноценный лабиринт, и как в лабиринте, я считаю повороты и запоминаю, при каком цвете и форме здания дома надо свернуть направо, а при каком налево.

  Из дверей мы пошли направо, я уже ее нарисовала, потом налево, свернули у желтого двухэтажного оштукатуренного дома, потом свернули налево после булочной, страшный черный в аварийном состоянии деревянный дом, угрожающе нависший над тротуаром служил мне ориентиром, потом пересекая улицу прямо круто в гору по булыжной мостовой, по правую руку каменная арка - вход в большую мечеть из серого камня, и дальше вверх и еще перейти уличку, идущую как-то криво сверху вниз.

  - Все, - говорю я Алексею, - хватит, а то не вернусь.

  Он смеется:

  - Да мы и пяти минут не шли.

  - А сколько раз повернули? - спрашиваю я. - Это тебе не Финляндии возле озера: одна дорога, и ребенок найдет.

  Остановившись, я бросаю взгляд налево и вижу море.

  Оно возвышается над дорогой, ползет по небу вверх, все усыпанное судами, большими и маленькими и просто лодками, в узеньком просвете между стенами уличных домов и серебрящимся на солнце куполом мечети, той самой, вход в которую мы прошли, их уместилось штук двадцать, не меньше.

  Никогда я не видела столько разнообразных, разноцветных разнокалиберных судов одновременно, разве что во время регаты на Клязьминском водохранилище, но там только парусники.

  ?Ну все, сказала я самой себе. Придется идти сюда рисовать. Мечеть на фоне моря.

  Я пошла обратно, но конечно, на перекрестке, где улицы сходились не под прямыми углами, я взяла левее, а надо было правее, поняла, что иду не туда, так как не появилась деревянная развалюха, опасная для жизни.

  Я напряглась, соображая, и выбравшись на более широкую перпендикулярную улицу, отправилась в нужном направлении и вскоре увидела желтый дом на углу и булочную напротив.

  Понедельник. Горбоносый мальчик

  Я опять провожала Алексея, осваивала местность и хотела присмотреть подходящие места для рисования.

  В Стамбуле я была счастлива просто присутствием в этом городе и никакие достопримечательности меня не увлекали так, как представившаяся возможность рисовать городской пейзаж, который здесь был на каждом шагу. За ближайшим углом открывался неожиданный вид, разбегались под замысловатыми углами суживающиеся или расширяющиеся улички, мощеные камнями, и камни лежали не рядами, а полукругами, напоминая чешуи змей, и эти чешуйчатые змеи то ползли вверх, то спускались вниз. Вторые этажи домов, постоянно нависали над первыми, что увеличивало просторы второго этажа и погружало первый в глубокую тень, узенькие тротуары шириной в два кирпича лепились к стенам; неожиданно возникали старые каменные стены, казалось, еще римской постройки, и темные от времени деревянные дома, и наш дом-пенал из голубых, облицованных плиткой блоков, три блока, поставленные один на другой. Под нами был полуподвал, на окно которого под руководством Саима сию минуту рабочие ставили изогнутые, выпирающие вперед решетки, и все первые этажи были в решетках.