Замощенная ровным коричневым камнем чистая улица медленно, но неуклонно, словно река с гор, падала вниз между двух рядов чистеньких и нарядных трех-четырехэтажных домиков, стены которых украшал виноград или разноцветные колокольчики декоративного вьюна, взбирающегося на крыши с помощью специальных подпорок. Очень часто нижние этажи занимали магазинчики, большие витрины которых привлекали покупателей блеском светящихся кристаллов и выставленным в них товаром. Но решившего полюбопытствовать мага сразу отпугнула баснословная цена на, его взгляд, вполне обычные вещи. И, больше не разевая на витрины рот, он стал рассматривать женщин. Сначала все они показались ему ослепительными красотками. Ну еще бы... можно сказать, на каждой второй было надето платье в стоимость его дома с участком и проданной в том году лошадью. Поэтому, подняв глаза повыше, он стал смотреть на лица. И тут подкралось жестокое разочарование: почти все были не первой молодости и даже уже не второй. А сквозь гладкие, подправленные магией, лики он с ясностью прозревал настоящий облик. И вот после этого он перевел взгляд еще дальше. Туда, где видимое за деревьями и строениями дышало солью, водорослями и бесконечным простором море. Ноги сами понесли его вниз, на набережную. И там, опершись на парапет, он долго стоял и смотрел, как в воду уходит голубое солнце, играя всеми оттенками синего и желтого. Но когда и оранжевый круг почти коснулся воды, а дворец засиял не только в воздухе, но и своим отражением, Кирстен понял, что пора возвращаться.

Он шел сквозь зал, заполненный все еще прибывающими гостями. Откуда-то сверху лилась прекрасная эльфийская музыка. Но не та тягомотная, которую так любят сами эльфы, а ее адаптированный под другие расы вариант. Все кругом было пронизано светлой лесной магией. Сквозь иллюзии переплетенных ветвей падали солнечные лучи. Кое-где особенно впечатлительные дамочки ахали, если рядом пробегал зайчишка, а за ним - рыжий лис. Всюду кружились бабочки. Иногда между ними, стряхивая с крылышек серебряную и золотую пыльцу, проносились маленькие глазастые фейки. Диваны и кресла, замаскированные под пенечки и поваленные стволы, уже заняли в ожидании танцев дамы. А иллюзорная травка с крохотными цветочками, изображавшая лесные поляны, спокойно вытаптывалась ботинками и сапогами расхаживающих с бокалами в руках мужчин.

Встретившиеся здесь родственники и знакомые тут же объединялись в кучки по интересам. Государственные деятели рассуждали о политике. Банкиры - о доходных акциях и инвестициях в проекты Владык и детей Кланов. Но все-таки самой обсуждаемой темой была свадьба. Что удивительно в таком разношерстном обществе, никому не приходило в голову злостно сплетничать. Наоборот, все искренне желали Королю эльфов Светлого леса и его невесте всевозможного счастья и долгих лет жизни.

Кирстен тоже взял с подноса бокал. Вон у той колонны стоял один из его бывших однокурсников. Когда-то они неплохо общались. Но сейчас его взгляд безразлично мазнул по физиономии мага. "Наверно, не узнал". - Подумалось ему. Да и не мудрено. Кто бы мог подумать, что обыкновенный человек появится на столь значимом светском мероприятии?

Отойдя в тень оконной ниши, он внимательно рассматривал прибывших. Вон там, у кресел, поставленных для молодых, маг заметил рыжие шевелюры Клана Ромьенус и черные, как смоль, драконов Сааминьшей. Рядом, выделяясь ростом и крупным телосложением как у мужчин, так и у женщин, стояли Медведи. Чуть подальше - Снежные барсы. Это те, кого он знал. Ведь с многими парнями и девчонками этих кланов он учился в Академии. Но вот зеленой змейкой между ними заструились эльфы. Оркестр заиграл нечто торжественное. Танцующие парочки остановились, а все сидящие встали. Кирстен подтянулся на руках и, не обращая внимания на нахмуренные брови некоторых обернувшихся, запрыгнул на высокий подоконник. Теперь ему было видно всех, а его - никому. Впрочем, мага это устраивало.

Высокие золотые двери в конце зала, где было возвышение, распахнулись. И в окружении красавцев-эльфов с обнаженными клинками под сияние крылышек слетевшихся со всех сторон феек и бабочек ступила на белый ковер королевская пара. Его Величество Тонимэл Теридель был в серо-зеленом традиционном эльфийском камзоле, расшитом изумрудами. На длинных светлых волосах красовался зеленый бант с алмазами. Он был несколько напряжен и взволнован. Но как же хороша была его невеста! Золотые волосы, голубые глаза... необычные для эльфов... Круглое, но безумно привлекательное лицо с ровными дугами каштановых бровей, точеный носик и пухлые розовые, безо всякой помады, губы. Естественная красота юной эльфийки.

Кирстен опустил глаза на ее платье и вздрогнул: серо-голубой шелк украшала одна-единственная драгоценность - его птичка-зарянка с раскинутыми в стороны крохотными синими крылышками! Сердце застучало чаще, а лицо покраснело от волнения: это был знак высшего признания его мастерства! Даже пальцы, продолжавшие сжимать ножку бокала, вспотели, а на глаза навернулись слезы.

Тут оркестр окончательно смолк, а к Королю и будущей Королеве подошел тот, чей портрет он видел недавно в домике, все еще принадлежавшему Его Величеству.

- Господин Эрайен! - Прошептали разом пересохшие губы. Да, студенты побаивались гнева строгого ректора Академии. Но вместе с тем безоглядно его любили и почитали наравне с божествами. Бокал был выпит залпом. Тем временем, Тонимэл и Лильель опустились на колено, склонив головы.

- Вы прошли долгий путь в вечности, чтобы наконец обрести эту чистейшую, словно горное озеро на рассвете, любовь и взаимное уважение. - Негромко сказал ректор, и его, затаив дыхание, слушали все. - И теперь, властью, данной мне самим Творцом наших миров, я соединяю твою руку и сердце, Тонимэл Теридель, Король Светлого леса, с рукой и сердцем юной и нежной, словно крохотная фиалка на солнечной поляне, Лильель Орнель. Обещаешь ли ты, Тонимэл, беречь этот цветок от бед и навеки хранить его чистоту и аромат в своем сердце?

- Обещаю. - Хрипло сказал Король.

- Осознаешь ли ты, Лильель, чье сердце ты сейчас держишь в своих руках? Обещаешь ли ты стать не только усладой его глаз, но отрадой и отдыхом его души?

- Обещаю. - Тихо, но твердо сказала эльфийка.

- Творец! - Эрайен поднял на уровень своих глаз соединенные лодочкой ладони. - Благословишь ли Ты этот союз мудрости и юности?

Какое-то мгновение казалось, что в зале никого нет, настолько тихим стало общее дыхание. И тут прямо в ректорской горсти закипели появившиеся словно бы ниоткуда золотые лучи. Просачиваясь сквозь пальцы, они текли вниз, заливая расплавленным светом счастливые лица всех, видевших это чудо.

- Творец благословляет ваш союз! Будьте счастливы!

И Эрайен, разведя ладони в стороны, вылил светлый дар небес на руки и склоненные головы эльфийской пары. Когда золотое буйство немного поутихло, восторженная публика увидела на головах четы королевские венцы. Зал дружно взревел, затопал и захлопал, не сдерживая ни криков, ни слез.

Но тут напомнил о своем существовании несколько подзабытый оркестр. И приглашенные разошлись в стороны, открывая сиятельной паре проход в круг.

Танцевали все, кроме Кирстена, забившегося за портьеру и вытирающего носовым платком слезы умиления и благодарности тем, кто пригласил его на этот праздник.

Когда эльфы, протанцевав несколько танцев, ушли, веселье не закончилось. Казалось, все кругом радуются всему, легко вступая в разговоры. Здесь, в отличие от местечковых балов, не считалось неприличным пригласить танцевать незнакомую девушку. Или девушке, лукаво прикусившей губку, незнакомого молодого мужчину. Даже Кирстен, бродивший с рассеянной улыбкой по залу, умудрился сделать пару кругов в обществе милой, постоянно щебечущей о чем-то, дамы.

И когда чужая, явно женская, ладонь легла сзади на его плечо, он даже не вздрогнул, а лишь с улыбкой обернулся. А обернувшись, удивился. На него смотрели глубокие синие глаза Яаны Коомин.