— Эй! Тут правда здорово, — крикнула Лисса, — Норт, иди сюда. И дна совсем нет. Я не достаю!

Она помахала, отплывая дальше от берега. Огнев неторопливо расстегнул первые пуговицы рубашки, кидая ее поверх пиджака. Его движения стали какими-то рубленными и растеряли половину прежней сноровки.

— Что? Тоже отвернуться? — Лисса хотела усмехнуться, но в рот как назло попала вода.

— Если тебе охота подглядывать, — Огнев уже снял рубашку и теперь застыл в нерешительности, но потом махнул рукой, взявшись за ремень.

Лисса закружила по воде, чувствуя себя русалкой с гривой медных кудрей. Такие обычно утаскивают на дно влюбленных юношей, где дарят последний сладкий поцелуй… Девушка хищно улыбнулась, наблюдая, как Огнев аккуратно спускается в воду.

— Долго еще ждать? — стоило ей спросить, как парень разом ушел под воду. Даже светлая макушка потерялась в свинцовых волнах. — Эй! Не плыви ко мне!

Лисса изо всех сил погребла в сторону. Ей уже чудилось, как из ниоткуда возникают руки и утаскивают ее под воду, а там начинают крутить, трепать и так пока все пузырьки воздуха не иссякнут… Ну уж нет.

— Попалась! — Норт как ни странно выбрал другую тактику.

Он вынырнул почти перед ней и просто обнял Лиссу, обжигая своим жаром. Девушка так растерялась, что просто зависла в воде, изредка перебирая ногами.

— Знаешь… сегодня такой закат, я только сейчас заметила, — тихо сказала она, кивая за спину Огневу.

Огромное гранатовое солнце почти утонуло за горизонтом, и только чайки еще мелькали в последних лучах. По всему морю пошли красные полосы, похожие на разлитую краску, а Лиссе она напоминали лисьи хвосты на снегу. Где-то вдали уже маячил рыбацкий парусник, вышедший на ночную ловлю… Девушка вдруг поняла, что Норт давно смотрит не вдаль, а на нее. И чужие руки все еще сжимают ее плечи.

— Хочешь, мы больше не вернемся в Чернолют? — тихо спросил он, как будто одна из чаек могла долететь до окон Нерейвы.

— И куда же мы направимся? — Лисса улыбнулась, зная, что вряд ли все это серьезно. Просто закат сегодня особенно чудный, так почему бы и не помечтать.

— А что, в мире мало мест, куда можно отправиться вдвоем? — Норт прищурился. Это был верный знак, что в мыслях у него не все гладко. — Лисса…

Солнце начало пропадать, и море стремительно чернело.

— Лисса… скажи «да» и все… я обещаю тебе…

— Что, Нортон? — девушка усмехнулась, — что ты можешь мне обещать? У таких как ты все в этой жизни уже обещано.

— Да ну? Я так не думаю.

— Жаль. А я думаю, что через год ты сделаешь предложение Нире, как того хочет Нерейва, а еще через год уже будешь отцом…

Лисса сама пожалела о своих словах. Но что ей еще оставалось? Огнев как будто не понимал, как ей самой хочется поверить ему. Поверить будто одно слово может все исправить и разрушить как карточный домик давно выстроенные подпорки, сдерживающие их.

— А может, через год я буду отцом наших детей? Ты не думала об этом?

На миг ей показалось, что он говорит серьезно… и этот миг был так сладок, что она почти ухватилась за него, но вдруг перед глазами возник холодный прищур Нерейвы и ее надменный тон: «Ты можешь также легко лишиться всего, как и получила, милая. И решать это буду я».

Лисса как будто вновь очутилась под водой, но теперь никто не спешил вытаскивать ее. Она зависла и только могла, что выпускать из легких последние пузырьки. Она не может и не хочет решаться всего… не сейчас… и не так…

Прости, Нортон. Но не будешь.

— Давай лучше подумаем об этом на берегу… я замерзла. И уже темнеет. Разведешь огонь?

Нортон как будто наступил на морского ежа. Его лицо болезненно скривилось, но парень быстро взял себя в руки. Фамильная гордость, чтоб ее.

— Конечно, Лисса… Ты как всегда умнее нас обоих.

— Знаешь, я часто потом вспоминала тот вечер и мне казалось, что все могло бы быть по-другому, — ЧарДольская закусила губу.

— Многое в нашей жизни могло бы быть по-другому. Но я тоже о нем вспоминал и ругал себя. Надо было… — Нортон вдруг осекся, будто сказав лишнего.

— Говори уж, а то потом вновь будешь ругать себя. А я думать, как все могло бы быть.

— Надо было просто поменьше слушать матушку.

Лисса почувствовала, как молодеет и вновь улыбается, словно в спину им светит солнце, а за душой нет никаких ошибок. И впереди столько возможностей.

— Тогда бы у тебя не было Норта и Дейлы.

— И то верно… Значит, все сложилось, как надо?

Огнев испытующе глянул на нее, будто хотел подловить на чем-то.

— Я думаю, что да… В итоге мы ничего не упустили. И впереди у нас не так мало лет. Попроси меня еще раз, — вдруг улыбнулась Лисса.

— О чем?

— Попроси меня еще раз сказать тебе «да» и я подумаю.

Нортон прищурился, и ЧарДольской вдруг стало страшно, словно не было всех этих лет и где-то за спиной вновь прячется тень Нерейвы…

— Боюсь, у нас нет времени думать. Придется тебе отвечать прямо сейчас.

Нортон Огнев редко делал то, что от него хотели другие. Но в этот раз ему не оставили выбора. Как и он.

— Женщинам принято немного опаздывать, поэтому… — Лисса потрясла головой, чувствуя, как дышать становится все легче. — Покажи сначала, что у тебя в той папке, если там не секретная документация, конечно.

Нортон положил кожаную папку на колени, позволив Лиссе устроиться у себя на плече.

— Я подумал, что здесь от них будет больше толку.

Он щелкнул застежкой, а ЧарДольской показалось, что ей в глаза бросили горсть самоцветов — так ярко замельтешили краски. Она, кажется, перестала дышать, и только присутствие мужчины сдерживало ее от желания броситься к этому сокровищу.

— Это рисунки… те самые рисунки наших детей, которые они рисовали нам, — в горле запершило, — ты сохранил их. Это они висели у нас на стенах.

Нортон поудобнее устроил Лиссу, мягко обнимая ее за плечи. Так тепло и надежно, словно оберегая от всех бед и невзгод… Женщина закрыла глаза, чувствуя, что счастлива. Что здесь, на жесткой больничной кровати, перебинтованная и постаревшая она, наконец, стала тем, кем должна была.

— Да, Нортон. Давай убежим еще раз.

Стая воробьев на подоконнике весело разлетелась, будто услышала что-то очень важное и теперь мчалась поделиться этим со всем городом.

========== Глава 57. Захарра ==========

— Ты только что пел? — Захарра отвлеклась от упаковки этого бесформенного куска синтепона. На лоб налипли волосы, и ей уже было душно от поднимающейся пыли.

— Тебе показалось, — отмахнулся Фэш, хотя, девушка была уверена, минуту назад, он действительно что-то бурчал себе под нос.

— Ну-ну, может, та рыжая девчушка мне тоже показалась? — усмехнулась она, но тут же прикусила губу. Брови брата опасно сошлись на переносице, да и сам Драгоций весь как-то сник. — Да брось, ты даже после Маришки живее был… а ведь с ней тебя угораз…

— Захарра, ты сегодня решила по всем пройтись? — не выдержал Фэш, — займись уже делом.

Обычно он не был таким резким… хотя нет, братец был не резким, а каким-то вымотанным, высушенным и словно посеревшим. Захарра мало что поняла, просто где-то неделю назад его словно подменили. Иногда ей казалось, что в брате все меньше от Фэша и больше от Драгоция. И тот взгляд, которым иногда провожал его дядя… словом, явно что-то случилось.

— А ты не командуй. Я вообще-то уже три ящика разобрала… откуда у родителей столько хлама? Смотри, этим кассетам уже лет пятнадцать, тут даже пленка торчит, — надпись с упаковки давно стерлась и разобрать что-то было сложно, — выбросим?

Идея разобрать тот бардак, что накопился на чердаке, принадлежала ей. Захарра с самого начала была против продажи дома в Драгшире, хотя за десять лет он и пришел в полнейшее запустение. Но брат бараном уперся в свою идею распрощаться с этим местом, а спорить с ним еще с детства было невозможно. Правда зимой Фэш неожиданно поменял решение и даже привозил сюда ту рыжую Огневу. Хоть какой-то толк от нее стался, жаль, правда, что и она оказалась ничуть не лучше первой. Также пропала, когда Фэш только начал оттаивать, раздраженно подумала Захарра. Ей вообще не нравились все эти девицы, вечно виснущие на братце, а некоторым она бы и вовсе…