Кто бы мог подумать… кто бы мог подумать, что Дейла Огнева станет первой женщиной, у которой он будет просить прощение, стоя почти на коленях. Марк понял, что никогда ее не полюбит, но уважать будет. Больше, чем Мортинову, Маришку, Василису, Хронимару, Лиссу — всех этих стервозных баб, способных только раздвигать ноги перед нужным мужчиной, а потом подставлять зубы.

— Я прощаю, Марк. Прощаю все, что было.

— Тогда еще одно… пообещай, что не назовешь его Нортоном?

Дейла тихо усмехнулась.

— А как же его назвать?

— Не знаю… я никогда не думал о таком. Может, Родионом? Как твоего прадеда?

— Он был тем еще мерзавцем… И часто от скуки резал людей, — Огнева зевнула, — но пусть. Пусть будет Родионом или Нирой. Если будет девочка, то я назову ее в честь матери.

Марк кивнул, чувствуя, как Дейла задрожала на этих словах. Конечно, она подумала сейчас не о Нире, а о другой женщине. Даже он был в курсе, что какой-то псих прыснул в Лиссу ЧарДольскую кислотой на людной улице. Теперь весь город превратился в мокрый улей, где каждая пчела хотела остаться без жала.

— Нортон уже ищет его?

— Конечно. Папа перевернет весь город, но отомстит… хотя, каждый знает, что это все Драгоций. Мерзкий, подлый старик, — Дейла сжала свой кулачок, — как же я его ненавижу… почему он все еще жив?

Потому что в его руках полгорода, и он, как паук, оплел паутиной каждый закоулок, чтобы никакая мушка не покинула сеть.

— Это был не он… я думаю, что Астрагор не стал бы так подставляться. Ему и без этого хватает проблем с законом. Скорее всего, он все скинул на кого-то, у кого был мотив.

Они произнесли это имя почти одновременно.

— Елена.

Марк был почти уверен, что бывшая сучка Нортона вышла на охоту, пытаясь изжить соперницу. Чертов Огнев сам запутался в своих бабах, и теперь они грызут друг друга… Ляхтич бы даже радовался этому, не будь ему самому так хреново.

— Пускай твой отец расправится с ней… о-о-о, я бы много отдал, чтобы с Мортиновой слетела ее корона. Жаль, мне от этого легче уже не станет.

Дейла уткнулась ему в плечо, но Марк заметил, как ловко она застрочила что-то на телефоне. Через минуту сообщение уже было отправлено, и Огнева вновь вернулась к нему.

— А вообще к черту их всех, — девушка пробурчала что-то согласное, — сегодня только мы, дорогая. Кажется, у нас с тобой так и не было нормальной первой ночи… Дейла, пойдем, умоемся.

Огнева вцепилась в него руками, отчего Марку пришлось тащить ее до дивана, как обезьянку, но он ни капли не жалел об этом… Он жалел только о том, что их браку отведена лишь эта ночь.

========== Глава 53. Василиса ==========

Пахло цветами и спиртом. Василиса давно привыкла к такому сочетанию, хотя поначалу ее чуть мутило и каждые пять минут хотелось выйти на свежий воздух. В вазах стояли хризантемы, лилии и флоксы, отчего мама казалась окруженной цветочным полем. ЧарДольская зашла, аккуратно прикрыв дверь.

— Ну привет. Как ты?

Лисса полусидела на подушках, смотря в окно. Ее волосы отливали медью на свету и напоминали корону. Лица было не видно, зато часть перебинтованной шеи и плеча выглядывала сквозь вырез больничного халата. Василиса тут же отвернулась.

— Сегодня шел снег. Долго, все утро. Представляешь, я раньше не понимала, как за ним интересно наблюдать… он все шел и шел, — женщина задумчиво заправила локон, — все хорошо, правда… нас таким не напугать.

Она повернулась к дочери, худая и постаревшая. Василиса заставила себя улыбнуться, хотя все внутри сжалось. Ее мама всегда была сильной, гордой, красивой… а теперь ее хотелось обнять и не выпускать из рук, как промокшего птенца.

— Я сегодня со сказками Драголиса, как ты и хотела. Хочешь, могу сама почитать, а ты послушаешь?

Лисса кивнула на край кровати, и девушка тут же устроилась у нее в ногах. Вблизи мама казалась еще более изможденной, а взгляд сам падал на забинтованные ключицы.

— Лучше скажи, как ты сама? Как тот Драгоций? Медсестра сказала, что вы приехали вместе.

Василиса стала мять край одеяла. Нечего ей жаловаться, но и врать не хотелось. Боги, как она устала от всего этого… и как устала от того, что ничто нельзя исправить.

— Мы расстались. Решили, что так будет лучше, — девушка изо всех сил держала голос, — он… вернулся в Змиулан. Все хорошо, мам, честно. Фэш… нам всем так будет лучше.

Под конец все же горло сдавило. Василиса потребовалась пара дней, чтобы понять — все кончено и обратно уже не вернется. Сначала она дико злилась, считала Драгоция предателем и трусом. Потом доходила до края и готова была сорваться к нему, прямо на работу… Один раз она очнулась, когда села в такси, а в другой — у самых дверей в Змиулан. Василиса просто застыла перед ними и долго стояла, не двигаясь. Мимо нее шли люди, неслись разговоры — и отовсюду шел шепот, прекрати гнаться за ним.

Она и прекратила. Просто вернулась домой и осознала, что сил больше нет, а жить дальше как-то надо… и даже без Драгоция.

— Ты же понимаешь из-за чего? — Лисса прищурилась, на миг став прежней.

— Безусловно. Но он мог бы… мог бы не решать все за нас двоих. А так он просто принял решение, оборвав все в один миг. Я даже не успела… он ушел, мы даже не попрощались.

— Не ври себе, приди он к тебе — ты бы не стала с ним прощаться.

Василиса закусила губу и промолчала. Конечно, не стала бы. Она бы, скорее всего, повисла на нем и заревела белугой, ну или наговорила кучу гадостей. В горле снова стало сухо.

— Мам… у меня еще один вопрос… он про тот случай, ну из-за которого мы поссорились и я убежала, — говорить о таком было больно, едва ли не так же, как и о Драгоции.

— Я поняла тебя, — губы Лиссы искривились, — чего ты хочешь, объяснений?

Василиса медленно кивнула.

— Скажи правду. Про вас с папой… расскажи, как все было и почему стало таким.

Женщина посмотрела на потолок, словно там крутили отрывки прошлого, и те вот-вот должны были ожить. В палате стало тихо. Василиса впилась в мать долгим, пристальным взглядом.

— Правду? Отрадно, что хоть кому-то из нашей семьи она нужна, — Лисса протянула исхудавшую руку к дочери, — ты так выросла… я и не заметила.

Василиса чуть вздрогнула, когда шершавые пальцы провели по щеке.

— Ты уже знаешь, мы с Нортоном познакомились в институте. Он был из очень хорошей семьи, я же — оборванкой с улицы… приемыш, так меня звала Нерейва. Мы не очень-то ладили поначалу, а потом как-то спелись. Стали чаще появляться вместе, гулять… он приглашал меня на приемы, устраиваемые в Чернолюте.

— Звучит слишком славно для правды, — усмехнулась Василиса, — где-то должен крыться подвох.

Лисса пожала плечами:

— Нет тут никакого подвоха… Помню, у нас был с ним один разговор, на берегу моря… тогда был такой закат, все небо сияло. Он предложил кое-что, кое-что действительно важное. Согласись я тогда, все бы было иначе, но я… я просто променяла его на перспективы и амбиции. Тогда действительно важными казались они.

— А сейчас? Сейчас бы ты поступила иначе?

Женщина не стала отвечать, но Василиса читала ответ в ее усталой, обращенной к воспоминаниям улыбке.

— Мы расстались. Не сразу после этого разговора, конечно, но он был своеобразной точкой отсчета. Потом Нортон женился на Нире, а я сошлась с его матушкой. Правда, забавное совпадение? Дальше у Норта на руках осталось парочка чудных близняшек, а у меня — неплохие рекомендации и кое-как выстраданный диплом…

— Нира погибла?

— Кровотечение при родах… все-таки ей было уже за тридцать, когда они хотели третьего ребенка. Норт как-то сказал, что это была девочка…

Лисса замолчала, уставившись в стену пустым взглядом. Василиса не торопила ее, давая время собраться с силами.

— Второй раз нас свел Константин, наш общий друг. Я понимаю, если бы не он, мы бы ни за что не побороли гордость и старые обиды и не подошли друг к другу. Но судьба дала нам еще один шанс, — Лисса перевела взгляд на дочь, — и это было ее самым большим подарком: у нас появилась ты, Василис.