— Ну и пусть, — Фэш сверкнул глазами, — я тебя всему научу…

Сестра достала откуда-то пачку с печеньем, и они медленно начали жевать его, скидывая крошки прямо в сад.

— Все-таки хорошо, что я девчонка, правда? — неожиданно спросила она. — Будь я парнем мы бы не поладили… нет, мы бы постоянно дрались и я бы била тебя!

Фэш так удивленно посмотрел на нее, что Захарра покатилась со смеху. Она смеялась, закрывая себе рот ладошкой, чтобы не услышала мама, но никак не могла остановиться. Наконец, у нее потекли слезы.

— Какие глупости, — Фэш тоже улыбнулся, — ничего бы такого не было.

То лето было последним летом, проведенным ими в Драгшире, и оно пахло яблоками, сухой травой и шоколадным печеньем.

— И с ней все было хорошо? С Захаррой, она не пострадала? — Василиса закуталась в шарф, — ты был еще тем маленьким засранцем, Фэш.

Драгоций прикрыл глаза, ему нравилось, когда девушка называла его по имени.

— Да что с ней будет, по правде сказать после этого она стала еще драчливее и вреднее. И поддерживала меня во всех злостных шутках… мама была в ужасе.

Василиса рассмеялась, но слегка натянуто. Наверное, вспомнила своего брата и сестру, решил Фэш и поспешил сменить тему:

— Слушай, а ответь на один вопрос, — он хитро прищурился, — Огнева, как думаешь… родись ты парнем, мы бы с тобой ладили?

Василиса уставилась на него так, словно он предложил искупаться. Секунду она хмурилась, а потом покачала головой.

— Ладили? Да я бы врезала тебе. При первой же встрече. Чего ты смееш…

Договорить он ей не дал. Фэш притянул к себе девушку, крепко целуя ее. Откуда-то запахло мягкими яблоками и зноем, отчего закружилась голова. Василиса прижалась к нему, и казалось, снег под ними начал плавиться. Фэш зарылся носом в рыжие волосы, пока не уперся куда-то в шею и щеку не кольнул шерстяной шарф. Василиса накрыла его затылок и погладила, неторопливо водя рукой по макушке. Фэш понял, что они уже не целуются, а просто сидят в обнимку на холодном причале посреди замершего моря.

— Ты говорила, что знаешь, как поступить с ключом, — тихо сказал он.

— М-м-м, знаю. Давай утопим его.

Фэш поднял голову и посмотрел в темные, нечитаемые глаза Василисы — они напоминали две маслины.

— Утопим?

— И уедем как можно дальше. Не знаю… куда угодно. А через пару лет все забудется и можно будет вернуться. Или нет. Как захотим, Фэш… Все будет так, как мы захотим.

Драгоций натянуто усмехнулся, посмотрев вдаль. Там было черное море, что никогда не останавливает путь, и поблескивающие огни города, и звезды… много звезд по всему небу. Можно представить, что они уже далеко-далеко, а эти звезды все те же.

— Василис, — он нашел ее замерзшую, шершавую руку и сжал ее, — в машине хватит бензина на пятьсот километров… давай просто гнать вперед. А завтра подумаем, как быть.

Огнева зажмурилась и уткнулась носом ему в волосы. Она тихо зашептала что-то, но Фэш не смог разобрать, да и не хотел. Он просто сидел на причале, смотрел на звезды и думал, как завтра все это повторится. Они снова будут есть в какой-то дешевой закусочной, коих тысячи на дорогах, будут плеваться горячем кофе, подпевать, а потом остановятся там, где им захочется и будут смотреть на море… И так раз за разом.

В кармане что-то завибрировало. Фэш полез за телефон, намереваясь и вовсе выключить его, предварительно стерев почти все контакты.

«Ты и Огнева у нас на виду. Иди к мосту, дядя хочет сделать тебе последнее предложение, Фэш. Рок Драгоций»

Фэш чертыхнулся. Но ничего… Астрагор отпустит его. Он сделал все, чтобы дядя понял и отстал от него. А потом он сгребет Василису и они умчатся ото всех них… да, так и будет.

========== Глава 48. Дейла ==========

«Вызываемый абонент недоступен. Оставьте сообщение после…»

Снова. Дейла сбросила вызов, уже пятый за последние полчаса. Норт молчал, а на часах время близилось к раннему утру. Огнева сидела у себя в комнате, в Черноводе, и методично раз в полчаса звонила брату.

А вдруг он попал в беду… хотя какая беда, скорее всего, надирается с какими-то кретинами, разматывающими его на деньги. Днем отоспится и завалится домой, весь мятый и пахнущий чужими духами. Дейла прикрыла глаза. Норт прожигал свою жизнь, а отец, единственный, кто мог стряхнуть его, оставался в стороне, с каждым разом все больше, разочаровываясь в сыне…

— Инга? Инга! — Огнева прикусила губу. Наконец, она дозвонилась хоть до кого-то из кампании брата. — Инга, Норт рядом?

Ей ответили что-то неразборчивое, а потом в трубке послышался влажный, чавкающий звук.

— Где вы? Инга, посади его в такси… Инга…

Звонок оборвался. Дейла сжала телефон, пока костяшки не побелели. Эта блондинка с длиннющими ногами и смелыми вырезами всегда ей не нравилась, а теперь, когда ей захотелось охмурить Норта, неприязнь переросла в острую ненависть. Инге нужны были деньги Огнева, Огневу — ее блондинистые волосы, отливающие в темноте платиной, и водянисто-голубые глаза. Наверное, в Инге брат видел призрак той, навеки от него ушедшей.

Дейла вышла из комнаты, начиная бесцельно бродить по квартире. Норт уже немаленький, да ему до тридцати ближе, чем до двадцать, в конце-то концов! Что она вообще переживает за парня? Ну напьется, ну переспит с этой стервой, кто умирал от этого? Если залетит, то сам дурак, будет выплачивать алименты или оденет кольцо на палец. От последнего Огневу замутило. И когда она стала таким циником.

— Дейла? Ты чего не спишь? — в проходе показалась Лисса. Женщина была одета в брючный костюм и выглядела так, словно в любой миг могла сорваться на деловую встречу.

Дейла прислонилась плечом к стене, разглядывая мачеху. Присутствие ЧарДольской в доме заставляло вспоминать о террариуме со змеями. Стекло разбилось, и огромная анаконда заползла тебе под кровать…

— Вы все еще тут. Не собираетесь домой? К себе домой, — если бы не кретин братец, Огнева была бы любезнее… но ее так все достало. А еще в последнее время ее мутило от любых резких запахов или вкусов.

Глаза Лиссы на секунду кольнули холодом, но потом вновь стали до тошноты спокойными, как витражное стекло.

— Дейла, — женщина прикусила губу, — я хотела выпить кофе… не расскажешь, как у вас работает машина?

Огнева пожала плечами и пошла на кухню. Сидеть одной ей тоже не хотелось.

Кухня в Черноводе была оборудована так, что даже Жан-Жак, именитый шеф-повар, не побрезговал бы готовить на ней, но сами Огневы едва освоили конфорку для жарки яиц.

Лисса откинулась на спинку кресла.

— С пенкой или без? Хотя… лучше без, тут рычаг заедает.

Женщина махнула рукой, и Дейла сделала две чашки на свой выбор.

— Спасибо, — Лисса аккуратно достала ложечку.

Тишина свернулась между ними, как загустевший сахар. Дейла чувствовала, что ей надо что-то сказать, но желания не было. Эта женщина… когда-то Огнева отдала бы очень многое за возможность быть услышанной ею, но те времена миновали.

— И вам спасибо за подарок. Я получила его, хотя, кажется, ничего не ответила, — на свадьбу ЧарДольская вместе с пожеланиями прислала набор духов, которые Дейла даже не понюхала.

— Мне жаль, что все так вышло, — Лисса прикрыла глаза, — что тебе пришлось пройти через это одной.

Дейла захотела встать и уйти. Слишком поздно строить из себя понимающую матушку, когда всю сознательную жизнь была холодной мачехой. Слишком поздно… Огнева почему-то не могла заставить себя двинуться.

— Я была не одна. Со мной был любящий и заботливый муж. Которого вы отправили за решетку и даже не моргнули. И не сказали мне. Почему? Почему вы… — ногти вошли под кожу, — все всегда решаете за нас? До сих пор…

— Я знаю, как он к тебе относился. И знаю, как предал Нортона, из-за него ваш… нашу семью, — Дейле захотелось кричать, — нашу семью чуть не растащили. Каждый получает то, что заслужил, Дейла… это закон жизни.