— Дейла, хватит уже прикрывать его. Он конченный.

Наверное, говорить такое было ошибкой, так как зеленые глаза снова заволокло пеленой. ЧарДольская поняла, что второго раза просто не переживет, и скорее сама разрыдается тут рядом.

— Ладно-ладно, забудем об этом. Давай, надо как-то выбираться отсюда… Пока твой муженек не захотел лично проверить, что творится с его ненаглядной.

Как вывести Дейлу из здания, где на каждом шагу снуют люди, да еще и полно репортеров — Василиса решительно не знала. У нее даже мелькнула мысль вылезти через окно, но под ними было этажа три.

— Вот вы где, — дверь снова хлопнула, пропуская Маришку Резникову.

Девушка, кривясь, перешагнула через какую-то лужу, а потом уставилась на сестер с выражением полнейшего и глубокого разочарования.

— Ты убежала со своей собственной свадьбы, дорогуша. Чтобы реветь в туалете.

— А ты думала после такого, она должна была ему на шею броситься? Да он последний мерзавец, Резникова! И если ты пришла сюда, чтобы…

— Остынь, — Маришка поморщилась, — я пришла сюда не за этим.

Дейла всегда считала Резникову кем-то вроде гуру, на которого стоит молиться чуть ли не ежечасно. Обычно это выводило Василису, но сейчас присутствие Маришки чуть успокоило сестру. Как будто она могла одним взмахом ресниц превратить Марка в образцового принца из сказки.

— Он ищет меня?

— Он попросил меня найти тебя. Не хочет, чтобы к утру везде написали, как феерично закончился вечер.

Маришка аккуратно опустилась на корточки — хотя на таких каблуках сделать это было почти невозможно. Теперь один из ее локонов завис прямо перед Василисой, источая сладкий аромат жасмина.

— Дейла… Он отвратителен, не буду спорить. Но в то же время это твой шанс… оказаться на нужной стороне, понимаешь, — Маришка взяла руку Огневой, легонько сжав ее. — Второго у тебя не будет. Марк не простит, если ты сейчас сбежишь, выставив его полным кретином. Никогда не простит.

Василиса с удивлением поняла, что Резникова переживает за Дейлу. Просто и совершенно бесхитростно переживает, как любая близкая подруга. И когда в ней успело поселиться что-то настолько человеческое и приземленное.

— Он предал меня. И будет предавать каждый раз, пока от меня вообще ничего не останется… Ему… — Дейла подавилась и долго старалась прийти в себя, — плевать… ему плевать на меня.

Маришка не стала ничего говорить. Она вдруг вся как-то сжалась, растеряв половину своей блестящей красы, а потом просто притянула к себе Огневу, впутавшись в этот клубок чужих рук и волос. Василиса даже в страшном сне не могла представить, как будет обнимать сестру на пару с Резниковой на зареванном полу женского туалета.

— Тогда беги отсюда. Беги и никогда не жалей.

В этот миг Василиса поняла, за что Драгоций два года трепал с ней душу и почему бежал по заснеженному городу. Поняла также отчетливо, как и то, что подругами им не стать. Никогда.

— Как нам выйти? Тут везде люди.

— Я проведу вас по черному ходу. Тут совсем недалеко крытая лестница на второй этаж, а оттуда доберетесь до выхода в правом крыле. Марку я скажу, что Дейле стало плохо, и ей пришлось уехать.

Василиса на пару с Маришкой подняли Огневу, все еще трясущуюся и не понимающую, в какую бездну катится ее жизнь.

— Он захочет найти ее, поэтому не езжайте в Черновод. И дай две таблетки этого средства, — Резникова достала из сумки стеклянный пузырек, — всегда помогает.

В коридоре было пусто. Маришка, как обещала, проводила их до лестницы, все это время ее лицо было до странности отрешенным.

— Я видела Фэша. И перекинулась с ним парой слов. Ты стала еще той маленькой стервой, Огнева, — напоследок Резникова цапнула Василису за локоть, — а ему только такие и нужны.

ЧарДольская смотрела на нее, не зная, что сказать. В ее голосе не было ни ревности, ни злости — только усталость.

— Наверное, ты рада, что все так получилось.

— Мне все равно.

Маришка Резникова прищурила свои льдистые глаза и пошла по коридору, неся свое «все равно» словно победное знамя. Василиса проводила ее долгим взглядом, а потом обняла сестру и поспешила свалить из этого мерзкого места.

Уже у Василисы дома, разморенная после тепой ванны и пары таблеток, Дейла свернулась на диване, подтянув к себе сразу все конечности. Платье валялось где-то в корзине для грязного белья вместе с полотенцем, которое обгадила Искра.

— Знаешь, я тебе всегда завидовала, — еле двигая языком, прошептала Огнева.

ЧарДольская к этому времени уже успела изрядно подустать.

— И чем же?

— У тебя была мама.

Василиса замерла на середине комнаты, держа в руках стакан с водой. Ей никогда не приходило в голову, что Дейла могла… что она просто могла ревновать ее к Лиссе.

— У вас она тоже была, пока вы с Нортом сами все не испортили.

— Нет, это другое. Она так и ни разу не назвала меня… какая теперь разница.

ЧарДольская отставила стакан и забралась к Дейле, обвив ее ногами и руками. В детстве они часто так лежали, соорудив над головой шатер из одеял.

— Лисса любит вас. Если тебе когда-нибудь понадобится ее помощь, то она все сделает.

Дейла издала странный звук похожий на всхлип, а потом уткнулась в подушку. Наверное, неделю назад она совсем не так представляла себе первую брачную ночь.

На ее столе лежала маленькая коробочка. В таких обычно дарят всякую ерунду, которую без красивой упаковки стыдно и в руки-то взять. Через пару дней Новый Год. И в эту пору получить какой-нибудь сувенир от коллег было совсем не удивительно.

Василиса повертела коробку в руках и отставила ее на дальний край стола — все ее праздничное настроение корчилось в мучительной агонии.

— Эй, Норт просил передать, что можно уйти сегодня пораньше, — в кабинет вошла Дейла.

За эти пару дней сестра успела заметно осунуться, посереть и стать еще более худой. Казалось, еще немного и ее начнет сносить ветром. А так она держалась молодцом.

— Как мило с его стороны, — Василиса по привычке пристально оглядела Огневу.

Все это время ее не покидал страх, что сестра может что-нибудь с собой сделать.

— Точно не надумала отмечать с нами? В Черноводе в этот раз будут только свои.

От этих «только своих» осталась жалкая горстка.

— Не знаю, еще есть время подумать. Марк ничего не писал?

— Да так… потом расскажу. Он позвал меня на одно мероприятие.

Дейла дернула головой, а потом ее взгляд зацепился за цветную коробочку. Сестра тут же схватила ее в руки, начав вертеть.

— Тайный поклонник? Почему не открываешь?

Василиса усмехнулась, наблюдая, с каким деланным энтузиазмом Огнева вертит этот кусок картона.

— Ждала тебя. Давай, вскрывай упаковку.

Сестра с хрустом порвала блестящую фольгу, а потом зарылась в ошметки белой ваты. ЧарДольской тоже стало интересно, самую малость.

— Тут какое-то украшение… то есть что-то очень странное. Это оружие? — Дейла достала маленький черный кинжал.

Василиса подавилась воздухом. Она так и продолжила бы таращиться на этот брелок, если бы Огнева на опустила его прямо ей на руку. Холодный. Он был обжигающе холодный.

— Тут есть записка… сама прочитай.

Василиса взяла кусок бумаги, развернула его и уставилась на ровные строки. Сначала она просто водила по ним взглядом, разучившись читать. А потом все мигом стало четким.

«Ты забыла его под диваном. Счастливых праздников. Ф.Д.».

Все оказалось так просто. Он никогда ей не врал. Ни в чем.

Василиса уронила голову и очень тихо заскулила. Она бы продала душу за возможность закрыть глаза и проснуться у себя в квартире в обнимку с Драгоцием, когда все еще можно было исправить.

— Дейла, я… я просто конченная. Конченная идиотка.

Огнева осторожно взяла записку и пробежалась по ней глазами, а потом молча обняла сестру, позволяя ей обмякнуть у на плече. Она как никто знала, какого это ошибаться в людях.