— Говорят, ты и Драгоций поцапались? — Марк сжал ее руку чуть крепче, заставляя поднять взгляд на него, — интересно, ему не понравилось, как ты… развлекала его?

— Не знаю… иди и спроси. Вы же, говорят, близко общались, пока тебя не выставили вон из Змиулана.

На миг маска любезности спала с Марка, и его черные глаза ошпарили ненавистью. Этот придурок всегда больно переносил, когда кто-то вспоминал о его неудачах. Стоит признать, Василиса иногда злоупотребляла этим.

— Кстати об этом… Астрагор очень недоволен тем, как прошел процесс. Знаешь, кого он винит в этом?

ЧарДольская резко остановилась. В голове у нее прокрутились все события последних дней, а потом выстроились в один ровный ряд.

— Ты не мог…

— Т-с-с, я еще не закончил. Так вот, советую переосмыслить некоторые свои поступки. Поверь, это родственный сов…

Василиса неплохо так дала ему коленом по бедру. Смогла бы и лучше не будь это платье таким узким и длинным. Марк покрылся красными пятнами, растеряв половину своего обаяния. Он старался одновременно выровнять дыхание и сохранить на лице невозмутимую улыбку, так как все больше людей начинали косить в их сторону.

— Ты в нашей семье ненадолго, Ляхтич. Обещаю, как только отец окончательно снимет с себя все обвинения, ты вылетишь из ЗолМеха с такими рекомендациями, что тебя даже в закусочную не возьмут протирать столы.

Марк сузил глаза, став похожим на сердитого жука. Было видно, как ему хотелось скрутить Василису прямо тут.

— И вот тогда я дам тебе совет — перестать был таким лживым куском дерьма.

Первый тост говорил Миракл. Он достаточно долго и витиевато описывал знакомство Нортона с Нирой, восхищался похожестью Дейлы на мать, а потом прохладно пожелал счастья будущей семье. Вторым взял слово Норт. Брат кратко, но весьма искренне поздравил новобрачных. Когда очередь дошла до Василисы, то та уже чуть захмелела, отчего ее настроение немного поднялось.

Девушка встала из-за стола, оглядев притихший зал.

— Дейла, милая, в нашей семье все сложно с браками. Поэтому не торопись прощаться с девичьей фамилией. И конечно мои поздравления жениху… как говорится, новая карьерная ступень взята почти без потерь.

И залпом выпила остатки шампанского в бокале.

Кто-то несмело хлопнул в ладоши, видимо, сочтя все слова за шутку. Дейла взглянула на сестру так, словно та спустила в унитаз ее золотую рыбку. Вечер определенно обещал стать еще лучше. Василиса почувствовала на себе взгляд Драгоция. Фэш кивнул ей и тоже отпил из фужера, видимо, один оценив пожелание.

— А теперь слово предоставляется жениху, — стараясь заполнить неловкую паузу, улыбнулся Миракл, — Марк, у тебя есть, что сказать гостям?

Ляхтич поднялся, сверкая неестественно белыми зубами. Черные глаза остро прошлись по всем присутствующим, задержавшись на сияющей Дейле. Девушка вся подобралась и смотрела на него с почти щенячьим восторгом.

— Я всегда считал, что наша жизнь состоит из ступеней. И чем выше мы поднимаемся, тем шире горизонт расстилается впереди… тем отчетливее видна конечная цель. Мне повезло, — он нежно улыбнулся девушке, — я так скоро повстречал своей ориентир. И он помог проложить мне дорогу к одной, единственно-верной вершине.

Все умиленно подавились вздохами. Некоторые женщины достали из сумочек накрахмаленные платки, готовые как по команде сморкаться в них. Василиса решила сегодня точно напиться.

— Дорогая, думаю, лучше момента, чтобы сказать тебе спасибо — я не найду, — Марк взял тонкие руки Дейлы в свои. — Спасибо. Твой подарок, та вещь, что ты дала мне… она оказалась по истине бесценной. И сделала меня будущей главой Змиулана.

В зале как будто взорвалась бомба. Вот только вместо взрыва всех оглушило тишиной. Марк, не отпуская рук Огневой, выпил золотистое шампанское, вытер губы и сел на место.

— Что это значит? — Норт переводил ошалелый взгляд с сестры на зятя. На его виске вздулась венка.

— Астрагор сделал меня своим преемником, Огнев. Ты плохо расслышал? — Марк всецело был поглощен резкой мяса. Он методично орудовал ножом так, словно важнее в его жизни дела еще не было.

— Причем здесь Дейла?

Василиса почувствовала ту тонкую грань, переходя которую люди перестают соображать. И сейчас ее брат вот-вот сделает шаг вперед.

— Так давай спросим у нее. Родная, может объяснишь братцу, а за одно и всем нам, как сильно ты меня любишь?

На Дейлу было жалко смотреть. Она вся разом сжалась, на бледном лице только глаза горели каким-то нездоровым блеском. Миг Василисе казалось, что Огнева либо разревется, либо набросится на Ляхтича. Но Дейла удивила ее.

В один прыжок девушка вылетела из-за стола и помчалась из залы. Ее кремовые юбки напоминали паутину, в которой то и дело путались ноги. После такого заговорили все разом. Но за этим шквалом разобрать что-то одно было совершенно нереально.

Василиса выждала минуту, после чего пустилась следом за сестрой. Честно, больше всего ей хотелось свалить из этого места, от этих людей… просто взять и сесть на первый попавшийся маршрут. Но где-то там сейчас ревела ее сестра, ревела на собственной свадьбе, растоптанная человеком, которого она боготворила. И меньшее, что могла сделать ЧарДольская, просто побыть рядом.

Перед самым выходом ее перехватил Драгоций. Фэш окинул ее цепким взглядом и секунду просто молчал, будто решаясь на что-то. С таким лицом люди обычно дергают за шнур парашюта, гадая, откроется ли за ними тканевый купол.

Василисе нестерпимо захотелось, чтобы он сгреб ее в охапку и увез отсюда.

— Она побежала туда. Твоя сестра — там, — Драгоций махнул на один из коридоров, после чего освободил проход.

ЧарДольская с чувством кивнула и поспешила к Дейле. Только бы она не натворила глупостей.

========== Глава 28 ==========

Василиса редко имела дело с истериками. Она помнила, как еще в школе одна из ее одноклассниц полностью провалила переходной экзамен и была вынуждена остаться на второй год. Ее тогда неслабо так трясло, а все вокруг облепили ее, словно мухи, и зудели-зудели какую-то чушь про «все наладиться», «это не конец света»… как будто что-то из этого могло повернуть время вспять. Василиса тогда просто сидела за партой, а потом, когда они пересеклись за школьным двором, протянула одну из сигарет Лешки, которые тот прятал у нее в сумке.

А сейчас в истерике билась ее сестра. На своей чертовой свадьбе, самом счастливом дне в жизни. Дейла просто рыдала на мраморном полу в женском туалете, забившись в угол и протирая его тряпкой стоимостью с личное авто. Макияж давно поплыл, а от шикарной короны из волос остался ворох торчащих шпилек. Наверное, так в фильмах ужаса выглядят невесты, повесившиеся на собственной фате.

— Эй, хватит. Дейла…

Сестра вцепилась себе в волосы, как будто хотела и вовсе стянуть их. Ее лицо потонуло в складках ткани, и до ЧарДольской доносились лишь тихие всхлипы.

— Дура… дура… какая же я дура…

Василисе ничего не оставалось, как сесть рядом на холодный пол и силой прижать к себе трясущуюся девушку. Огнева сначала задергалась, а потом со всей дури повисла на сестре, как будто та была канатом над пропастью.

— Он клялся мне… клялся, что все буд-дет хорш-шо. Ч-что это только д-для раб-боты.

— Что ты ему отдала?

Дейла подняла на Василису затравленные красные глаза ребенка, который увидел, как в подворотне задавили щенка. И теперь его просили в подробностях описать, как это было.

— Не знаю.

ЧарДольская устало откинулась на стену, упираясь голыми лопатками в плитку. За что хорошее ее сестру угораздило вляпаться в такого кретина? Ну почему…почему!

— Тогда… когда я встретила тебя рядом с кабинетом Норта. Ты же там не документы забыла, верно? Что за синяя штука, которую ты прятала? Я уже не помню… у тебя в руке была какая-то пуговица.

Секунду в глазах Дейлы металось сомнение, и Василиса даже поверила, что сестра сдастся. Но она молчала.