========== Глава 5. Узы крови ==========

Мы не судим детей за преступления их родителей. Но если дети сами начинают давать показания против них, то становится по-настоящему страшно…

Слова верховного судьи РадоСвета на слушанье по делу ключников

Что я знала о своем великом учителе? За все четыре года обучения мы пересеклись около тридцати раз, а обратился он ко мне и того меньше. Но его тень довлела над каждым Драгоцием, не давая нам забыть свое имя и кровь. И где бы мы ни находились, в каком времени ни жили — эта память всегда была рядом.

Моя судьба была в его руках, и всему, что мне досталось, я была обязана Духу. Противиться этому — все равно, что учить ремесленника часодейству. Бездарно и жалко.

Войт остановился напротив арочной двери с тяжелыми створками и любезно пропустил меня вперед, под дугообразные каменные своды. Я прошла внутрь, смиренно склонив голову. Время, заставь меня быть стойкой.

— Господин учитель, — полушепот, полувздох слетел с моих губ, оседая в серой темноте.

— Ну здравствуй, Вельга, — ответил мне мальчишеский голос. Я увидела новое обличье Духа.

Мара, этот человек мне был даже не знаком… Почему тогда так сложно держать спину под его взглядом. Сколько этому телу? Лет двадцать или меньше. Чем этот юноша успел прогневить время, что за столь короткую жизнь получил такую плату. Пожалуй, я бы могла спросить его душу и получить ответ — но есть знания, от которых стоит бежать.

Лицо Астрагора изменилось: оно разгладилось и налилось румяной свежестью. Вот только взгляд остался прежним: пробирающим до самого нутра, жадным и равнодушным. Так смотрят только те, кто прожил тысячу судеб и разочаровался в каждой из них.

— Дорогая ученица, — сказал великий Дух, — ты очень неприятно удивила меня.

Я молчала, не зная, куда деть руки. Они постоянно мяли юбку и никак не могли висеть смирно.

— Скажи, кто, по-твоему, виноват в столь ужасных событиях?

Сам великий Раскол задрожал у меня под ногами. И единственный мост через него состоял из моих слов.

— Виноваты многие, но больше всех тот, кто видел ее живой в последний раз. Ведь он мог все исправить.

Астрагор повел головой, кладя ее на сцепленные вместе пальцы. Мой ответ вызвал у него слабую усмешку.

— Ты знаешь этого человека?

— Да, господин учитель, — мой голос все же сдавили подступившие злые слезы. Нет, нельзя плакать на глазах у него… Марова Гелла, почему она только умерла. Я еще могу отказаться, могу скомкать слова и замолчать, и он отпустит меня. Нет. Заставляй себя говорить.

— Я могла ее спасти, если бы не испугалась за себя. И не отпустила. Но там были русалки, целая стая.

Мой учитель оторвал взгляд от какой-то рукописи и зевнул. Интересно, он слушал мои слова, а если и слушал, то предал ли им смысл?

— Русалки, говоришь… Одну мою ученицу растерзали эти рыбины, боящиеся простого одноступенчатого эфера. В то время как другая тряслась на берегу, словно побитая собака. Я ничего не упустил, Вельга Драгоций?

Еще там был Ваш ученик, которого носила на хвосте мара. А я вообще не должна была идти в воду, но захотела почувствовать себя сильной… Может, учитель прав, что не вводит девушек в старший круг.

— Молчишь? Ну тогда придется говорить мне, — Астрагор махнул рукой на кресло перед своим столом, — присаживайся. Кажется, нам с тобой еще не доводилось общаться по душам? — он дождался моего резкого поворота головы и продолжил. — Знаешь, кем был твой отец? Вряд ли, мне кажется, ты пошла в мать. А жаль, достанься тебе от Верда что-то помимо духовых способностей и взгляда, взяла бы родовую фамилию многим раньше.

— Отец пропал, когда мне едва исполнилось девять. И он никогда не рассказывал о себе больше необходимого. Я даже не знала, что он состоял в Ордене и был Вашим родственником, пока сама не поселилась в Змиулане.

— А я предупреждал Верда, когда у него появилась дочь, что достойно воспитать ее — работа нелегкая. Хотел, чтобы тебя отдали сразу после посвящения, но он заартачился и занятно усложнил мне задачу. С девочками всегда было непросто… Хвала Времени, оно послало мне сына, — Астрагор раньше никогда не делился со мной мыслями, даже такими нелестными. — Ты догадываешься, почему пропал твой отец, а уже через год я забрал тебя из параллели?

— Полагаю, хотели почтить его память, — не говорить же, что мой учитель как-то связан с гибелью моего же отца. Иначе, почему мать так противилась обучению?

— Память лжеца и предателя? — черные глаза Духа насмешливо сузились, — Верд Драгоций был неплохим специалистом по построению нужной ветки будущего, впрочем, ты тоже не совсем бездарна в этом. А ваши способности видеть и чувствовать затерянных весьма занятны. Но Верд не справился со своим последним заданием… Он дал мне неверную наводку, а сегодня его ложь раскрылась. Получается, твой отец обманывал меня на протяжении… шести лет. Будь он жив — пожал бы ему руку.

Время… Верд Драгоций давно мертв, но это не мешает отомстить ему. Ведь его дочь пока жива и сидит напротив.

— Господин учитель! — будь больше места, я упала бы ему в ноги, — прошу Вас, не надо. Я верна семье, клянусь своим часовым именем. Мой отец изменник и гореть ему в безвременье за это. Но я — нет.

Меня прервали властным взмахом руки.

— Прекрати лепетать, у меня начинает болеть голова. Время посмеялось над твоим отцом, и само раскрыло то, что он хотел утаить. Поэтому я не зол, мне досадно… Досадно, что нельзя верить даже собственной крови. Но такие сейчас времена, Вельга. Дочь отрекается от мертвого отца, чтобы учитель не разочаровался в ней.

— Так Вы не сердитесь на меня?

— Что ты, дорогая… Скажу больше, ты меня очень порадовала. Возможно, тебе удастся сделать то, что испугало Верда. Да, пожалуй, это было бы забавно, — взгляд Астрагора потерял остроту и стал задумчивым.

— А что с Геллой? Кто все-таки виноват в ее гибели.

— Жаль, нельзя спросить об этом Верда. Придется проводить расследование и разбираться, от чего моя ученица полезла в воду, кишащую русалками.

— Но Вы, — мне хватило смелости продолжить, — уже все знаете, верно?

— Ступай в свою комнату. На завтра я освобождаю тебя ото всех занятий, — мне осталось только поклониться и направиться к дверям, где меня снова окликнули. — И вот еще… Скоро к нам прибудет очень необычная гостья. Постарайся с ней поладить.

В голосе учителя послышался жесткость и даже злость. Кем бы ни была эта гостья, Дух ее очень не любил. И тем меньше мне хотелось иметь с ней дело.

В коридоре я столкнулась с Рэтом. Он выглядел очень измотанным и озадаченным. Но хотя бы его руку стягивал белый бинт, а мантия выглядела сухой. Он внимательно вгляделся в мое лицо, стремясь понять, чем обернулся мой разговор с учителем. Я ответила ему таким же сканирующим взглядом, но потерпела неудачу: Драгоций отвернулся и прошел мимо. Видимо, не одна я обросла сегодня долгом. Интересно, что мог потребовать Астрагор от Рэта? Только бы не кровавую плату.

Я с размаху упала на свою кровать, наконец, позволяя телу расслабиться. Мне еще ни разу не было так паршиво, даже когда я сломала руку, даже когда Феликс валил меня на экзамене под одобрительные смешки собравшихся, даже когда заблудилась на своей первой вылазке в Драголисе и плутала по лесу всю ночь… Дочь изменника, предателя. Что может быть хуже? Отец хранился в памяти размытыми мазками. Пара серых глаз, до дрожи напоминающих мои, резкий очерк скул и спокойная уверенность в движениях. Рядом с ним было безопасно, он как будто сдерживал весь мир, чтобы мы с мамой жили спокойно. Но теперь эти осколки летели мне в лицо. Нет, он допустил ошибку, но я всегда буду верна Духу, и имя Верда Драгоция забудется.

Сон спас меня от раздумий, укрывая своими темными крыльями от всех бед и переживаний. Чернота вытеснила любые другие силы из головы, и я с радостью приняла ее.