Бросаюсь вперед, когда знак под ногами наливается красным. Чудовище уклоняется от удара, но я достаю его следующим – в сочленение рук, часть отваливается или повисает мертвым грузом. Тяжелый свет, мерцая, поднимается вверх, затапливая помещение. У нас получается! Нужно скорее убить существо или вытолкнуть с сигила!

Сбросив отрезанные конечности, оно опять бьет: волна ряби выстреливает в отползающего Айви, задевает меня – внутренности будто обращаются в камень. Я кричу от боли и, перехватив нож за острие, кидаю в голову чудовищу. В этот момент портал вспыхивает ослепительным белым. Закрываясь, пытаюсь разглядеть монстра, но не вижу ничего. Звуки тоже исчезают, стертые переходом, остается лишь мое тяжелое, хриплое дыхание.

– Айви? – Говорю я, чтобы что-нибудь сказать. Белизна вокруг колышется, поглощая слова. Медленно опускаюсь на колени. Мир кружится и пульсирует, горький на вкус. Зажмурившись, нащупываю пол – неплотно подогнанные доски, гладкие и явно новые. Я перенесся. Но где остальные?…

Беспощадный свет горит целую вечность. Несколько раз начинаю считать секунды, но сбиваюсь. Пытаюсь ходить в недостроенной реальности, но быстро возвращаюсь назад, шаг в шаг: вдруг материализуюсь в стене или зависшим в воздухе. Глаза пекут, пылает кожа на груди и лице, во рту – вкус крови. Сплевываю красную слюну, она исчезает в клубящейся белизне. Снова зову:

– Айви! Триш! – Никого. Тревога сжимает сердце. Я сажусь, вытягивая ноги, и считаю заново.

На двенадцатой минуте свет сереет. На двадцать восьмой появляются очертания стен, узкие арочные окошки. Купольный потолок – я понимаю, что нахожусь в круглой, абсолютно пустой комнате под самой крышей. Еще минуту спустя вижу крутые ступеньки вниз. Осторожно спускаюсь, цепляясь за перила. Внутренности полыхают огнем, а ноги подгибаются от слабости. Туман вокруг неторопливо рассеивается, и вскоре я нахожу себя этажом ниже в похожем помещении, только здесь стоит старинная, высокая, украшенная резьбой кровать, несколько явно антикварных столиков и диванов, большой шкаф: спальня. Еще ниже располагается нечто вроде кабинета – рабочий стол в центре и пара кресел, полки, уставленные книгами. Здесь, на потертом ковре, я нахожу лежащего без сознания Айви. И только сейчас замечаю протянутые везде тонкие веревки, ограждающие мебель, таблички с номерами и подписями. Неуклюже роняю пару оказавшихся на пути столбиков.

– Айви, – распухший язык еле ворочается во рту. Диагностическое заклинание тоже никак не выходит, чертовы рычащие согласные! Плюнув, устанавливаю барьер – на всякий случай, – нащупываю пульс, слушаю ровное и хриплое дыхание. Нужно найти Тиу. Оставляю парня, спускаясь дальше.

В гостиной ниже никого, холл первого этажа тоже пуст. Оглядываюсь, не сразу замечая дверь под лестницей, явно для прислуги. Приоткрытую дверь.

Почти скатываюсь со ступеней, заслышав голоса.

– Эрлах, – Триш склоняет голову набок. Из бледных глаз сочится кровь, бордовые дорожки протянулись от ушей по шее, платье безнадежно испорчено. Тиу выглядит еще хуже: нос сильно распух, и рассечение на лбу кажется довольно глубоким. – Тебе нужна помощь.

Отмахиваюсь:

– После. Айви наверху без сознания, я не смог его добудиться. Тиу, пойдем, осмотришь его. Вы все в порядке?

Триш пожимает плечами: более-менее. Невредимый на вид Райх кивает. Под нашими ногами мерцают искры в плиточном узоре. Портал выложен совсем на виду, посреди кухонного пола. Годами по знаку ходила прислуга, а потом – экскурсии, и никто и подумать не мог…

– Еще один шаг по Дороге огня, – улыбается Триш. Тиу уже топает наверх. Я прислоняюсь к стене. Боль пульсирует в горле, за ребрами, свернулась тугим комом в животе. Выдыхаю:

– Да. Осталось еще три.

***

Со стоном падаю на кровать в номере.

– Боже, наконец-то, – выдыхаю, неуклюже стягивая пальто. Райх глядит нечитаемо, достает самокрутку и отходит к распахнутому окну. Там – обжигающе-красный закат, крыши уходят к горизонту. Гудят машины, из ближайшего кафе доносится музыка. Мы на четвертом этаже, отсюда далеко видно – огненные реки уличных огней, черные лакуны парков. Рим. Говорят, все дороги рано или поздно приводят сюда, и наша не исключение.

– Ты живой? – Спрашивает Райх, опираясь на перила узкого балкона. Холодно, дует, но от меня воняет рвотой и мертвым чудовищем, поэтому пусть сквозняк ерошит волосы. Мотаю головой, хотя парень смотрит вниз: не особо, последние два часа меня рвало комковатой слизью от каких-то таблеток, а потом покрасневший пятнами Тиу принес новое снадобье и признался, что прошлое он выбрал неправильно. Теперь тошнота ушла, боль почти прекратилась. Отголоски еще покалывают внизу живота и в пояснице, но это привычно.

– Если б не он открыл портал, прибил бы к чертям, – отправил бы домой, вернее сказать. Райх хмыкает:

– Сомневаюсь.

– Почему? – Нам достался один на двоих номер. Наверное, лучший расклад из имеющихся: Райх молчалив и вполне благодушен, если под кайфом, а под кайфом он почти всегда.

– Ты добрее, чем хочешь казаться, – парень выдыхает дым. Белесые узоры на миг искажают лицо, накладываясь уродливой маской поверх. Я вздрагиваю, вспоминая похожее на труп существо. Надеюсь, оно сгинуло в портале. Мой нож вот исчез. Нужно будет изготовить замену.

– Сейчас не время для скандалов и наказаний. Тиу прекрасно знает свои слабые стороны, ему бы подумать о сильных.

Я поговорю с ним позже.

– Это каких? С порталом ему просто повезло.

Неправда – молчу. Некоторым не открыть портал никогда. Райх расценивает тишину иначе:

– Каждый маг на такое способен, – если он не пустой – повисает в воздухе. – Даже Раймонд Аваддон прошел Дорогой огня, а ты говорил, он был очень слабым.

– Я сказал иначе: его стихии находились в равновесии, а значит – спорили за главенство, и ни одну он толком не мог использовать. Подобных называют природно нестабильными. Им очень сложно колдовать, любые чары требуют невероятной концентрации усилий. Поэтому Раймонд достоин восхищения, как и Тиу: у парня хорошие показатели, но что-то в его голове расшатывает всю систему. Переступить через самое себя – настоящий подвиг.

– Тоже мне, подвиг, – Райх со смешком гасит окурок и отправляет щелчком вниз. Поворачивается, опираясь на перила локтями. Гаснущий свет блестит в металле сережек, путается в растрепанных черных волосах. Обычно серебрянные, глаза кажутся фиолетовыми. Красивый, неглупый, семья открывает бесчисленные возможности – а туда же, зацепился за свою пустоту и страдает по несбыточному:

– Ты сказал: в пустых тоже есть магия, – его лицо застывает.

– Я слышал подобную теорию, – вот, что не дает ему покоя. Осторожно подбираю слова:

– Только теорию, – выдерживаю тяжелый взгляд. Выдыхаю:

– Я не знаю, как помочь освободиться твоей силе. Даже про свою не знаю. Но это не значит, что шансов нет, – тру виски, зажмурившись. Ужасно хочется спать, но в голове звенят слова Плутона: вина, Эрлах. Ваша главная слабость. Она парализует тебя. Заставляет искать силу внутри, а не снаружи. – Всегда есть единственный ключ, отпирающий волшебство. Сегодня Тиу нашел свой в отношениях с отцом. Ты отыщешь собственный в другом месте – или нет. Я бы хотел помочь, и если могу что-то сделать…

– Можешь, – Райх хмурится. – Перестать тогда нести чушь про скрытые возможности. Только бесишь. Перестань быть добреньким с этими придурками: так мы провалим всю миссию. Сегодня Айви конкретно облажался, вцепившись в бесполезный пистолет, и ничем тебе не помог, нас всех могли убить. А твой обожаемый Тиу открывал портал сраную вечность – вот ведь молодец! Триш… вообще не понимаю, зачем она здесь. Она…

– А ты? Зачем ты здесь? – Сощуриваюсь, рассматривая парня. – Ты можешь вернуться домой хоть сейчас, я лично куплю билет на самолет.

Райх кривится и отворачивается к потемневшему небу. Глухо отвечает:

– У меня дома… как у Раймонда было, наверное. Я часто ругаюсь с отцом. Лучше…

– Лучше быть сожранным темным существом?