– Ты правильно услышал,

– Это… типо метафорическое сравнение?

– Какой же ты глупый, Маркус, – на мгновение остановилась Лориана. Она так посмотрела на меня, словно я ей наскучил.

– С чего ты взяла? Я не глупый, а очень даже умный. Так мама говорила,

– Да, я не про это говорю, – постучала она пальцами по голове.

– А про это, – тихонько стукнула Лора мне в грудь там, где находится сердце.

– Ты имеешь в виду, что я бессердечный?

– Нет, – вырвался у нее смешок.

– Я имею в виду, что у тебя душевная безграмотность. Ты скорее поверишь в существование тьмы, нежели света. Ты слеп,

– И это… все? Меня преследуют неприятности от того, что я… слеп?

– Нет, – спокойно ответила Лора, зная, что я не верю во всю эту чепуху, а после замолчала. Видимо поняла, что бесполезно вести такие разговоры.

– Все, что хочу сказать… это то, что мне тебя жаль, Маркус. Ты добрый, но тебя окружает один мрак, – обдало меня ее искренним сочувствуем.

– Ты не замечаешь многих вещей. Маленьких деталей, которые следует видеть. Ты как в куполе. Сидишь в нем, избегая ответственности,

– Ответственности? Ты издеваешься? – посмеялся над ее словами. Пусть она еще скажет, что чем больше сила, тем больше ответственности.

– Ты даже наш разговор в серьез не воспринимаешь, – была она недовольна моим поведением.

– А есть повод?

– И не понял о какой ответственности говорю.

Нахмурив брови, Крейт не желала продолжать этот бессмысленный разговор и, скрючившись от холода, шла молча.

Оставшийся путь я тоже молчал, пережевывая ее слова. Впервые почувствовал себя глупым рядом с девушкой. Возможно, она права. Я идиот…

Кровь на ноге уже высохла, оставив после себя темные разводы. Усталость и боль делали каждое движение тяжелым. Лориана дрожала от холода и набивала ритм трясущейся челюстью…

Когда мы поднялись на лифте и зашли в квартиру, бросил рюкзак в вонючее кресло и сел на кровать с приятным облегчением. Взглянув на полумокрую Крейт, которая скромно стояла возле дверей, предложил ей присесть, а сам отправился в душ.

В теплой квартире стало клонить ко сну. Лора села на край кровати и стала внимательно разглядывать свою царапину на руке.

– Тебе бы тоже не помешало промыть рану, – любезничал я, испытывая к ней жалость.

Хрупкая девушка сражалась с псиной, спасая жизнь кретину, который ее из дома выпер и обозвал сумасшедшей. Она посмотрела на меня уставшим взглядом и снова принялась рассматривать рану.

– Слушай, извини, что нагрубил. Не знаю, что со мной, – снова просил прощения.

Лориана ничего не ответила. Возможно, не хотела разговаривать. Ну что ж, сам виноват. Оставив ее одну, стал снимать с себя порванную куртку и другие окровавленные вещи…

Протирая покрытое паром, зеркало, засмотрелся на ушиб возле виска. Как же я ужасно выгляжу. Синяк, царапины и щетина. Будто на улице живу, а не дома. Но это не самое страшное. Сейчас в комнате сидит мертвец…

Переодевшись в домашнюю одежду, поправил свои непослушные кудри и зашел в комнату. Лориана, так же сидела на краю кровати, смотря в окно, как зачарованная. Не заметив меня, она продолжала наблюдать за потемневшим небом.

– Все нормально? – отвлек ее от «важных дел».

– Да,

Наконец-то заговорила со мной Крейт. Хороший знак.

– Надо промыть царапину,

Взял с кухни глубокую тарелку, налил в нее горячей воды. Нашел аптечку, которой меня одарила мать, прежде чем я поехал учиться в Бостон. Придвинул к кровати кресло и сев в него, начал лечение.

– Давай руку, – вежливо попросил.

Девушка неуверенно протянула больную руку и сжалась от моих прикосновений. Шелковистая теплая кожа Лорианы обливала мое сердце сладкой подливой. Так и хотелось дотронуться до ее лица. Прогнав подальше такие мысли, достал из аптечки большой кусок ваты и окунул его в теплую воду. Мокрой ватой я стал протирать рану и услышал голос Лорианы:

– Обычно приходиться терпеть пока заживет,

– Обычно? Ты часто попадаешь в передряги? – забыв все странности Крейт, стал ее расспрашивать.

– Живя на улице постепенно познаешь всю ее суровость, – улыбнулась она, наблюдая, как я аккуратно промываю ее рану.

– На улице?! Ты живешь на улице?! – был весьма удивлен.

Теперь точно чувствую себя кретином.

– Да,

– Но почему? Где твой дом?

– Далеко, – ответила со слабой улыбкой.

Лориана замолчала. Отчистив руку от крови, я достал из аптечки антисептический раствор и полил им глубокие порезы. От боли Лора дернулась и скривилась. Доставая марлю, чтобы перевязать руку, снова услышал ее приятный голос:

– Когда ты родился случилась большая трагедия. Погибло много людей. В этот день среди погибших была девушка, – вдруг начала она.

Наматывая марлю, внимательно ее слушал.

– Она получила три пули. В тот день, один из учеников забежал в их школу и стал расстреливать всех подряд,

Крейт неожиданно убрала руку, которую я так и не успел перевязать, и стала показывать:

– Первая пуля попала в плечо, – приспустила с левой стороны свитер, дав разглядеть маленький шрам от пули.

– Вторая же попала в живот, – подняв свитер, Лориана показала такой же шрам.

– Третья попала прямо в сердце, – растянув большой свитер ниже ключиц, Лора показала третий шрам. У меня волосы встали дыбом. Только она этого не заметила.

– Когда ее душа рассоединилась с телом, меня запустили в него,

От ее слов у меня стали дрожать пальцы. Перевязав ей руку, закрепил все маленьким узелком.

– И дали указания. К твоей душе предоставили меня, как твоего хранителя,

– Я… я не знаю, что сказать, – растерянно собирал медикаменты в ящик. Не мог до конца поверить в услышанное.

– Я знаю об этой ситуации. Миллионы людей в курсе, – встал я с постели, начав тараторить.

– Почему я должен верить в эту чушь?

– Я не заставляю тебя в это поверить, – спокойно отнеслась она к моей грубости.

– Тогда зачем пришла? Любой может прийти и объявить себя Богом,

– Любой, ты прав, – согласилась она.

– Но странность в том, что ты очень похожа на погибшую и ходишь под ее именем,

– Ты прав, это все не мое, – встала Лжелориана с кровати.

– Может у тебя есть какая-то сверхсила? – неожиданно вырвался у меня вопрос.

– Нет,

– Почему ты здесь? – задал я вопрос, смотря в глаза.

– Из-за тебя,

– Зачем тебе я?

– Этого сейчас сказать не могу,

– Лучшего ответа я и не ожидал, – развел руками, пройдя на кухню.

– Что мне сейчас мешает позвонить в полицию и сказать о тебе? О том, что какая-то сумасшедшая преследует меня и вламывается в квартиру?

– Ничего, – ответила она с каменным лицом, словно ловя меня на слабо.

– Ладно, – убирал аптечку обратно на полку, не отрывая от девушки взгляда.

А вдруг нападет?

– И ты, кстати, не угадала,

– На счет чего? – не поняла «Лориана Крейт».

– Мой день рождения не сегодня, а 23 ноября,

– Ты родился 23 октября 1996 года. Ты появился на свет в 01:34 дня. В это время Джон Тиррол ворвался в школу и начал расстреливать детей. Твоя мать подумала, что это скажется на твоей судьбе. Она была суеверна и сместила дату твоего рождения. 23 ноября родился твой отец, – улыбнулась девушка после выложенных фактов обо мне, которых я не знал до этого дня.

– Вранье. Мама бы сказала об этом, – упирался, не давая этой девчонке залезть своей богатой фантазией ко мне в голову.

– А что тебе мешает позвонить матери и спросить? – вздернула она бровь, говоря моими же словами.

– Ничего, – посмотрел на нее с прищуром и достал из кармана телефон.

Она так самоуверенна, что это сбивает с толку. Я набрал номер матери, но услышал лишь, что абонент недоступен. Как же не вовремя!

– Черт! – ругнулся я, снова и снова набирая мамин номер. Ничего не поменялось. Она была все так же недоступна.

– Ты был всегда изгоем, – вдруг произнесла Лориана.