Брэндон видел его лишь однажды, почти год назад. Ничего конкретного рассказать не смог. По его словам, парень как парень. Но ему показалось, что Слоан его невзлюбила. Я попытался выведать подробности, но друг мой лишь пожал плечами: просто не нравится.
Спустя два часа я заглянул в гостиную.
– Где, ты сказала, туалет?
Она уже переоделась в спортивные штаны и футболку и лежала на диване с грелкой на животе. Маски на лице не было.
– Вниз по коридору, вторая дверь. Опусти за собой сиденье, – ответила она и, не открывая глаз, поморщилась.
– Ты в порядке?
– Все хорошо.
Выглядела она совсем наоборот. Казалось, будто у нее были самые адские месячные, какие только можно представить.
– Обезболивающее уже пила? – поинтересовался я.
– Две таблетки аспирина в четыре утра. – Даже слова ее были пропитаны болью.
Я посмотрел на часы.
– Аспирин можно чередовать с «Мотрином». У меня есть в сумке, я принесу.
Я пошел к машине, взял две таблетки и, захватив из холодильника бутылку воды, принес все это ей. Кристен с благодарностью приняла помощь.
– Вас что, часто вызывают на менструальные боли? – спросила она, снова устраиваясь на диване и закрывая глаза.
– Нет. Но вокруг меня всегда было много женщин, поэтому я знаю симптомы. А еще, не забывай, я же фельдшер. Не стоит принимать аспирин при спазмах. Лучше «Алив» или «Мотрин».
– Да, знаю. Просто таблетки закончились, – пробубнила она.
– Поеду куплю что-нибудь на обед. Тебе что взять? – Если буду обедать сам, то неплохо бы предложить и ей, сообразил я.
Она открыла один глаз и посмотрела на меня.
– Ничего, – сказала она и, поморщившись, села, – я сама съезжу в магазин.
– Чего тебе надо? Я куплю. Все равно ведь поеду.
Она прижала грелку к животу и уставилась на меня.
– Ты не захочешь покупать то, что мне нужно. Поверь.
Я фыркнул:
– Что? Прокладки? Тампоны? У меня шесть сестер. Я давно в деле. Скинь сообщением, что купить. – И я пошагал к гаражу, пока она не начала возражать. Мне никогда не составляло труда покупать всю эту женскую чепуху, да и Кристен не производила впечатления женщины, которая стеснялась бы своих женских штучек.
Она не постеснялась. Прислала мне длиннющий список. Все с максимальным впитыванием: ультра и ночные. Я проявил инициативу и взял еще «Мотрина».
В «Макдональдсе» заказал и на нее тоже, прикинув, что в таком состоянии ей вряд ли удастся что-нибудь приготовить.
Вернувшись, выложил пакет с тампонами на диван.
– Спасибо, – поблагодарила она, поднявшись и заглянув в пакет. – Я выпишу тебе чек. Никогда не встречала мужчину, который сам бы вызвался такое купить.
– Твой парень боится, что кассир подумает, будто у него начались месячные? – пошутил я и плюхнулся на диван рядом с ней, поставив кулек из «Макдональдса» себе на колени.
Она улыбнулась. Кажется, ей немного полегчало. «Мотрин» начал действовать.
Я принялся вытаскивать покупки.
– Картошка фри. – Я сунул ей в одну руку красную коробочку и мороженое – в другую.
Она в растерянности смотрела то на меня, то на руки.
– Мои сестры, когда у них месячные, всегда хотят чего-нибудь солененького и сладкого, – пояснил я, доставая остальную еду. – Картошка фри и мороженое. Они всегда посылали меня в «Макдональдс». Я купил на автопилоте. Вот еще «Биг Мак» и два чизбургера. Не знал, что тебе больше нравится.
Ее лицо подобрело, и она впервые с начала нашего знакомства казалась незащищенной, как будто только что решила полюбить меня. Видимо, я наконец-то завоевал ее расположение, хотя и с помощью тампонов.
– Значит, шесть сестер, да? Младших? Или старших? – спросила она.
– Я самый младший. Родители остановились, когда наконец-то заполучили мальчика. Отец говорил, что рыдал от счастья.
– Ничего себе. Теперь понятно, почему ты угощаешь женщин во время критических дней мороженым. Бьюсь об заклад, когда их месячные совпадали, они окружали тебя и подставляли нож к горлу.
– «Биг Мак» или чизбургер? – засмеялся я.
– Чизбургер. А как вы познакомились с Брэндоном? – спросила она, поставив мороженое на столик и взяв ломтик картошки.
Я передал ей чизбургер, завернутый в желтую бумагу.
– Во флоте.
– Ты морпех? – Она удивленно подняла брови.
– Кто морпехом был, тот морпехом и останется, – проговорил я, вынимая из коробки «Биг Мак».
Она осмотрела меня с ног до головы:
– Сколько тебе лет?
– Двадцать девять. Как и Брэндону.
Каскадер Майк неожиданно соскочил с дивана и начал неистово лаять в пустоту. Я до чертиков перепугался, а она даже не вздрогнула, будто это было обычное дело. Собака посмотрела в никуда и, довольная тем, что, что бы там ни было, исчезло, несколько раз крутанулась вокруг себя и легла обратно на диван. Сегодня на его футболке красовалась надпись «Я слабак».
– А тебе сколько? – в свою очередь спросил я.
– Двадцать четыре, как и Слоан.
Она выглядела старше своих лет. Но и Слоан мне всегда казалась старше.
– Хм. – Я откусил кусок сэндвича и глубокомысленно его прожевал. – Ты выглядишь старше.
Кристен удовлетворенно улыбнулась. Значит, понравилось.
– Как работается на новом месте? – продолжила она наш разговор.
Похоже, ответ был написан у меня на лице.
– Правда? Так плохо? – Казалось, она была удивлена.
Я покачал головой.
– Не знаю. Так-то нормально.
– Ну что? Расскажи мне.
Я поджал губы.
– Просто в моей прежней части мы не ездили по медицинским вызовам. В смысле, ездили, конечно, но раза три в день, не больше.
– А здесь сколько раз?
– Двенадцать? Пятнадцать? Полный аврал. Но все это ерунда по сравнению с пьяными бомжами. Приходится везти их в бесплатные клиники. Вчера, например, один палец себе на ноге отрезал.
– Блин, как же много среди нас дебилов. – Она доела свою картошку.
– Мой дед всегда говорил: «Дебила даже скотчем не исправишь», – произнес я, сунув в рот трубочку.
– Хм. Нет. Но звук заглушить можно.
Я рассмеялся и чуть не подавился содовой. Мне нравилось ее чувство юмора, тем более сейчас, когда предметом насмешек был не я.
– Знаешь, почему-то никогда раньше не думала о пожарных в таком русле, – сказала она, когда я успокоился. – Эта профессия так идеализирована. Мечта каждого мальчишки, – саркастично проговорила она.
Я заглянул в коробку с картошкой фри.
– Да уж, это точно. Но все совсем не так, как думают многие.
В последнее время я принимал весьма сомнительные решения. Ни одно из них пока не доставило мне удовольствия. Опустился до стажера, денег кот наплакал, а вся моя работа заключалась в том, чтобы накладывать повязки на идиотов. Разве только вот эта вот история может оказаться интересной…
– Почему ты переехал? – спросила она.
Я пожал плечами.
– Расстался с девушкой. Мы с Селестой встречались три года. Решил, что надо сменить обстановку, больше работать. Да и рядом с сестрами жить уже порядком надоело. Я вдруг понял, что, когда служил, любил их намного больше, – сухо сказал я.
– Расстаться была ее идея или твоя? – Она развернула чизбургер, вытащила огурец и съела его. Затем перевернула булочку на бумагу и соскребла весь лук.
– Моя, – ответил я.
– Почему? – Она откусила сэндвич.
– Причин куча. Но главное, она не хотела детей. А я хотел. Но этот вопрос даже не обсуждался.
Кристен снова кивнула.
– Действительно, веская причина.
На самом деле таких веских причин было много. Я терпеть не мог ее привычку ходить по магазинам и ее неспособность придерживаться выбранной профессии. Селеста была вечным студентом, прыгала с одного курса на другой, но так ни один и не закончила. Помощник юриста, ветеринар, ассистент стоматолога, младшая медсестра, фельдшер, – наверное, она была самой недообразованной официанткой в Южной Дакоте.
– А у тебя как? Я слышал, есть парень? – спросил я, оглядывая комнату в поисках фотографии. Когда я заезжал к Слоан и Брэндону за инструментами, у них повсюду были расставлены рамки и памятные сувениры и висели картины. В доме же у Кристен стены были пусты. Может, конечно, Слоан забрала все себе, когда съезжала.
