Эсмина на мгновение закрыла глаза, но тут же встрепенулась от крика:

– Умри! – Истеричным голосом прокричала одна из приведённых девиц и кинулась с кухонным ножом на воина.

Мужчина даже не счел нужным уворачиваться, он спокойно перехватил, замахнувшуюся на него руку, надавил на запястье так, чтобы разжались пальцы. Нож ударился мраморный пол, а его рука сжалась на шее бунтарки. Она вцепилась в него, пыталась царапаться, биться. Несколько неловких резких движений, легкий хруст и девушка безвольно обмякла.

"Трепыхалась, как рыба, выброшенная на берег",– подумалось ему. Он не чувствовал жалости к той, что посмела кинуться на самого императора Великой Дшары. Слишком часто он воевал, слишком много убивал. И столько всего прошёл, что рефлексы сработали настолько мгновенно, что он даже не успел подумать.

Раньше принцесса ещё не видела смерть так близко. Поле боя не в счёт, там другое, а тут…

Медведь откинул тело в сторону.

– Кто не досмотрел?– Рявкнул он так, что у Эсми подкосились ноги, если бы не две девушки из ее страны, вовремя поставишь ее плечи, она непременно упала бы.

Наказывали и за меньшие оплошности, а тут не забрать возможное оружие у рабыни. Он был готов убить за это, Но сладость победы всё ещё пьянила и срываться сейчас не хотелось.

– Господин, мы проверяли! – Виновато пропел один из слуг.

– Неделю без жалованья. Всё, пошёл вон!

Он был зол и не скрывал этого. Эсмина попыталась понять кто же он. Генерал? Офицер? Какой-нибудь лорд? Что так легко раздаёт подобные приказы…

Мужчина остановился напротив принцессы. Девушка невольно затаила дыхание, но не отвела взгляда, когда их глаза встретились. Секунды показались вечностью, но он зловеще улыбнулся и пошёл дальше. Эсми едва сдержала вздох облегчения. Именно, когда он оказался рядом с ней, девушка поняла, что не просто боится его. У неё от ужаса дрожала каждая клеточка, каждый миллиметр тела.

Это представительница лесного царства понравилась ему. А вот так вызывающе смотреть на него!? Да, такая не устала бы сопротивляться ещё не один месяц. Он привык брать грубо, но женщины быстро смирялись и превращались безвольных кукол, а ему хотелось огня, страсти, да так чтобы надолго, а не на одну ночь. Его безумно раздражало мнение: "Пока не тронул первый раз, я ни за что не дамся, а раз уже, то и сопротивляться смысла нет.". Но и не посмотреть остальных было бы глупо. Ему всегда мало было одной.

Мужчина дошел до конца и вернулся к принцессе.

– Эту, – приказал он, и чьи-то сильные руки тут же схватили ее и куда-то повели. Один коридор сменился другим. Ноги почти не слушались, она едва касалась ими пола.

Сопровождающие остановились у большой двустворчатой двери. Пока один ковырялся с замком, смена вцепилась зубами в плечо второго. От боли он согнулся и тут же получил удар в пах. Схватившись за больное место, он отпустил принцессу. Она резко развернулась, готовая бежать, но тут же столкнулась взглядом с тем, чьей игрушкой ей надлежало стать.

Медведь, не церемонясь, схватил его за волосы, с ноги открыв дверь, втащил в комнату. Кованый подсвечник, так удачно подвернувшийся под руку принцессе, тоже был пущен в ход. Но столкнувшись с головой воина, лишь погнулся, оставив тонкую кровавую полоску над бровью.

– Привяжите ее! – Сказал он, швыряя девушку на кровать, и рассмеялся, доставая платок из лоскута хлопковой ткани и протирая рассечённое место.

Да, теперь он был уверен, что не ошибся. Это девушка не покорится. Кровь щекотала в щеку, а он смеялся, мысленно поимев ее уже раз десять. Довольно хрупкая фигурка манила его. Пожалуй, эту рабыню он наконец-то оставит себе, а не отдаст на потеху солдатам, как делал это всегда.

Слуги тут же мертвой хваткой вцепились в девушку. Через 10 минут отчаянного сопротивления, принцесса была накрепко растянута на кровати. Руки разведены в стороны, прикреплены к одной спинке, а силой раздвинутые ноги – к другой.

Всё что ей оставалось, уткнуться носом в подушку и горько разрыдаться о собственной судьбе.

– Уходите! – Приказал Медведь, и слуги покорно вышли.

Девушка видела, как полетела в кресло его рубаха, за ней отправились штаны, глухо стукнули, брошенные на пол сапоги.

Мужчина встал сбоку от неё, потянул за воротник и распорол рубаху кинжалом, а потом отшвырнул и его.

– Не смей трогать меня!– У неё даже получилось сказать в приказном тоне. У мужчины от возбуждения вспотели пальцы.

– А то что? – Спросил он и положил руку на ее правое полупопие.

– Я убью тебя! Слово чести.– В ужасе поклялась она.

– Той чести, которой я тебя сейчас лишу?– Он позволил своим рукам бродить, где ему хотелось, то больно сжимая, то нежно поглаживая.

– Нет, той, которую у достойного человека не отнять.

– Я могу одним своим словом отнять у тебя всё! – Прошептал он ей на ухо и слегка укусил за хрящик, наслаждаясь своей властью.

Принцесса поморщилась от омерзения. Ей захотелось срочно отмыться от этих касаний, от губ, которые жадно целовали её шею.

– Ты можешь отнять у меня жизнь, взять меня силой, вот так вот, привязанную, как скот, но тебе не сломить меня!

Теперь он лег сверху и, подсунув руки, держал ее за грудь. Толстый член протиснулся между упругих ляжек и уперся в зад. Он любил начинать именно оттуда, чтобы разработать и, находясь на пике, резко перепрыгнуть туда и излить свое семя. Ему не нужны были бастарды от рабынь. Он мечтал о сильном сыне, но достойной родить ему женщины к своим 32 годам так и не встретил.

Принцесса уже не могла сдержать дрожь, ей казалось, что если он сейчас войдет, разорвёт её изнутри.

– Ты готов умереть?– спросила она совершенно спокойным голосом, сама не понимая как ей это удалось.

– Я воин, мы всегда готовы умереть. А ты готова быть моей рабыней? Не будешь артачиться и, может, я возьму тебя в наложницы, конечно если мне понравится в тебе.

Он слегка двинулся, надавливая, но не входя. Горячая смазка размазалась по отверстию. Эсмина заскулила.

Император едва сдержался, чтобы прямо сейчас не загнать свой член в неё, растягивая, разрывая. Он перестал понимать себя, но ему хотелось, чтобы та девушка впустила сама. И сейчас было ещё рано.

– Ты грубый, неотесанный представитель своего варварского народа! Отпусти меня.

– И чем же мой народ так плох? – Его рука нащупала маленькую бусинку его клитора, погладила, и начала слегка массировать.

«Да, грубый, но заслужил ли кто моя нежность?»– мысленно спросил он у самого себя. «Нет. Все эти маленькие принцессы, неприступные в начале и словно шлюхи после… Противно!». В большинстве своем женщины пытались потом остаться с ним. Просили детей, желая манипулировать им после или хотя бы устроиться получше. Это раздражало, и в какой-то степени даже было обидно. Ему хотелось, чтобы в нём в первую очередь видели человека, а не императора.

– Вы никого не умеете любить! – Чуть не плача заскулила принцесса.

– Любовь? Это удел слабых…

Когда-то мать завещала ему любить. Но отец убил её. А потом мальчик вырос и убил его. За неё. Тогда он запретил себе даже думать об этом чувстве. И даже сейчас, будучи взрослым, сильным, первым исполнителем своих приказов, лёжа в кровати в одиночестве император говорил с женщиной, подарившей ему жизнь. Просил совета, думал, как бы поступила она. Мать растила мужчину всего до 10 лет, но даже будучи ребенком, он усвоил много ее уроков.

А эта девушка… Ее глаза казались императору знакомыми. Только сейчас он осознал почему. Так же мать смотрела на отца. Со страхом и ненавистью, но открыто и непокорно до последнего вздоха.

– Любовь это то, ради чего стоит жить! – всхлипнула Эсмина.

– Жить стоит только ради себя, рассмеялся он,– и снова начал дразнить ее надавливая членом. От других не дождёшься благодарности, люди вокруг слишком часто желали его смерти, чтобы император позволил себе верить в них, – Как тебя зовут, маленькая шлюшка?