Доа не думали о других мирах. Не задавались вопросом, почему ни в одном из них никто не живет больше ста — ста пятидесяти лет. Они верили, что нашли безопасный способ жить дольше.

Их предупреждали. Закон Содружества, в которое входила на правах младшего члена молодая, но дерзкая Эннера, был категоричен. Им напомнили о тайко, расе — из-за которой в своё время и возникло Содружество, и которая на собственном опыте доказала, что эксперименты с бессмертием— опасны. Доа едва ли не отмахнулись. Предоставили тысячи и тысячи террабит материалов, результатов исследований, доказательств и объяснений. Им запретили. Но они не остановились. Они не сомневались в своей гениальности.

И ошиблись. Во всём.

Роми помнила свой первый вдох, как вечной. Всё было совсем не так, как обещала мать. Ей казалось, изнутри что-то рвётся на свободу, требует избавиться от материальной оболочки. Тело горит, чешется. Помогало какое-то время не дышать. Боль утихала, становилась ноющей, но никогда не исчезала до конца. Потом приходилось снова делать вдох и снова окунаться в волны боли.

Роми помнила, как в исследовательский центр пришло сообщение о том, что творится за его стенами. О планете, терпящей одно стихийное бедствие за другим. О Вселенных, которым досталось ещё больше, и о решении, которое приняло Содружество. Они повторяли историю тайко.

Новая раса совсем не походила на улучшенный вариант доа. У учёных получилось создать нечто принципиально новое. Первые же тесты показали— те, кто прошёл генетическое изменение, будут жить теперь не просто долго. Они будут жить вечно. И они невероятно опасны для всего живого. Энергия, запертая в материи. Невероятная мощь биополей, бесконтрольно вторгающихся в магнитное поле планеты.

Последствия ощутили повсюду. В считанные дни доани поставили под угрозу существование Эннеры и сместили баланс энергий в других Вселенных. Тлай, самая могущественная цивилизация Содружества, внесла предложение, которое единодушно поддержали остальные члены. Закон Кольца запрещает ничем не мотивированный революционный подход к собственному развитию и не терпит нарушений.

Их изолировали, всех. Никому не удалось скрыться— у Содружества всё было готово для такого поворота событий, они лишь выжидали удобный момент, чтобы обрушить свой праведный гнев на Эннеру.

Роми помнила, как содрогнулись миры, когда Тлай активировали невидимую, но ощутимую Границу. Как заработало магнитное поле, которым спеленали бывшую Вселенную тайко, ставшую тюрьмой для тех, чьё существование закончилось гибелью сотен тысяч людей. Как Содружество выпустило Гончих — те самые «Тени», что впервые пришли за Аданом три месяца назад. Невероятно, но технология Тлай на десятки тысяч лет пережила своих создателей.

Всех доани приговорили к верной смерти в медленно умирающей Вселенной, из которой они, сами того не желая, забирали необходимую для баланса энергию. Доа оставили на Эннере, но упрятали под Сферу и накрыли ей столицу планеты, где они, лишенные питательного излучения Луны, постепенно реэволюционировали и превращались в обычных людей без способностей.

Через почти три тысячи лет после вердикта Содружества доани, на грани отчаянья, вновь нарушили Закон Кольца. Злой бог Самар понял, как стать невидимыми для Гончих и Границы. А ещё— как исправить первый эксперимент. Так возникли Тмиор и Плешь. Так появились атради — такие же всесильные, какими когда-то были доа, но вечные и безопасные для мироздания.

Как же жаль, что самый древний атради мёртв! Тмиор разрушался, и никто не понятия не имел, как не дать ему превратиться обратно в умирающую планету, как спасти всех, кого он приютил на двадцать семь тысяч лет. Благодаря Самару, атради отгрызли у жизни огромный кусок, но потратили его впустую. А теперь не хотели ничего слушать.

Но она их заставит вспомнить.

Роми решительно распахнула дверь.

***

Вслед за первым камнем последовал второй. Потом третий.

— Мне повезло, — наконец ответил Алэй. — Ты оказался за Сферой. Будь ты в городе, мне бы пришлось попотеть, чтобы тебя найти.

— Тебя прислала Роми?

Он обернулся.

— Не совсем. Это была моя идея.

— Даже так? — искренне удивился Адан. Почему-то вариант, что Алэй на самом деле пришёл, чтобы расспросить его о возможных последствиях массового переселения атради в Бэар, а заодно ввести в курс последних событий и состояния Роми, казался удобным предлогом. Ведь куда проще, а, главное, эффективней, оставаясь незамеченным, влезть в голову какого-нибудь политика и всё узнать, а ещё лучше— внушить правительству необходимость сотрудничества с другой расой. Но никакого скрытого мотива в их с Алэем встрече он не находил. Кроме одного. — Роми рассказала о нас?

Ничего в его взгляде и выражении лица не изменилось, но Адан понял, если Роми и рассказывала, то вряд ли всё.

— Она говорила о тебе, — Алэй посмотрел на песок, на свои ноги, сделал несколько шагов вдоль воды. — Конечно, мы могли пойти другим путём, заняться подготовкой перехода заранее, много раньше, выйти на контакт с вашей верхушкой, обрушиться на головы. Правда, это не наш стиль. Не мой и не Роми, а поскольку именно мы вынуждено решаем задачу, — он покачал головой, — действуем своими методами. Другие атради обязательно устроят шоу из своего появления просто потому, что страсть к спецэффектам, видимо, идёт бонусом к вечности. И так или иначе ты окажешься втянут. Я понимаю твоё желание остаться в стороне. Роми тоже уважает твой выбор. Но сразу или позже ты не сможешь игнорировать происходящее на Эннере. Потому что ты— уже не они, — он кивнул на Сферу. — Ты часть перемен. И я подумал, будет честно, если ты узнаешь, какого чёрта происходит, до того, как всё начнётся. Тем более, что я понятия не имею, куда это всех нас заведет.

— Честно, ага… — вздохнул Адан. Задумчиво посмотрел на луну, скользнул взглядом по усыпанному звёздами небу. Улыбнулся. — Интересно, сколько у меня времени собрать чемоданы и свалить подальше? Например, в гости к Мире. Она приглашала.

— Думаешь, Мира обрадуется и поверит, что за тобой следом не идут неприятности? — Алэй улыбнулся.

— Она не убегала от неприятностей, Мира просто… — он не договорил. — Не важно, раз уж у вас с ней не сложилось. В общем-то, я и сам не собираюсь никуда сбегать. В кои-то веки мои предки вернутся в родовое гнездо, и я это пропущу? Да ни за что! — он рассмеялся. — Даже, если это грозит серьёзными неприятностями мне лично. Кстати, а ты… — Адан прищурился, изучая выражение лица Алэя. — Ты сказал, что вынужденно занимаешься всем этим. Почему?

— Почему вынужденно или почему занимаюсь?

— И то и другое.

— Из-за Роми. Она не может бросить остальных и уйти. Ведь нет ничего проще, ушли бы сюда, поселились, слились с беарцами. Кто нас вычислит? Да никто. Атради отлично умеют прятаться, научились за столько-то лет, — усмехнулся он. — И пусть хоть трава не растёт. Но это её народ. Это её мать была одной из тех, кто начал эксперимент. Истинные ведут себя, как идиоты. Атради нельзя переместить силой, — не прекращая говорить, он присел, принялся закатывать штаны. — После того, что с ними сделало Содружество, они продумали и это. Научились блокировать выход в Надпространство, чтобы якорем уцепиться за мир. За место. Вот она и пытается убедить их, грозится потащить за шкирку, но вряд ли это получится. Разве что на поводке наручника тайко.

Алэй зашёл в воду.

— Тёплая. Приятно… А ещё занимаюсь потому, что знаю, что их ждёт. Если не повезет умереть сразу, когда Тмиор захлопнется, то придёт голод. Дней через пять, не больше. Сильный голод, на несколько часов. Я бы мог им много чего рассказать об этом, но кто станет слушать бывшего самоубийцу?

Про голод Адан мог бы рассказать и сам, но его-то уж точно никто в Тмиоре не станет слушать.

— По-моему, атради вообще никого не слушают. Роми— особенно.

— Если она вбила себе в голову, то да, — по голосу чувствовалось, что Алэй улыбается.